Владимир Михановский - Случайные помехи Страница 9

– Как, например, без поэзии.

– Верно, – подхватил Сергей. – Но между спортом и поэзией есть существенное различие. Если поэзию можно назвать душой человечества, то большой спорт, смелость, ловкость, сила, выносливость, – его тело. А один чудак совсем недавно уверял меня, что наша цивилизация дала сильный крен в сторону технизации…

По широкому проходу ракетоплана в сторону пилотской кабины промчалась взволнованная бортпроводница.

– Сколько летаю, на других рейсах бортпроводницы ходят степенно, – заметил Торопец.

– Может, кому-то плохо? – предположила Рита Рен.

Сергей нахмурился:

– Может быть.

Больше, однако, не было никаких признаков того, что на корабле происходит нечто из ряда вон выходящее. Дело было в проблемах отнюдь не корабельных, а земных, но о том не ведал еще ни один пассажир.

Что касается рейсового ракетоплана, то он шел точно по графику, о чем говорило светящееся информационное табло, расположенное над входом в салон, рядом с круглым контейнером автофиксатора, который когда-то называли «черным ящиком».

Рита опустила жалюзи не до конца, и в оставшуюся щель можно было наблюдать, как меняется цвет неба, точнее – вакуума, царящего за бортом. Темно-серое поначалу, небо стало теперь абсолютно черным.

Когда еще одна стюардесса пробегала мимо, Торопец обратился к ней:

– Что случилось?

– Ничего не случилось, пассажир, – ответила стюардесса, на мгновение приостановившись. – Вы же по табло видите – все в порядке.

Когда бортпроводница скрылась из вида, Сергей легко поднялся и, игнорируя внезапно вспыхнувшую надпись на табло «Ходить по салону категорически воспрещается!», направился в капитанский отсек.

Корабль, как и положено на столь небольшой и давным-давно освоенной трассе, вел киберпилот. Капитан сидел рядом, глядя на пульт неподвижным взглядом. Больше в тесном помещении, набитом радиоаппаратурой, никого не было.

Был капитан отчего-то хмур, туча тучей, и, похоже, не очень удивился, увидев перед собой звездного курсанта в блестящей форме.

– Что, коллега? Не сидится? – пробасил капитан прокуренным голосом. – Заходи, заходи. Погляди на мое корыто. Из ранних серий кораблик, устарел безнадежно. Правда, говорят, скоро люди научатся сквозь пространство без всяких кораблей прыгать, так что все космопланы пойдут на свалку… Но до этого, думаю, неблизко. А пока… Воюю с начальством, чтоб эту посудину модернизировали. Хотя в работе она все еще ничего, как видишь. Не опасайся, учлет, надежный фрегат, – хлопнул он ладонью по пульту. – Дотащит нас до Луны, и точно в срок.

Торопцу показалось, что капитан многословием пытается скрыть свою растерянность. Глаза его суетливо бегали, чаще всего останавливаясь с какой-то опаской на стоящем перед ним приемном аппарате.

– Если что на борту не в порядке – можете располагать мною, капитан, – неожиданно для себя произнес Торопец. – Этот класс кораблей я хорошо знаю.

– Ишь ты, какой прыткий, – усмехнулся капитан. – За предложение спасибо, только едва ли ты в силах что-нибудь… – Не договорив, он резко переменил тему:

– Сам-то откуда?

– Землянин.

– Кончаешь курс наук?

– Да.

– И куда дальше?

– Там видно будет, – улыбнулся Торопец. – Пока ясности нет, могу только постучать по дереву.

– Молодчага, – кивнул капитан. – За сдержанность хвалю. А я люблю Землю, старый дуралей, хотя редко на ней пожить удается, разве что в отпуск… Где был-то на Земле в последний раз?

– В Юго-Восточном регионе.

– Что?!

Торопец решил, что капитан недослышал.

– Городишко там такой есть, Тристаун. Слыхали?

Вместо ответа капитан быстро придвинул руку к кобуре лучемета, висевшей на боку. Торопец сделал вид, что не заметил угрожающего жеста, но внутренне насторожился.

– В чем, собственно, проблема, капитан? – спросил Сергей, продолжая стоять в дверях маленькой рубки.

Капитан окинул его подозрительным взглядом и, видимо, чем-то успокоенный, пробурчал:

– Послушай, курсант, возвращайся-ка лучше на свое место, не нарушай правил. Мне доложили, у тебя там очаровательная соседка. Говорю тебе, у меня все в порядке. У тебя со здоровьем как? Ничего не болит? Голова в порядке?

– В порядке, – машинально ответил Торопец, удивленный неожиданным вопросом капитана.

– Вижу, вижу. Иначе у нас с тобой совсем другой разговор был бы.

В этот момент заработал аппарат, стоявший на столе. Из щели дешифратора поползла лента.

Капитан, продолжая коситься на незваного гостя, жадно просмотрел довольно длинный текст радиограммы, затем ладонью отер пот с лица и тяжело вздохнул.

– Послушайте, капитан, – сказал Торопец. – Я выпускник Звездной, осталась преддипломная практика. И потому, по положению, находясь на любом космическом корабле, имею право…

– А ты не качай права, парень, – перебил его капитан. – Я знаю законы навигации не хуже тебя.

В отсек заглянула запыхавшаяся бортпроводница, та самая, к которой Сергей обращался. Она глянула на Торопца, и в глазах ее мелькнул плохо скрытый ужас.

Капитан спросил:

– Что на борту?

– Система посадки опломбирована, ее никто не касался.

– Салоны?

– Сейчас все пассажиры на местах, кроме…

– Сам вижу, что кроме, – перебил капитан. – Хорошо, возвращайся. И другим передай: никакой паники.

Стюардесса переминалась с ноги на ногу, явно желая что-то сказать, но не решаясь при пассажире. Наконец, скользнув глазами по его новенькой форме, спросила:

– Есть еще радиограммы?

– Есть.

– И что?

– Неважно, Танюшка. Зона безумия вокруг города расширяется.

– Объявить по кораблю! – крутнулась стюардесса на высоких каблуках.

– Ни в коем случае! – остановил ее капитан. – Обе радиограммы носят неподтвержденный характер. Они, так сказать, приватного свойства.

Торопец, ничего не понимая, переводил взгляд с капитана на бортпроводницу. Когда девушка ушла, он с сердцем махнул рукой, пробормотал фразу, в которой явственно угадывалось «…ко всем чертям», и также повернулся, чтобы уйти.

– Погоди, курсант, – остановил его капитан. – Дело есть. Тут такое началось, что голова кругом пошла! Сергей обернулся, капитан протянул ему руку, и они обменялись крепким рукопожатием.

– Садись рядом, – потеснился капитан на узком сиденье.

Торопец присел, ожидая, что скажет капитан. Все происшедшее явно нуждалось в пояснениях. Радиорубка была рассчитана на одного человека, и Сергей предложил:

– Выйдем в холл.

– Нет, – покачал головой капитан. – Боюсь на шаг отойти от этой проклятой штуковины, – показал он на аппарат приема. – Прикован к ней. Не знаю, какое еще сообщение подбросит.