Роберт Хайнлай - Когда-то там Страница 9

Фрост обратился к ней:

— Пора возвращаться, Эстелла.

Брови ее удивленно поднялись.

— Ты говоришь на странном, варварском языке, старик! Странно, что я понимаю его. Что ты хочешь от меня?

Фрост нетерпеливо произнес:

— Эстелла, я говорю — пора возвращаться домой!

— Возвращаться? Что за вздор?! Куда возвращаться? И зовут меня Звездный Свет, а не Эс Телла. Кто ты и откуда пришёл? — Она внимательно вгляделась в его лицо и капризно ткнула пальцем в его сторону. — Теперь я узнала тебя! Ты из моих снов. Ты был учителем и обучал меня древней мудрости.

— Эстелла, ты помнишь юношу из своих снов?

— Опять странные слова! Да, там был один юноша. Он был очень милым, милым и сильным, высоким, как кедр в горах. Он часто снится мне.

Она всплеснула руками.

— Так что этот юноша?

— Он ждёт тебя. Время возвращаться.

— Возвращаться? Вернуться в собственные сны невозможно!

— Я могу проводить тебя туда.

— Что за богохульство? Разве ты жрец, чтобы упражняться в волшебстве? Почему святая куртизанка должна идти в сон?

— В этом нет никакого волшебства. Он страдает, потеряв тебя. Я могу вернуть тебя к нему.

Тая сомнение во взгляде, она задумалась, затем ответила:

— Хорошо! Допустим, ты сможешь это сделать, но почему я должна бросать почетное положение Святой ради холодной пустоты сна?

Он ласково ответил ей:

— Что говорит тебе твое сердце, Эстелла?

Широко раскрыв глаза, готовые вот-вот наполниться слезами, она уставилась на него. Потом ничком бросилась на кушетку, повернувшись к нему спиной. Немного помолчала, а потом отозвалась приглушенным голосом:

— Убирайся! Нет никаких юношей, кроме как в моих снах. Там я и буду с ним встречаться!

Заявив это, она сразу замкнулась в себе и больше не реагировала на вопросы. Поняв всю тщетность дальнейших уговоров, он бросил это бесполезное занятие, повернулся и пошёл прочь…

Говард нетерпеливо схватил его за руку.

— Ну что, профессор? Ну?! Вы нашли ее?

Фрост тяжело рухнул в кресло.

— Да, нашёл.

— С ней всё в порядке? Почему она не вернулась с вами?

— Она в отличном состоянии, но я не смог уговорить ее вернуться.

Говард остолбенел, словно ему дали пощечину.

— Вы сказали ей, что я хочу, чтобы она вернулась?

— Да, но она не поверила мне.

— Не поверила вам?

— Видишь ли, она забыла почти всё из этой жизни, Говард. Она думает, что ты был просто сном.

— Но этого не может быть!

Фрост устало взглянул на него.

— Не кажется ли тебе, что пора бы уже забыть эту фразу, сынок?

Вместо ответа Говард заявил:

— Профессор, вы должны взять меня к ней!

Фрост с сомнением оглядел его.

— Вы сможете сделать это?

— Может быть, и смогу, если только ты преодолеешь свой скептицизм, но…

— Я не верю?! Меня заставили поверить! Давайте начинать.

Фрост не шевельнулся.

— Не уверен, что я пойду на это, Говард. Там, куда ушла Эстелла, совсем другие условия, чем здесь. Они вполне устраивают её, и я не уверен, что это будет порядочно с моей стороны — привести тебя к ней.

— Почему же? Разве она не хочет меня видеть?

— Нет, я думаю, хочет. Она будет рада тебе. Но условия там совсем другие.

— Мне нет никакого дела до каких-то там условий! Давайте отправляться.

Фрост поднялся.

— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь.

Он усадил Дженкинса в кресло и стал взглядом фиксировать взгляд молодого человека. Затем тихо заговорил спокойным монотонным голосом…

Фрост помог Говарду встать на ноги и отряхнул его от пыли. Говард нервно рассмеялся, отряхивая белую дорожную пыль с ладоней.

— Прекрасное приземление, Учитель. Мне показалось, что какой-то дурень выдернул стул из-под меня.

— Мне не надо было усаживать тебя.

— Согласен с этим.

Дженкинс вытащил из-за пояса большое, сложной формы оружие и осмотрел его.

— Хорошо, что бластер стоял на предохранителе, иначе нам пришлось бы собирать себя в стратосфере. Ну как, двинулись?

Фрост внимательно оглядел своего спутника: шлем, короткая военная юбка, небольшой меч, многочисленное снаряжение, пристегнутое к поясу. Он озадаченно поморгал и ответил:

— Да, да, конечно.

Когда они миновали городские ворота, Фрост поинтересовался:

— Ты знаешь, куда мы идем?

— Ясное дело! На виллу Звездного Света в Роще.

— И ты знаешь, что там ожидает?

— О, вы имеете в виду наш спор? Я знаю здешние обычаи, Учитель, и совсем не тревожусь, уверяю вас. Звездный Свет и я понимаем друг друга. Она из тех, кто придерживается принципа «с глаз долой — из сердца вон». Теперь, после моего возвращения из Крайних Пределов, она забросит свое жречество, мы поселимся где-нибудь в своем доме и наплодим много толстых забавных малышей.

— Крайних Пределов? А ты помнишь мой кабинет?

— Ну, конечно. И Роберта, и Элен, и всех остальных.

— Ты это называешь Крайним Пределом?

— Не совсем. Я не могу объяснить этого, Учитель. Я простой военный и оставляю такие вещи вам: жрецам и Учителям.

Они задержались перед входом в дом Эстеллы.

— Вы зайдёте, Учитель?

— Нет, наверное, нет. Я должен возвращаться.

— Вам лучше знать.

Говард похлопал его по плечу:

— Вы были настоящим другом, Учитель. Наш первый отпрыск будет назван в вашу честь.

— Спасибо, Говард. Прощай. Удачи вам обоим.

— И вам тоже.

С уверенной стремительностью Дженкинс вошел в дом. Фрост повернулся и медленно направился к городским воротам. Сознание его была перегружено тысячами мыслей. Казалось, взаимопревращения и варианты, как сознания, так и материи, бесконечны: Марта, Роберт, Элен, теперь ещё Говард и Эстелла… Надо поработать над теорией, которая смогла бы объяснить эти явления. В задумчивости он оступился на дорожной выбоине и оказался в своем кресле.

Фрост знал, что отсутствие пяти студентов будет трудно объяснить, поэтому он никому ничего не говорил. И только после уикенда кто-то всерьез хватился пропавших.

В понедельник заявился полицейский, всюду совал свой нос и задавал много вопросов. Ответы Фроста ничего не прояснили, так как, по вполне понятным причинам, он воздержался от правдивого рассказа.

Районный прокурор учуял серьезное преступление: похищение или, возможно, массовое убийство. А вдруг это еще один из каких-нибудь новомодных культов — от этих профессоров чего только не дождешься! Он выписал ордер на утро вторника. Сержанта Айзовски послали арестовать профессора. Фрост, не оказывая никакого сопротивления, спокойно полез в темное нутро фургона.