Владимир Михальчук - Клыки Судьбы Страница 9

– Теперь мы сможем поймать Эквитея, - сытым голосом проворковал Шрухан.

Он опустил руки и придвинулся вперед. Наклонился к окровавленному алтарю, прижался щекой к мокрой поверхности.

– Мы идем, леди Хатли…

– Что тут делается? - спросил вдруг кто-то.

Все повернулись к выходу из комнаты. В тоннеле возвышался человечек в розовой тоге певца. Одной рукой он упирался о стену, другой прижимал к бедру небольшую лютню.

– Ты кто такой?! - рявкнул епископ. Шрухан не на шутку обеспокоился. Даром что ритуал прошел успешно. Но Тьма еще не успела окрепнуть, и не хватало ему потерять концентрацию Силы из-за какого-то грязного барда. - Как ты здесь оказался?!

– Меня позвали ваши дрянные стихи, - без толики страха ответил пришелец. Ритуал создания Круга привлекает каждого, предназначенного к этому самому Кругу.

Трупсий, именно его лицо белело в сумраке подземелья, совершенно не понимал, как очутился здесь. Где-то в глубине души он чувствовали - надо бы испугаться этих холодных стен, этих молчаливых людей с красноватым сиянием в глазах. Бежать отсюда, подальше от залитого кровью алтаря и от горки мертвых тел на полу. Но неведомая сила, направившая его в подземелья, не давала отступить.

– Ты с нами? - непонимающе спросил епископ. - Ритуал создания Круга привлекает каждого, предназначенного к этому самому Кругу. Но я тебя раньше не видел среди нас. Тебя инициировала леди Хатли?

– Хатланиэлла, что ли? - облегченно вздохнул певец. - Я-то думаю, чьих это темных ручонок дело! Какие-то замогильные мотивы, кровь на полу, оскаленные рожи мертвецов. Конечно Хатланиэлла! Мы были любовниками многие годы.

– Ты что говоришь, слабоумный?! Какие любовники?! Только я имел честь…

Рыцарь Герт насупился. Это стало неприятным известием. Ведь Красавчик твердо знал: только на него снизошла благодать - делить ложе с прекрасной королевой.

– И ты тоже? - захохотал вдруг соглядатай коммунального хозяйства. - А мне казалось, что только мой петух гостит у нее между ляжек…

– Заткнись! - взвизгнул Шрухан. - Только я с ней…

– Не могу поверить, - почти в унисон запричитали братья: королевский маг и лекарь. - Мы едва не каждый день занимались с ней любовью! Из-за того и соримся постоянно.

– Позвольте, милейшие, - возразил им всем первый советник. - Хатли любит только меня!

– Вот это баба! - умилился простоватый управитель конюшен. - А я, дурак эдакий, веровал, что мне одному надлежит посасывать ее розовые сосцы…

Присутствующие разом загалдели, позабыв о ритуале. Бесхозная Тьма удивленно повисла над их головами, с интересом прислушиваясь к разрастающемуся скандалу. Сила просачивалась сквозь камни, теряла свою концентрацию. Еще несколько минут, и можно забыть о Круге Сильных. А через полчаса взойдет солнце, придется ждать до следующей ночи: ловить свежих пажей, прятаться в подземельях.

Если бы леди Хатли узнала, сколь много бед в итоге принесет ее сладострастие, может, и более придирчиво избирала партнеров. Ведь для создания толкового хомункулюса с ним спать не обязательно.

В итоге открылся занятный факт. Среди двадцати семи присутствующих не нашлось никого, кто за последние годы хоть два раза в неделю не лежал бы в койке с любвеобильной королевой.

– Вот же… - хмыкнул Герт. Его вера в святую непорочность леди Хатли серьезно пошатнулась. - Когда вновь встречу эту… эту…

– Ничего не будет, - прервал его размышления Шрухан. - Когда мы встретим королеву, то принесем ей голову Эквитея и закончим Лабораторную Работу.

– А что это? - спросил Герт. - Что такое рабораторная работа?

Епископ промолчал, всем своим видом показывая, что не его, Герта, это собачье дело. Лишь только он, Шрухан, имеет право быть посвященным в таинства Хатланиэллы и ее матери.

– Теперь я понимаю, - хохотнул Трулм, заведующий коммунальным хозяйством столицы. - Теперь все ясно, почему королева так редко выходила в свет. Попробуй выйди, если у тебя постоянно заняты ноги!

– Что со мной случилось? - плаксиво спросил вдруг кто-то.

– Тебя тоже позвал ритуал? - епископ повернулся к вопрошающему.

Хомункулюсы с интересом посмотрели на нового гостя. Того, казалось, совершенно не волновала изменчивая личность Хатланиэллы.

В комнату вошел Уласей Щедрый, королевский казначей. Толстенький старичок прошаркал ножками сквозь толпу, остановился напротив алтаря.

– Что такое? - на лбу Шрухана пульсировали вены. Епископ был вне себя от ярости. - Где дисциплина, мертвяки?!

Казначей не слышал, он во все глаза смотрел на бесформенную груду костей на полу.

Всем уважающим себя некроманцерам и черным магам известно: при создании хомункулюса из человека при жизни вынимают скелет. Плоть, мозги, все органы и прочее с помощью магии содержат в целостном состоянии, а вместо костей заливают алхимическую жидкость. Это позволяет телу не разлагаться, не терять свои частицы и быть полностью неуязвимым для смерти. Воссозданный человек становится практически бессмертным, непобедимым воином и, к тому же, наделенным магическими способностями. Он живет как обычный смертный, но с невероятной силой и выносливостью, чьи возможности ограничиваются только при свете дня. При этом у создания остается память и внешность прежнего владельца. Правда, после превращения хомункулюс безоговорочно подчиняется тому, кто сделал с ним такое. Он живет очень долго и умирает только после смерти владельца.

Скелет хомункулюса - единственное, что остается после такого ритуала безжизненным. Ненужные кости хранятся в каком-нибудь ящике или сосуде. Они необходимы для воскрешения заколдованной плоти, если кто-то нанесет ей существенные повреждения. Получив травму, хомункулюс возвращается в комнату для ритуалов и находит свой скелет. Надо отметить, что каждая рана, полученная телом, тотчас отображается на костях. Например скелет епископа еще недавно лежал в своем шкафу с пробитой грудиной и расколотым напополам черепом. Едва войдя в подземелья, Шрухан пробормотал заклинание и сложил свой разбитый череп в единое целое. Рана на груди заросла сама по себе. В тот же миг тело хомункулюса обросло новыми тканями, затянулось кожей и покрылось волосами в поврежденных ранее местах.

А вот хомункулюс казначея об этом не знал.

С животным ужасом он смотрел то на свои руки, то на останки. Казалось, Уласей не понимает, как же так: вот он стоит на ногах, но в то же время смотрит на себя лежащего. Холодные безжизненные кости…

– Неужели я совершенно умер? - дрожащим голосом спросил гений двойной королевской бухгалтерии. - Совсем-совсем умер? Вот почему у меня так болела голова и ныло в груди. Чувствовал свою кончину…