Роберт Говард - Рассказ Хода Хана Страница 9

* Ассагай - метательное копье длиной около двух метров.

Мы поволокли чудовище в лагерь, чтобы показать его Гордону и остальным, и нам пришлось приложить все силы - такое оно было тяжелое.

Когда мы притащили тушу на стоянку, поднялась настоящая паника, но Гордон сказал нам, что это всего лишь гигантская обезьяна, которая называется горилла. И добавил, что в джунглях Конго они часто встречаются. В дальнейшем мы не раз видели этих огромных обезьян, но больше они на нас не нападали.

Джунгли были очень густые и душные. В воздухе витал запах разлагающихся растений, деревья вздымались ввысь, их ветви переплетались между собой, пропуская лишь малую толику солнечных лучей. По земле ползали всякие гады, в болотах барахтались крокодилы и скользили змеи. Нет, это не место для горца, хотя никто из нас не заболел. Наверное, благодаря тем травам, которые Гордон раздал нам и приказал жевать. Я не представляю, что это за травы, но Эль Борак, хотя и не был знахарем, знал много таких вещей, ведь едва ли найдется такое место на земле, где он не побывал.

Племена, живущие в джунглях, были совсем дикие, голые и свирепые, многие из них оказались каннибалами. Однажды они устроили засаду в зарослях, но наши разведчики обнаружили затаившихся людоедов. Мы обошли их, напали с тыла и многих убили.

Никому из нас не нравились джунгли - ни афганцам, которые выросли в высоких горах Гималаев, ни зулусам, чьей родиной была саванна.

Эль Борак избегал, насколько возможно, особенно густых зарослей, но все-таки часто приходилось прорубать тропу такой ширины, чтобы могли пройти один или два человека. Мы видели слонов, правда, не очень много, однако с отличными бивнями. Гордон не позволил их убивать.

- Мы не должны нагружаться слоновой костью, - сказал он, - ведь мы понесем на себе столько золота, сколько сможем унести.

Мы стали лагерем рядом с большой деревней, и туземцы пришли на нас посмотреть. Они были похожи на тех острозубых каннибалов, что уже встречались на нашем пути, и казались более нахальными, чем другие чернокожие. Батеке-переводчик сказал, что они из могущественного племени, которое уничтожило или поработило все соседние народы. Вскоре появился их царь, окруженный воинами с копьями и щитами, одетый в обезьяньи шкуры и украшенный перьями попугаев.

Надменный и очень толстый, обрюзгший от распутного образа жизни, он хвалился своей мудростью и храбростью, доблестью своих воинов, большими запасами слоновой кости и женами, которых у него было двести и еще сорок. Потом потребовал у Эль Борака двадцать винтовок, патроны к ним и ром. Гордон посмеялся над ним.

- Вы пришли сюда, чтобы украсть мою слоновую кость, - сказал царь, придя в ярость. - Я убью вас и съем.

Тогда все его воины бросились на нас, но тут же убежали к себе в деревню при первом же нашем выстреле, а Гордон прыгнул на царя и взял его в плен. Яр Али и Багхила Хан хотели убить толстяка, а потом отдать его голову соплеменникам, но Гордон не позволил. Итак, мы держали его в заложниках, и каннибалы не посмели напасть на нас, хотя из деревни доносился грохот их тамтамов. А воины каннибалов танцевали и издавали военные кличи всю ночь.

На следующее утро мы выступили и повели с собой царя, благодаря чему каннибалы не напали на нас на марше. Потом мы позволили ему уйти. Маколала сперва его раздели, а затем побили, громко крича и таская за волосы. Несмотря на толщину, царь помчался в деревню, как будто его преследовали все львы Конго. Мы выходили и к другим деревням, но остальные туземцы были либо не слишком воинственными, либо не слишком сильными, чтобы нападать на нас.

Как-то набрели на реку в джунглях, и никто из сафари не знал, что это была за река. Нарекли ее Чангаан - так назвал ее один из зулусов, увидевший воду первым. У реки были пологие берега, и текла она с севера на запад по направлению к реке Конго.

По берегам Чангаан жили племена, и у них Эль Борак купил три лодки. Это были боевые каноэ, сорока футов в длину, низко сидящие в воде, имеющие толстое дно и очень крепкие.

Эль Борак расположил по лодкам людей и багаж. Носильщики маколала стали гребцами. В реке, над грязной водой которой висели тучи москитов, водилось много гиппопотамов и крокодилов. Джунгли по одну сторону подходили к самой воде.

Мы плыли по течению день и ночь, останавливаясь только для того, чтобы настрелять свежей дичи. Антилопы и кабаны спускались к самой воде, и Гордон стрелял в них. Затем мы втаскивали добычу на борт, свежевали и разделывали. Пришлось сделать своего рода площадки на носу каждой лодки и устроить на них место для кухни и там готовить пищу. Таким образом, сходить на берег приходилось только за свежей водой, вода в реке была слишком грязной для питья.

Нам стали попадаться туземцы в каноэ, ловившие рыбу, а также деревни, стоявшие либо на берегах, либо на сваях в самой реке.

Гордон остановился в одной из этих деревень и купил тридцать щитов, обтянутых кожей носорога. Они превосходили щиты зулусов по твердости и крепости, хотя были несколько тяжелы и громоздки.

Эти щиты и те, которые мы взяли от матабеле, Эль Борак заставил нас установить с каждой стороны каноэ от носа до кормы. Таким образом, получилось заграждение, за которым мы могли скрыться от копий и других метательных орудий. Когда щиты укрепили должным образом, они не мешали грести.

Насколько умно это было придумано, мы поняли, когда однажды от одной деревни вышло несколько боевых каноэ, чтобы нас перехватить. Мы плыли прямо, пока не приблизились на оружейный выстрел. Туземцы-каннибалы угрожающе размахивали своими копьями и испускали боевые кличи. Вскоре их стрелы стали ударяться в заграждение из щитов, и Гордон отдал приказ открыть огонь. Три наши лодки образовали единую линию и поплыли рядом друг с другом. Маколала гребли, направляя лодки прямо вперед, и каждый азиат и зулус, спрятавшись за щитами, обрушил настоящий град пуль на каноэ каннибалов. Несколько из этих лодок были продырявлены и пошли ко дну. Крокодилы схватили воинов, оказавшихся в воде. Остальные каноэ повернули и устремились к своей деревне.

В следующей деревне, которая оказалась дружелюбной, Гордон купил легкое двухместное каноэ и вместе с одним из наших разведывал путь, плывя в этом каноэ впереди остальных. Иногда он брал с собой Яра Али, иногда Лап Сингха, иногда Умгази.

С ним был Умгази, когда мы подошли к повороту реки. Каноэ исчезло за поворотом прежде, чем наши лодки его догнали. А когда и мы повернули, каноэ пропало из вида. Река несла свои воды дальше на несколько миль вперед, делая следующий поворот. Несколько гиппопотамов плескались у берега, там же плавали крокодилы, и больше ничего не было видно.