Филип Фармер - Повелитель деревьев (Мемуары Лорда Грандрита - 10) Страница 9

Что бы он там ни думал, но пилот решил спустить аппарат почти к самой поверхности и теперь несся над поляной со скоростью не менее восьмидесяти километров в час. Я полностью был в его власти, по крайней мере с виду. Я подпустил его на расстояние в три метра. Стрелки, сидевшие по правому борту у распахнутого люка вертолета, увидели меня на секунду позже, чем я их, и дула их автоматов закашляли длинными сполохами огня, обрушив на меня шквал свинцового града.

Вернее, на то место, где я находился. Потому что точность их стрельбы, как всегда, оставляла желать лучшего. Они водили стволами своего оружия будто носиками леек, следя за траекторией трассирующих пуль и надеясь, что они должны были рассечь меня надвое где-то на уровне талии.

Чего ради бежать? Это был заранее дохлый номер. Я возвышался в самом центре вихря, поднятого взвившейся вверх листвой и мелкими ветвями, сбитыми этой лавиной огня. И, пан или пропал, сдернув с пояса одну из гранат, швырнул ее навстречу стремительно проносящемуся мимо вертолету.

Если они и были готовы к отпору, то не такому. Граната описала точнехонькую дугу, как ей и было задано, и попала в кабину вертолета. И в самое время. Струи смертельного огня уже были готовы сомкнуться на мне и перерезать надвое, будто лезвия огромных ножниц.

Кто-то внутри вертолета оказался достаточно быстрым и хладнокровным, чтобы схватить гранату на лету. И все же реакция его чуть-чуть запоздала. Прежде чем он успел бросить гранату назад, она взорвалась у него в руке. Его тело послужило экраном, уменьшившим действенность гранаты. Он, конечно, был убит, и окружающие его — тоже. Но резервуары с горючим не взорвались, как я на то рассчитывал. По крайней мере не сразу. Аппарат закачался с боку на бок, развернулся под прямым углом и с ходу врезался в верхушку ближайшего дерева, на высоте трех метров от земли. Я уже улепетывал со всех ног. Метрах в пятнадцати обнаружилась довольно глубокая ямка, куда я и прыгнул, не раздумывая. Я был еще в воздухе в последнем прыжке, когда в воздух взлетели раскаленные обломки вертолета, подброшенные вверх сдвоенной силой взрывов резервуаров с топливом и остатков боеприпасов, куда входил и неиспользованный запас напалмовых бомб.

Волна раскаленного взрывом воздуха прошла в нескольких сантиметрах над моей спиной, едва не спалив на ней всю кожу.

Повернувшись спиной к месту взрыва, я с трудом вдыхал раскаленный воздух, стараясь не обжечь легкие, потом пополз дальше. Можно было считать, что первый раунд я выиграл.

Осталось выиграть следующий. Второй вертолет, который до сих пор держался несколько в стороне, теперь в свою очередь приблизился к полосе кустарника. Однако он оставался на высоте не менее сотни метров, откуда экипаж пытался рассмотреть характер случившейся катастрофы. Следуя полученному приказу, он рисковал спуститься пониже, чтобы понять, было ли то следствием несчастного случая, или вертолет был сбит преднамеренно, то есть мной.

Невзирая на обжигающий легкие воздух, я продолжал лежать, затаившись под сенью уже завядшей, но еще не скрученной огнем листвы густого куста. Заросли были достаточно густые, чтобы спрятать меня, но они, к сожалению, не тянулись сплошняком, оставляя довольно, обширные пространства, которые мне нужно было пересечь. И здесь не помогла бы даже моя быстрота. Если только они заметят меня сверху, это будет конец.

Вертолет по раскручивающейся спирали делал круг за кругом над местом катастрофы. Я ждал, медленно поджариваясь в горячем воздухе, идущем от стены приближающегося огня.

Наконец пилот отчаялся что-либо увидеть сверху за густым дымом и плотной листвой и решительно направился на запад.

Я тотчас же двинулся дальше в противоположном направлении.

Я почти добрался до скалистого обрыва, уходящего вверх к плато, когда прозвенел гонг второго раунда, обещавшего быть еще горячее и ожесточеннее первого. Вертолет возвращался.

Он пролетел над зарослями справа от меня, на высоте тридцать метров. Как мне показалось, он был битком набит людьми, между которыми угадывались и собаки.

Я тут же понял их незамысловатый маневр: высадить эту группу на плато и поджидать меня в гости, в то время как вторая группа, изображая собой загонщиков, будет гнать меня к ним в объятия.

Вскоре я уже видел несколько голов, торчащих над краем обрыва и обозревающих раскинувшееся далеко внизу зеленое море кустарников, в котором прятался их грозный и неуловимый враг, то бишь я. Вновь показался вертолет, который принялся летать туда-сюда, периодически обстреливая подозрительные места. Выстрелов почти не было слышно за рокотом моторов и свистом рассекаемого лопастями воздуха, но несколько пуль вонзились в стволы деревьев достаточно близко от меня, чтобы я мог услышать их глухой чмокающий звук.

Они хотели поднять меня, как зверя из берлоги, чтобы, своим движением я выдал себя. Положение было не из легких. Если я буду продолжать отсиживаться здесь, собаки, оставшиеся внизу, вскоре учуют мой след. Если уже не взяли его, так как их тявканье заметно приблизилось. Находясь в густой растительности, трудно точно определить направление, но мне казалось, что вся свора мчится прямо на меня.

Все это постепенно начинало мне надоедать. Нисколько не хвастаясь, я мог считать, что в течение одного дня потрудился вполне достаточно. Судите сами. Мало кому случается сверзиться с высоты трехсот шестидесяти метров на рандеву с вечно голодной белой акулой. Дивертисмент, скажу я вам, которым не стоит слишком увлекаться, не чаще раза в месяц, по крайней мере. Я уже не говорю о двух вертолетах, уничтоженных на земле, и одном, сбитом на лету. И уж совсем не вспоминаю о беспрерывной стрельбе моих тридцати шести преследователей или об истребителе с его ракетами и напалмовыми бомбами. Для одного неполного дня сервировка была вполне достаточной, чтобы я наелся по горло. Я боялся переборщить и пропустить тот момент, когда фортуна может повернуться ко мне спиной. Мой гнев становился опасным для меня самого. А я не мог позволить себе потерять хладнокровие.

Моя внезапно нахлынувшая усталость была, честно говоря; для меня ощущением достаточно необычным. Те, кто прочел романы моего «биографа» или девятый том моих личных «Записок», знают, что я наделен колоссальной жизненной силой.

Можно было бы сказать — животной силой. Но я лишь совсем недавно прошел через одно испытание, скажем так, довольно обескураживающее, вследствие которого моя жена, Док Калибан, его кузина Пат или Триш Вайлд и я сам были вынуждены почти два месяца прятаться, чтобы избежать мести Девяти.

В течение последней недели я почти не спал и больше всего на свете хотел сейчас добраться до леса моего детства, чтобы увидеть, как снижается надо мной густой полог его листвы, чтобы насладиться его тишиной и заснуть, объятый его мягкой материнской теплотой и покоем.