Рэй Брэдбери - Человек в картинках (The Illustrated Man), 1951 Страница 9

– Нет.

– Это слишком жестоко.

– Лидия, комната выключена и останется выключенной. И вообще, пора кончать с этим проклятым домом. Чем больше я смотрю на все это безобразие, тем мне противнее. И так мы чересчур долго созерцали свой механический электронный пуп. Видит бог, нам необходимо сменить обстановку!

И он стал ходить из комнаты в комнату, выключая говорящие часы, плиты, отопление, чистильщиков обуви, механические губки, мочалки, полотенца, массажистов и все прочие автоматы, которые попадались под руку.

Казалось, дом полон мертвецов. Будто они очутились на кладбище механизмов. Тишина. Смолкло жужжание скрытой энергии машин, готовых вступить в действие при первом же нажиме на кнопки.

– Не позволяй им это делать! – завопил Питер, подняв лицо к потолку, словно обращаясь к дому, к детской комнате – Не позволяй отцу убивать все. – Он повернулся к отцу. – До чего же я тебя ненавижу!

– Оскорблениями ты ничего не достигнешь.

– Хоть бы ты умер!

– Мы долго были мертвыми. Теперь начнем жить по-настоящему. Мы привыкли быть предметом забот всевозможных автоматов – отныне мы будем жить.

Венди по-прежнему плакала. Питер опять присоединился к ней.

– Ну, еще немножечко, на минуточку, только на минуточку! – кричали они.

– Джордж, – сказала ему жена, – это им не повредит.

– Ладно, ладно, пусть только замолчат. На одну минуту, учтите, потом выключу совсем.

– Папочка, папочка, папочка! – запели дети, улыбаясь сквозь слезы.

– А потом – каникулы. Через полчаса вернется Девид Макклин, он поможет нам собраться и проводит на аэродром. Я пошел одеваться. Включи детскую на одну минуту, Лидия, слышишь – не больше одной минуты.

Дети вместе с матерью, весело болтая, поспешили в детскую, а Джордж, взлетев наверх по воздушной шахте, стал одеваться. Через минуту появилась Лидия.

– Я буду рада, когда мы покинем этот дом, – вздохнула она.

– Ты оставила их в детской?

– Мне тоже надо одеться. О, эта ужасная Африка. И что они в ней видят?

– Ничего, через пять минут мы будем на пути в Айову. Господи, какая сила загнала нас в этот домр.. Что нас побудило купить этот кошмар!

– Гордыня, деньги, глупость.

– Пожалуй, лучше спуститься, пока ребята опять не увлеклись своим чертовым зверинцем.

В этот самый миг они услышали голоса обоих детей.

– Папа, мама, скорей, сюда, скорей!

Они спустились по шахте вниз и ринулись бегом по коридору. Детей нигде не было видно.

– Венди! Питер!

Они ворвались в детскую. В пустынном вельде – никого, ни души, если не считать львов, глядящих на и их.

– Питер! Венди!

Дверь захлопнулась.

Джордж и Лидия Хедли метнулись к выходу.

– Откройте дверь! – закричал Джордж Хедли, дергая ручку. – Зачем вы ее заперли? Питер! – Он заколотил в дверь кулаками. – Открой!

За дверью послышался голос Питера:

– Не позволяй им выключать детскую комнату и весь дом.

Мистер и миссис Джордж Хедли стучали в дверь.

– Что за глупые шутки, дети! Нам пора ехать. Сейчас придет мистер Макклин и…

И тут они услышали…

Львы с трех сторон в желтой траве вельда, шуршание сухих стеблей под их лапами, рокот в их глотках.

Львы.

Мистер Хедли посмотрел на жену, потом они вместе повернулись лицом к хищникам, которые медленно, припадая к земле, подбирались к ним.

Мистер и миссис Хедли закричали.

И вдруг они поняли, почему крики, которые они слышали раньше, казались им такими знакомыми.

– Вот и я, – сказал Девид Макклин, стоя на пороге детской комнаты. – О, привет!

Он удивленно воззрился на двоих детей, которые сидели на поляне, уписывая ленч. Позади них был водоем и желтый вельд; над головами – жаркое солнце. У него выступил пот на лбу.

– А где отец и мать?

Дети обернулись к нему с улыбкой.

– Они сейчас придут.

– Хорошо, уже пора ехать.

Мистер Макклин приметил вдали львов – они из-за чего-то дрались между собой, потом успокоились и легли с добычей в тени деревьев.

Заслонив глаза от солнца ладонью, он присмотрелся внимательнее.

Львы кончили есть и один за другим пошли на водопой.

Какая-то тень скользнула по разгоряченному лицу мистера Макклина. Много теней. С ослепительного неба спускались стервятники.

– Чашечку чаю? – прозвучал в тишине голос Венди.

Kaleidoscope 1949

The first concussion cut the rocket up the side with a giant can opener. The men were thrown into space like a dozen wriggling silverfish. They were scattered into a dark sea; and the ship, in a million pieces, went on, a meteor swarm seeking a lost sun.

"Barkley, Barkley, where are you?"

The sound of voices calling like lost children on a cold night

"Woode, Woode!"

"Captain!"

"Hollis, Hollis, this is Stone."

"Stone, this is Hollis. Where are you?"

"I don't know. How can I? Which way is up? I'm falling. Good God, I'm falling."

They fell. They fell as pebbles fall down wells. They were scattered as jackstones are scattered from a gigantic throw. And now instead of men there were only voices-all kinds of voices, disembodied and impassioned, in varying degrees of terror and resignation.

"We're going away from each other."

This was true. Hollis, swinging head over heels, knew this was true. He knew it with a vague acceptance. They were parting to go their separate ways, and nothing could bring them back. They were wearing their sealed-tight space suits with the glass tubes over their pale faces, but they hadn't had time to lock on their force units. With them they could be small lifeboats in space, saving themselves, saving others, collecting together, finding each other until they were an island of men with some plan. But without the force units snapped to their shoulders they were meteors, senseless, each going to a separate and irrevocable fate.

A period of perhaps ten minutes elapsed while the first terror died and a metallic calm took its place. Space began to weave its strange voices in and out, on a great dark loom, crossing, recrossing, making a final pattern.

"Stone to Hollis. How long can we talk by phone?"

"It depends on how fast you're going your way and I'm going mine."

"An hour, I make it."

"That should do it," said Hollis, abstracted and quiet.

"What happened?" said Hollis a minute later.

"The rocket blew up, that's all. Rockets do blow up."

"Which way are you going?"

"It looks like I'll hit the moon."

"It's Earth for me. Back to old Mother Earth at ten thousand miles per hour. I'll burn like a match." Hollis thought of it with a queer abstraction of mind. He seemed to be removed from his body, watching it fall down and down through space, as objective as he had been in regard to the first falling snowflakes of a winter season long gone.

The others were silent, thinking of the destiny that had brought them to this, falling, falling, and nothing they could do to change it. Even the captain was quiet, for there was no command or plan he knew that could put things back together again.

"Oh, it's a long way down. Oh, if s a long way down, a long, long, long way down," said a voice. "I don't want to die, I don't want to die, if s a long way down."

"Who's that?"

"I don't know."

"Stimson, I think. Stimson, is that you?"

"It's a long, long way and I don't like it. Oh, God, I don't like it."

"Stimson, this is Hollis. Stimson, you hear me?"

A pause while they fell separate from one another.

"Stimson?"

"Yes." He replied at last.

"Stimson, take it easy; we're all in the same fix."

"I don't want to be here. I want to be somewhere else."

"There's a chance we'll be found."

"I must be, I must be," said Stimson. "I don't believe this; I don't believe any of this is happening."

"It' s a bad dream," said someone.

"Shut up!" said Hollis.

"Come and make me," said the voice. It was Applegate. He laughed easily, with a similar objectivity. "Come and shut me up."

Hollis for the first time felt the impossibility of his position. A great anger filled him, for he wanted more than anything at this moment to be able to do something to Applegate. He had wanted for many years to do something and now it was too late. Applegate was only a telephonic voice.