Святослав Логинов - Картежник [сборник] Страница 9

— Что?! — взревел Казин, бросаясь вперед. — А ну, стой, сукин син!

Голубой свет плеснул ему в глаза, подставка на бандурине опустела.

КНИГА ВТОРАЯ

ЛЯГУХИ НА ДОРОГЕ

Веселится и ликует весь народ!

Глава 1

ОСТАВЛЯЕТСЯ ВАМ ДОМ ВАШ ПУСТ

Долго возмущаться Казину было некогда. Конечно, син вместе со своей свиноматкой оказался сукиным котом, но уже давно известно, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Впрочем, даже если и застолбил поганец землю, это еще ничего не значит. Тоже мне, нашел ничейное добро… АО «Дубрава» так просто от своих планов не откажется, а ребята там собрались крутые. Уж как-нибудь потягаются с зеленорылыми тарелочниками. А хоть бы и уступили — чему Казин втайне был бы рад, — что с того? Все равно, без Казина у сина ничего не получится. Что он, технику и рабочих из Синляндии повезет? Так его на таможне облупят почище, чем вчера. Да и что у них за техника? Электроника, конечно, клевая, с этим за бугром всегда нормально, а вот как настоящая техника в здешних болотах забухает, Казин уже видал. Так что никуда син не денется, прибежит в ПМК, народ нанимать. А это значит — импортный заказ. Так что все на свете к лучшему.

Под такие мысли Олег дошагал к дому. Первым делом потихоньку проник в сарай, который Именовался гаражом, хотя машины у Казина во-век не бывало, и оставил пухлый рюкзак под верстаком. Незачем Ганне туда заглядывать. И лишь потом вошел в дом…

…и долго не мог понять, что случилось… Погром встретил его. Зона стихийного бедствия. Словно торнадо прошел по кухне и двум уютным комнатам, а следом — взрыв Кракатау и террористическая акция бомбистов. Казинские вещи были вывалены из шкафа и комода, и всякая рубаха распорота от подола до самого ворота. Зеркало, висевшее в простенке, и посуда в серванте зверски расколочены, и даже зеркальный шкаф, купленный в последние предперестроечные годы, развален ударами топора. Должно быть, с такою же ненавистью ликующий вандал громил античные статуи.

И нигде ни единой Ганниной вещи. Олег Казин ничего не знал об индонезийских вулканах и анархических движениях начала века. И когда в школьные годы его одноклассники знакомились с удручающими событиями середины пятого века, Олежек, укрывшись за поленницами на школьном дворе, изучал пригодившееся позднее искусство игры в «буру». Так что обычаи германского племени вандалов тоже были ему неведомы. Но зато нрав супруги Казин знал преотлично. Хотя такого Ганна себе никогда не позволяла. Ну, случалось, саданет в сердцах об пол треснувшую тарелку или граненый стакан, но чтобы мебель курочить?…

С трудом въехав, что случившееся не сон и не шуточки инозвездного модуса, Казин побагровел и помчался на расправу во двор. Где еще, как не в хлеву, может прятаться от мужниного гнева вздуревшая жена?

Дворовая дверь, печально поскрипывая, качалась на ветру. Ганны не было и здесь, а кроме того, не было коровы. Лишь изголодавшийся поросенок Борька встретил хозяина божественным хрюканьем. Пол в хлеву густо покрывали куриные перья. Нетрудно представить, как несушкам в спешке сворачивали головы и запихивали бьющиеся тела в мешок, чтобы унести всех разом.

Грабеж… разбой… вандалам такое и не снилось. Корову она куда дела?

Потерянный и охромякнутый Казин выскочил на улицу и там наткнулся на Людку — вдову закадычного корешка Витяя. Людка явно караулила Казина, любопытствуя узнать новости. Всю правую сторону рыхловатого Людкиного лица густо заливала вздувшаяся грозовая синева кровоподтека. Видать, досталось Людке с размаху и не кулаком — от кулака фингал под левым глазом бывает, — а чем-то тяжеленьким.

Сейчас, впрочем, Казину было не до чужих синяков.

— Ганну не видала? — отрывисто спросил механизатор.

— Покуда глаз целым был, так видала, — с вызовом ответила Людка. — Пошла глянуть, что у вас за ор стоит, а твоя Ганна на меня с топором метнулась. А до этого — шкаф лобанила, только щепки летели.

Казин наконец перевел взгляд на Людкино телесное повреждение.

— Кабы топором, у тебя не так было бы… — неуверенно произнес он, стараясь понять, что же приключилось в доме.

— Кидалась с топором, а докинулась сковородником, — уточнила Людка.

— «Скорую» — то вызвали? — гнев Казина вдруг куда-то улетучился, придушенный жуткой догадкой.

— И так заживет, — Людка приложила ладонь ко вздувшимся мордасам.

— Да не тебе «Скорую» — Ганне! Ведь с ума сошла, мебель порубила, курам головы скрутила всем как есть…

— Какое — с ума?… Здоровехонька твоя Ганна! Ушла она от тебя. Насовсем ушла. Вещички свои ни единой не позабыла, все в кутули, на корову навьючила — и была такова.

— Да с чего?! — стосильным трактором взревел Казин.

— А это уж тебе лучше знать. С кем она тебя на свиданке застукала, муженек?

Глава 2

ГРОГГИ

Вот пришла судьба и выведала, что не только блудный син, но и Казин ударов ее держать не может. От первого жизненного хука полетел бравый мелиоратор в нокаут. Ну, может быть, в нокдаун, ибо секунды рефери отсчитывает неспешно, позволяя сильному подняться. Вот только подниматься Казину не хотелось. Сладкое состояние — грогги, мир плавает в тумане, и ничего-то тебе не нужно.

Казин запил.

Деньги, что дома были, Ганна выгребла до копеечки, но у Казина была припрятана добрая заначка, а следом пошло на продажу то немногое, что оставалось в доме целым. Первым отправился на базар поросенок Борька. А цуцик, которому Казин в расчете на грядущий зверский нрав успел дать имя Зюган, так и вовсе хозяина не дождался, убежал следом за Ганной.

Казин ни о чем не тужил. Начинал утро с водки и водярой заканчивал. Жратвы не покупал, питаясь сбалансированной бурдой, что варила инозвездная хреновина.

Водки хреновина выдавать не желала, считая сдуру, что этот продукт земному метаболизму чужд.

В деревне Казина жалели, но подходить остерегались, опасаясь буйства.

Только супруга участкового — милиционерша Жанна, прозванная приезжими дачниками жандарметкой, пару раз приходила и пыталась выяснить, что тут произошло и не требуется ли вмешательства властей. Жандарметку Казин отшил невежливо; с некоторых пор бабский пол вызывал у него чувство отвращения. Жанна отбыла, решив в случае чего привлечь хулигана к административной ответственности.

В какую — то минуту, решив по пьяни, что во всех бедах виноват блудный син, Казин собрался было в Синляндию. Едва не разворотив сарай, надул муровину, извлек и подготовил к работе спасительную бандурину. Но потом недопропитые остатки разума подсказали ему, что домой возврата не будет, и Казин ушел допивать початую пол-литру. Бандурина осталась стоять возле верстака.