Эрик Рассел - Конец долгой ночи [=Ночной мятеж] (ёфицировано) Страница 9

— Давно не занимались строевой подготовкой, — ехидно заключил Круин. — Отвыкли от военной дисциплины. Я знаю, чем от этого лечат. Каждый день в течение целого периода будешь тренироваться — отдавать честь. — Взгляд Круина не отрывался от лица часового. — Ты что, немой?

— Никак нет, сэр.

— Молчать! — рявкнул Круин. И, выпятив грудь, добавил: Продолжай нести караул.

Остекленевший взгляд часового блеснул возмущением, он молча отдал честь третий раз, повернулся, щёлкнув по уставу каблуками, и зашагал вдоль края выжженной полосы.

Взойдя на холм, Круин сел на большой валун. Сначала посмотрел налево, на долину космических кораблей, затем перевёл взгляд в другую сторону, туда, где росли деревья, тянулись возделанные поля и вдали виднелись домики. Стальной шлем, украшенный литыми крыльями, давил голову, но он не снял его. Серые глаза холодно созерцали из-под нависшего козырька открывшийся ему мирный пейзаж.

Наконец она пришла. Он сидел здесь уже полтора периода, а её всё не было, но он чувствовал, знал, что она придёт, знал, хотя и не мог понять, какой тайный инстинкт подсказал ему это. Никакого желания видеть её у него не было. Никакого. Да, не было.

Она легко шла между деревьями на своих тонких длинных ногах. С ней пришли Сыо и Сэм и ещё три молоденькие девушки. У них были большие смеющиеся глаза. Волосы-у всех были тёмные, а ноги длинные.

— Привет! — окликнула они Круина, увидев его.

— Привет! — как эхо, повторила Сью, тряхнув мышиными хвостиками.

— Привет! — надул щёки малыш, стараясь не отставать от сестёр.

Круин нахмурился. Его сапоги и шлем сияли на солнце.

— Это Бекки, Рита и Джойс — мои друзья, — сказала Марва на своём странном гульдском языке.

Все три улыбнулись Круину.

— Я привела их посмотреть корабли.

Круин промолчал.

— Вы ведь не возражаете, чтобы они посмотрели на корабли?

— Не возражаю, — недовольно буркнул он.

Марва изящным движением опустилась на траву, подобрав под себя длинные ноги. Все остальные уселись рядом, кроме Сэма, который крепко стоял на своих толстых ножках и сосал большой палец, сосредоточенно изучая ордена Круина.

— Отец очень жалеет, что вы не могли к нам прийти.

Круин ничего не ответил.

— И мама тоже. Она прекрасно готовит. И очень любит гостей.

Круин молчал.

— Вы не смогли бы прийти к нам сегодня вечером?

— Нет.

— А завтра или послезавтра?

— Мадемуазель, — начал он жёстко, — я не хожу по гостям. И никто из моих людей не ходит.

Марва перевела его слова подругам. И все дружно от души рассмеялись. Круин покраснел и встал.

— Что в этом смешного?

— Ничего, — смутившись, ответила Марва. — Если я вам скажу, вы всё равно не поймёте.

— Я не пойму? — в сердитом взгляде Круина загорелось беспокойство. Он посмотрел на одну подружку Марвы, на другую, потом на третью. — Я всё-таки думаю, что они смеялись не надо мной. По-видимому, они смеялись над чем-то, чего я не знаю, но должен был бы знать и чего они не хотят мне сказать.

Он нагнулся над Марвой, большой, сильный, не человек, а исполин. Марва подняла голову и посмотрела на него огромными зелёными глазами.

— Что же я такого по невежеству сказал, что показалось смешным? — спросил он.

Марва, не отрывая глаз, смотрела на него, но ничего не ответила. Слабый, нежный запах исходил от её волос.

— Я сказал: никто из моих людей не ходит по гостям, — повторил он. — Смешное заявление, не правда ли? Не думайте, что я так уж глуп. — Круин выпрямился. — Ну мне пора, — прибавил он. — Пойду делать перекличку.

Спускаясь по холму, Круин чувствовал, что воя компания провожает его взглядом. Все молчали, только Сэм тоненько пискнул: «Пьивет!» Круин сделал вид, что не слышит.

Ни разу не обернувшись, он подошёл к флагману, поднялся по металлическому трапу, вошёл в рубку и приказал Джусику немедленно сделать перекличку.

— Что-нибудь случилось, сэр? — спросил встревоженный Джусик.

— Немедленно сделать перекличку, — взорвался Круин, сдёрнув с головы шлем. — Тогда и увидим, случилось что-нибудь или нет.

Еле сдерживая ярость, он резким движением повесил шлем на крючок, сел, вытер лоб.

Джусика не было почти целый период. Наконец он вернулся. Лицо у него было озабоченное, но решительное.

— С прискорбием докладываю, что восемнадцать человек отсутствуют, сэр.

— Они смеялись надо мной, — тихо, с горечью произнёс Круин. — Они смеялись, потому что знали! — Он сжал подлокотники кресла, и суставы его пальцев побелели.

— Прошу прощения, сэр? — Брови Джусика удивлённо поползли вверх.

— Сколько времени они отсутствуют?

— Ещё утром одиннадцать были на дежурстве.

— Значит, остальные семь отсутствуют со вчерашнего дня? Но железная дисциплина — наш девиз. Такова цена власти.

Глядя на четверых капитанов, он почувствовал, что ищет лазейку, как бы на законном основании смягчить приговор: заменить высшую меру наказания разжалованием. К счастью, такую лазейку Устав предусматривал.

Капитаны стояли перед ним в ряд, с белыми как полотно застывшими лицами, мундиры на них были расстёгнуты, ремни сняты. По обеим сторонам замерла безучастная к происходящему стража. Круин дал волю гневу, он осыпал их бранью, упрёками, ударяя правым кулаком по левой ладони.

— Но поскольку, — наконец смягчился он, — вы в момент переклички оказались на своих местах и таким образом формально я не могу обвинить вас в дезертирстве, поскольку вы незамедлительно подчинились моему распоряжению и явились с повинной, на вас налагается не самое суровое наказание: вы все разжалованы в рядовые и ваше недостойное поведение будет занесено в ваш послужной список. Всё!

Круин резко взмахнул белой перчаткой, отпуская арестованных. Те молча вышли. Командор взглянул на Джусика.

— Сообщите помощникам этих капитанов, что они производятся в капитаны и что им предписывается наметить кандидатуру для замещения должностей, освободившихся в результате их повышения… Всех намеченных кандидатов прислать ко мне в течение дня.

— Будет сделано, сэр.

— Поставьте их также в известность, что им предписано принять участие в суде над всеми солдатами и младшими офицерами, возвращающимися из самовольной отлучки. Сообщите капитану Сомиру, что он назначается командиром взвода, который будет приводить в исполнение приговор немедленно после его вынесения.

— Будет сделано, сэр.

Джусик с ввалившимися глазами, постаревший на десять лет, повернулся и, щёлкнув каблуками, вышел из рубки.

Когда дверь автоматически закрылась за ним, Круин сел за стол, опёрся на него локтями и спрятал лицо в ладони. Если дезертиры не вернутся, их нельзя будет наказать. Ни у кого во всей Вселенной нет власти покарать отсутствующего преступника. Закон бессилен, если его граждане лишены весьма существенного свойства: быть в пределах досягаемости. Все законы, все уставы Гульда не могут вызвать дух сбежавшего дезертира и повести его на расстрел.