Пол Андерсон - Роль человечины Страница 9

— Они сделали это по моему приказу, после того, как Уден показал мне, что у них, творится, и сказал, что бросает это занятие, чтобы я не говорил.

На губах Эвалит мелькнула презрительная улыбка.

— Вы имеете в виду психологическую пытку?

— Да. Я видел эту истощенную женщину, привязанную к столу. Ее тело было опутано проводами разных измерительных приборов, которые громоздились вокруг, щелкали, гудели, вспыхивали. Она не видела меня, ее глаза были ослеплены страхом. Она, наверное, считает, что ее лишают души. А может, все обстоит еще хуже и с ней делали что-то еще более страшное, чему она даже и названия не знает? Я видел ее детей в камере, держащихся за руки. Они на пороге зрелости, как это отразится на их психосексуальном развитии? Я видел их отца, лежащего рядом, напичканного наркотиками после того, как он попытался проломиться сквозь стену. Уден и его ребята говорили мне, что они пытались с ними подружиться, но у них ничего не вышло. Это и понятно, потому что пленники знают, что находятся во власти той, которая ненавидит их ненавистью, Способной достать их даже в могиле. — Дженифер помолчал. — Все на свете имеет свои пределы, лейтенант, — продолжил он, — включая и науку и наказания. Особенно, если оказывается, что шанс открыть еще что-нибудь очень мал. Я приказал закончить исследование. Завтра ребят и их мать доставят к дому и отпустят.

— Почему не сегодня? — спросила Эвалит, почти зная, что он ответит.

— Я надеюсь, — сказал Дженифер, что вы согласитесь отпустить с ними и Мору.

— Нет!

— Ради бога!..

— Вашего бога, — Эвалит смотрела в сторону. — Я не в восторге от всего этого, капитан. Я уже, кажется, хочу и сама забыть про свой долг. Но ведь Денли погиб не в честном бою и не в вендетте… Его зарезали, словно поросенка. Каннибализм — это зло, он превращает человека в хищное животное. Я не верну его, но несколько уравняю предметы, превратив каннибала в опасное животное, которое надо убить.

— Понимаю, — Дженифер уставился в окно. Предзакатные тучи надели на его лицо маску. Наконец он холодно сказал:

— Законы Объединенных Планет и этой экспедиции не оставляют мне выбора. Но у нас не будет вампирских церемоний и делать вам все придется самой. Пленник будет доставлен тайно после наступления темноты. Вы разделаетесь с ним и примите участие в кремации.

Ладони Эвалит покрылись потом.

— Я никогда не убивала человека, безоружного, беспомощного человека!

«Но он это сделал», — подумала она и вслух сказала:

— Понятно, капитан.

— Очень хорошо, лейтенант. Сейчас можете подняться наверх и помочь с обедом. Вы приступите к делу, — Дженифер посмотрел на часы, — в двадцать шесть ноль-ноль.

Эвалит сглотнула, борясь с сухостью в горле.

— Это не слишком поздно?

Я хочу, — ответил он, — чтобы лагерь уснул. — Их взгляды столкнулись, — и чтобы у вас было время подумать.

— Нет! — она выпрямилась, словно под брошенная пружиной, и шагнула к двери.

Его голос догнал ее:

— Денли тоже просил бы тебя об этом.

Ночь пришла и заполнила комнату. Эвалит не в силах была подняться, чтобы включить свет, стул, который так любил Денли, словно не пускал ее. В конце концов она вспомнила про медикаменты. У нее осталось мало таблеток. Одной было вполне достаточно для того, чтобы облегчить выполнение экзекуции. Не оставалось сомнений, что Дженифер распорядился, чтобы Мору дали транквилизатор — уж теперь то, наверняка, — перед тем, как доставить его сюда. Почему бы и ей не обрести спокойствие с помощью таблеток? Это было бы нечестно. Почему?

— «Я не знаю. Я больше ничего не понимаю. А кто понимает? Один Мору. Он знает, зачем убил и освежевал человека, который ему доверял». Эвалит вдруг обнаружила, что грустно улыбается в темноте. Он был суеверен, его верный проводник. Он видел, как у его детей появляются первые признаки возмужания. Это должно было его немного поддерживать. Странно, что при таком стрессе все-таки началась внутренняя перестройка молодых организмов. Скорее, тут можно было ожидать задержку. Правда, пленники были посажены на сбалансированную диету, и медицинское вмешательство, видимо, избавило их от хронических заболеваний. И все-таки это очень странно. Кроме того, у нормальных детей в нормальных условиях за столь короткое время никак не могли появиться отчетливые внешние признаки. Денли было бы тут над чем поломать голову. Она словно увидела его, нахмурившегося, потирающего подбородок, улыбающегося уголком рта от удовольствия решения новой проблемы.

«Я должен дойти до этого сам, — услышала она его голос. — Из этого может получиться небольшой переворот. — Как? — спросил бы его Уден, отделенный от него кружками пива и табачным дымом. — Ведь твоя область — общая биология. Я ничего не хочу сказать, но психология человека в нее не входит. — Хм-м-м. И да, и нет. Моя работа — изучать земной растительный и животный мир и то, как он приспосабливается к условиям новых планет. А человек — тот же представитель животного мира…»

Но Денли не было, и никто другой не был в состоянии выполнить его работу… Быть хотя бы частью его, но она бежала от этой мысли и от мысли о том, что ей сегодня предстоит сделать. Она сосредоточилась на том, что кто-то из людей Удена должен был попробовать использовать знания Денли. Как заметил Дженифер, только Денли был способен предложить идею свежую, безумную, какие обычно приводят к открытиям. Уден и его помощники были рутинерами. Они даже не думали о том, чтобы использовать компьютер Денли, чтобы ознакомиться с его хранилищем информации. Да и зачем им это, если перед ними была чисто медицинская проблема. А ведь их нельзя было назвать глупыми. Боль, которую они причиняли туземцам, заставляла их избегать всего, что могло привести к дальнейшим исследованиям. Денли делал бы все по-другому.

Тьма вокруг сгустилась. Эвалит стало трудно дышать. Слишком жарко и слишком тихо. Слишком долго ждать, и она должна что-то предпринять, иначе растеряет всю свою решительность и не сумеет нажать на спуск. Она поднялась и вошла в лабораторию. Флюроскоп ослепил ее на мгновение, когда она повернула выключатель. Она подошла к компьютеру и сказала «Включись!» Единственным ответом был огонек индикатора. Окна были абсолютно черными, облака закрыли луну и звезды.

— Какое… — это прозвучало хриплым карканьем, но принесло разряженную злость. «Возьми себя в руки и говори членораздельно, идиотка, иначе какой матерью ты будешь ребенку, которого носишь?» Теперь она могла задать вопрос: «Какое объяснение, с точки зрения биологии, может быть дано поведению людей на этой планете?»