Георгий Тушкан - Черный смерч Страница 97

— Что-о? — переспросила старушка и с недоумением посмотрела на сестру. — Я хорошо знаю, что это симфония Чайковского.

— Да нет же! — И девочка снисходительно улыбнулась, довольная своими музыкальными познаниями. — Это «Гамборелли и сыновья».

— Кэй! — строго сказала Элиза. — Ты не должна вмешиваться в разговор старших.

— А наша учительница требует, чтобы мы слушали разговоры взрослых и, если услышим слово «мир», сообщали об этом первому встречному члену Американского легиона.

— Нечего сказать, хорошая наука! — Поль саркастически усмехнулся. Превращают детей в домашних шпионов!

Музыка чуть стихла, и все услышали рекламную передачу фирмы «Гамборелли и сыновья», после чего снова громко зазвучала симфония Чайковского.

— Я же говорила! — весело закричала девочка и запрыгала на правой ноге.

— Простите, Элиза, но ваша сестра не уделяет должного внимания музыкальному воспитанию своей дочери, — сказала старшая из старушек. Она обратилась к девочке: — Если фирма «Гамборелли и сыновья» использует музыку Чайковского для сопровождения своей рекламной передачи, это вовсе не значит, что эту музыку написали Гамборелли и сыновья.

— Я буду доволен, если Элиза будет больше следить за тем, чтобы моему сыну даже в игре не прививали гангстерских наклонностей, — заметил Робин Стилл.

Девочка смутилась. Как и все подростки, она казалась неуклюжей. Было видно, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать. Руфи Норман стало жаль девочку.

— А у меня такая же дочка, как ты, — сказала она девочке, чтобы отвлечь ее. — И зовут ее Клара. Хочешь посмотреть ее фотографию?

— Да, — ответила Кэй, не поднимая глаз.

— Ты кем будешь, когда вырастешь? — спросила Руфь, доставая бумажник.

— Не знаю… Ведь мы все равно умрем…

— Что за дурацкие разговоры! — удивился Поль.

Элиза взволнованно объяснила гостям, что теперь школьников каждый день заставляют приветствовать в классе флаг, каждую неделю устраивают «атомные тревоги» и запугивают их.

— Я один раз сказала, что мы не погибнем, так как войны не будет! горячо заговорила девочка. — А наша учительница сказала, что пусть я лучше буду лентяйкой, но чтобы она больше не слышала у себя в классе красной пропаганды, и заставила меня десять раз подряд спеть гимн и двадцать раз прочесть молитву. Так что я не могу говорить иначе.

Поль подошел и увидел на фотографии, которую держала в руках Руфь Норман, девочку-подростка, а рядом с ней — Франка, настоящего Франка Нормана.

— Это ваш муж? — спросил Поль.

— Да… с дочкой! А вот он со мной, — и Руфь протянула Полю еще одну фотографию.

Поль молча подошел к Робину Стиллу и показал карточку.

— Франк Норман! — подтвердил Робин Стилл.

— Вы знали моего мужа?

— Да. И знаю, где он теперь. Он жив, здоров, работает неподалеку отсюда шофером. Я уверен, что он дал знать о себе на вашу ферму, и только ваше длительное путешествие…

— Но почему же вы не сказали мне сразу? — Руфь обняла Элизу и заплакала.

— Милая моя, — сказала Элиза, — я рада за вас и за вашу дочурку — ведь все в порядке.

— Ваш Франк — настоящий парень! — сказал Поль.

Но Руфь плакала все сильнее и сильнее. С ней случилась настоящая истерика, и обе старушки хлопотали возле дивана, на который ее положили. Видимо, большое нервное напряжение последних недель требовало разрядки.

Когда Руфь Норман успокоилась и лежала притихшая и счастливая, Робин Стилл сказал ей свое мнение о Франке. Речь шла не только о Франке. Робин Стилл попробовал описать Руфь деятельность ее мужа, как одного из борцов тех стомиллионных армий сторонников мира, которые готовы отразить провокацию и удары поджигателей войны.

Казалось бы, как мало значит один человек в этой борьбе! Но имена тех, кто действует активно, являются знаменем для масс. Поджигатели войны действуют страхом и подкупом. Борцы за мир воодушевлены великой идеей мира и содружества народов. И трудящиеся борются за мир и верят в Советский Союз не потому, что являются пропагандистами политики Советского Союза, а потому, что Советский Союз учел желание народов и поддерживает их стремление к миру и независимости.

Велики силы мира. Даже самые изуверские меры борьбы типа «НБ-4001» — и те были разоблачены. Но многое еще надо сделать, чтобы все народы узнали правду.

Много говорил Робин Стилл о великом единении честных людей против сил зла.

Руфь Норман сама выступала за мир, но, только выслушав Робина Стилла, поняла, какая огромная опасность нависла над всеми народами земного шара и что только объединенные усилия приведут к победе. А ее скромный, немногословный Франк, он — один из многих незаметных героев этой борьбы. И не будь Робина Стилла, она так бы и не узнала всей правды о Франке. Руфь не знала, как и благодарить Поля и Робина, да и нужно ли благодарить!

Поль давно уже делал знаки Робину Стиллу. Наконец ему удалось привлечь внимание Роба, и хозяин повел его и Джона в маленькую комнату.

— Хотя я и «никто», но я люблю свою шкуру, — сказал Джон, — и не хочу, после того как вытащил ее из ада, чтобы ее снова поджаривали на войне. Твоя женка и ее брат напрасно на меня набросились.

— Рассказывай! — предложил Робин Стилл.

Рассказ Джона был немногословен. Он будто с трудом выдавливал из себя слова — так ему не хотелось говорить о том, как он на самолете возит вредных жуков и сбрасывает их на поля.

— Пошли за виски, — не вытерпел Джон. — Чертовски хочется выпить!

— Что ты с нами скрытничаешь! — рассердился Поль. — Или оправдываешь полученные доллары?

— Что ты, Поль, что ты! — встревожился Джон. — Я сам ненавижу эту работу. Это похуже, чем быть гангстером… Ну… летал я на север Канады, к эскимосам… сбрасывали сосуды с блохами, комарами и прочей дрянью… А эти насекомые разносили микробов чумы.

— Как, вы сознательно заражали людей чумой? Зачем? — тихо спросил Робин Стилл.

— Не знаю… Опыт какой-то… Вымерло несколько племен… Потом я привозил туда врачей, которые исследовали результаты, и слышал их разговор. Они сказали: «Чистая работа». Сволочи!

— Так никто об этом и не знает? — спросил Поль.

— Подлое было дело. Кое-где даже писали об этом, — ответил Джон. — У нас допытывались, кто проболтался. Меня решили было «припрятать», но я скрылся… Ведь это я рассказал одному журналисту…

— Тогда тебе лучше уехать из Соединенных Штатов, — сказал Робин Стилл.

— На авиабазе в синдикате Дрэйка меня знают. Я и раньше работал на этой авиабазе, когда у нее был другой хозяин. И я там на хорошем счету.