Сергей Саканский - Искатель. 2009. Выпуск №10 Страница 9

— Это для меня не новость, — сказал Пилипенко. — Что еще?

Жаров, уже упавшим голосом, поведал о странных следах джипа на аллеях.

— И с этим ты опоздал, дружище!

Жаров хотел было спросить, а что означают эти следы, как вдруг остановился, пораженный. Пятаков, шедший несколько сзади, налетел на него, но тут и он увидел это.

Над купами деревьев, где-то в районе лабиринта, медленно плыл человек. Видна была его верхняя часть, человек будто летел стоя, двигаясь с северо-запада на юго-восток.

— Прямо над моим лабиринтом! — вскричал Пятаков. — Так вот как они исчезают.

Жаров тряхнул головой, будто надеясь смахнуть это невозможное видение. Меж тем торс над деревьями спокойно двигался.

— Эй, что ты там молчишь? — раздался в трубке голос следователя.

Человек в воздухе держал руку, отставив локоть, будто говорил по мобильному телефону. Что-то в его фигуре показалось Жарову знакомым. В следующую секунду он понял, что это Пилипенко и есть, и говорит он по телефону именно с ним.

— Я тебя вижу! — воскликнул Жаров. — Что ты там делаешь, как это у тебя получается?

Пилипенко завертел головой и тоже увидел Жарова с Пятаковым.

— Элементарно, Ватсон, — сказал он. — Следственный эксперимент.

Связь оборвалась. Издали было видно, как Пилипенко захлопнул трубку телефона, опустил ее в карман и обратился к кому-то внизу. В этот момент его движение остановилось, затем фигура поплыла в обратную сторону.

Жаров уже все понял. «Неизвестно, что хуже, — подумал он, — если тебе спьяну мерещится летающий человек или если ты, опять же спьяну, не сразу можешь сообразить, каким образом у него получается летать».

Быстрым шагом дойдя до лабиринта, Жаров и Пятаков увидели операторский кран, в корзине которого стоял следователь и руководил какими-то работами, которые велись вблизи сооружения. Пятаков недовольно сморщился:

— Могли бы меня предупредить.

На горизонтальной ветке ливанского кедра сидел верхом лейтенант Клюев. Перед ним, огибая ветку сверху, лежал тот самый кусок покрышки, который всех озадачил вчера. Через него была перекинута веревка.

Так вот откуда взялась эта поперечная полоса! Жаров все понял — и каким образом исчез из лабиринта человек, и для чего понадобилась покрышка, — понял еще до того, как из-за обреза ширмы лабиринта поднялся на веревке в петле розовый обнаженный манекен.

— Вот почему на ветке не было никаких следов, — проговорил Жаров.

— Все было очень просто, — сказал, спустившись на землю, следователь. — Я сразу предположил, что его вытянули из лабиринта через эту ветку, как рыбак вытаскивает бычка. Только не мог понять, откуда взялась такая нечеловеческая сила.

Конец веревки был привязан к бамперу милицейского, «уазика». Двигаясь и натягивая веревку, машина оставила на земле почти такие же следы, что и джип.

— Они не могли напасть на него, потому что он всегда был с девушкой. Вот и пришла им такая оригинальная идея порыбачить над лабиринтом. Чтобы накинуть петлю на шею сверху, не надо быть особенно ловким. Остальное — дело техники.

— Человек был убит в лабиринте, — сказал Жаров.

— Да. И только потом его доставили в лес и повесили на сосну. А кусок покрышки, который послужил подкладкой для троса или веревки, выбросили за ненадобностью.

— Через некоторое время они снова вернулись в лабиринт, — задумчиво проговорил Жаров. — Интересно, зачем?

— Вот и я тоже думаю — зачем?

— Но ведь у тебя уже есть версия? — настаивал Жаров.

— Разумеется. Но, прости, не могу ничего больше тебе сообщить как представителю прессы. Это дело особой важности. А ты пока сам подумай: у тебя самого достаточно данных.

Следователь не сказал больше ни слова, сел в машину и умчался, оставив своих коллег разбирать последствия эксперимента.

Жаров ждал его звонка весь следующий день, но сам не звонил, зная, что Пилипенко для чего-то вызвал из Симферополя спецбригаду. В городе проводилась некая важная операция, секретная даже от своих.

Заварив себе пол-литра крепкого кофе, журналист занялся делами газеты: по горячим следам стал сочинять статью о странных событиях, связанных с гурзуфским лабиринтом.

Итак, некий Михаил Шмаков, киевлянин, приезжает в Ялту.

Он чего-то опасается, знает, что некие люди преследуют его. В Симферополе он нанимает профессиональную спутницу и не отпускает ее от себя ни на шаг, надеясь, что в присутствии девушки на него не нападут.

Двое других киевлян, вероятно, связанные со Шмаковым каким-то общим делом, неотступно следят за ним. Нетрудно предугадать, что курортник рано или поздно посетит лабиринт, где ему, по умолчанию, будет предложена традиционная игра «Найди подружку».

Федорчук и Хомяков разрабатывают план убийства. Мотив пока неизвестен, да он, может быть, и не важен — какая-нибудь мафиозная разборка. С помощью нехитрого приспособления преступники убивают Шмакова и вытаскивают тело из лабиринта. Отвозят в лес и инсценируют самоубийство. Федорчук подсовывает свою кредитку, чтобы труп, по крайней мере на какое-то время, был опознан ошибочно.

В сущности, Федорчук меняется местами со Шмаковым. Зачем? Вероятно, для того, чтобы под видом Шмакова довести до конца то дело, которое собирался провернуть в Ялте он.

Зачем убийцы возвращаются в лабиринт? Похоже, они не находят у Шмакова предмета, из-за которого и совершили убийство. Наверное, этот предмет остался в лабиринте. Другой вариант: Федорчук уже завладел предметом втайне от Хомякова, но говорит ему, что предмет потерян.

Ясно, что на ветке кедра сидел именно Федорчук. Тогда-то он и набросал план лабиринта. Жаров вспомнил, как озадачило следователя сообщение о том, что плана лабиринта не существует. /Похоже, он уже тогда нащупал эту нить…

Войдя в лабиринт и прекрасно в нем ориентируясь по плану, Федорчук ожидает, когда Хомяков отправится его разыскивать. Двигаясь по лабиринту вслед за Хомяковым, он настигает его и убивает ударом кистеня в затылок.

Статья была уже готова, не хватало только развязки. Ее принес поздно вечером Пилипенко, шумно войдя и бережно положив на стол целлофановый пакет, в котором смутно угадывались некие хорошо знакомые Жарову очертания.

— Сегодня я поймал Каблука, — объявил следователь.

Жаров вскинул на него удивленные глаза. Каблук, он же Тимофей Каблуков, был мафиози, виртуозно ушедший от правосудия в неразберихе девяностых. Он славился тем, что ничего не делал своими руками, в тюрьме за него всегда сидели другие. Теперь Каблук отвалил от «дел», захватив себе в собственность большой куш недвижимости и преуспевающую фирму, работающую вполне законно.