Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 13 Страница 98

— Вы, кажется, теперь по-настоящему окрепли?

Уолдо радостно улыбнулся.

— С каждым днем становлюсь все сильней и сильней. Сегодня утром выжал двести фунтов. Смотрите, сколько жира я согнал.

— Да, вы хорошо выглядите. Знаете, какая штука. С самой первой нашей встречи я мечтал, чтобы вы стали таким же сильным, как все нормальные люди.

— Серьезно? Почему?

— Ну… Думаю, вы не станете возражать, что иногда были слишком резки со мной. Вы все время меня раздражали. Я хотел, чтобы вы стали сильным, и я бы тогда смог выбить из вас дух.

Уолдо прохаживался по комнате, привыкая к ботинкам. Когда он остановился напротив Стивенса, то выглядел довольно испуганным.

— Иными словами, вы хотели меня избить?

— Точно так. Вы обращались со мной так, как один человек никогда не должен обращаться с другим, если только он не хочет подраться. Если б не ваша слабость, я бы колотил вас каждую нашу встречу.

Уолдо, кажется, начал что-то понимать.

— Думаю, мне все стало ясно. Ну что ж.

При этих словах он размашисто и с большой силой стукнул Стивенса кулаком. Тот никак не ожидал такого поступка. Удар пришелся в солнечное сплетение. Бедняга свалился на пол и потерял сознание.

Очнулся он в кресле. Рядом суетился Уолдо.

— Разве это было неправильно?

— Чем это вы меня ударили?

— Кулаком. Разве это было неправильно? Разве вы не этого хотели?

— Хотел?

У него по-прежнему плыли круги перед глазами, но ситуация становилась забавной.

— Значит, вы решили, что именно так начинают драку?

— А разве нет?

Стивенс попытался объяснить ему, как выясняют отношения в Америке. Сначала Уолдо казался озадаченным, но затем кивнул:

— Понял. Прежде всего нужно предупредить соперника. Вставайте. Сейчас мы все сделаем, как надо.

— Полегче, полегче. Подождите минуточку. Вы никак не даете мне договорить до конца. Я действительно был сердит на вас, но теперь уже не сержусь. Именно это я и хотел сказать. Вы, конечно, вели себя крайне отвратительно, но в этом нет вашей вины.

— Я не хотел никого обижать, — серьезно подтвердил Уолдо.

— Я знаю. А теперь, когда вы стали сильным, с вами приятно общаться.

— Правда?

— Правда. Но, пожалуйста, избавьте меня от подобных ударов.

— С удовольствием. Я просто не понял. Знаете, доктор Стивенс…

— Зовите меня Джим.

— Знаете, Джим, это всегда так трудно — понять, чего от тебя ждут люди. Слишком мало общих правил. Возьмите, например, отрыжку. Я не знал, что запрещено рыгать в присутствии других людей. Мне это казалось вполне естественным. Но дядя Гас сказал, что нельзя.

Стивенс попытался объяснить ему суть вопроса, но потерпел неудачу: Уолдо не имел ни малейшего, даже теоретического, понятия о социальном поведении. Даже из художественной литературы он не мог почерпнуть представление о сложности взаимоотношений между людьми, поскольку почти не читал такого рода книг. Чтение перестало его интересовать еще в раннем детстве, так как ему не хватало жизненного опыта, чтобы получать удовольствие от прочитанного.

Уолдо обладал богатством, волей, инженерным гением и тем не менее по-прежнему нуждался в детсадовском воспитании.

У него возникло предложение:

— Джим, вы мне очень помогли. Ваши объяснения гораздо яснее, чем у дяди Гаса. Я хочу нанять вас в учителя.

Стивенс подавил легкое раздражение.

— Простите, но я слишком занят на работе.

— Это мы уладим. Я заплачу вам больше. Вы сами назовете сумму. Договорились?

Стивенс глубоко вздохнул.

— Вы не понимаете. Я инженер и не выполняю личных поручений. Вы не можете нанять меня. Конечно, я помогу вам всем, чем смогу, но не стану брать денег.

— А что плохого в том, что вы возьмете деньги?

«Некорректный вопрос, — подумал Стивенс. — В том виде, в каком он поставлен, на него нельзя ответить». Он пустился в длинные и путаные рассуждения по поводу профессионального и делового поведения. У него мало что получилось. Уолдо скоро потерял нить разговора.

— Боюсь, я ничего не понял. Послушайте, вы не могли бы меня научить, как вести себя с девушками? Дядя Гас говорит, что не осмелился бы появиться со мной в компании.

— Что ж, попытаюсь. Обязательно попытаюсь. Однако, Уолдо, я пришел сюда, чтобы обсудить ряд проблем, с которыми мы столкнулись у себя на силовой установке. Эта ваша теория о двух пространствах…

— Это не теория, это факт.

— Хорошо. Я только хотел узнать, когда вы собираетесь вернуться в «Вольную обитель» и снова взяться за исследования?

— Обратно в «Вольную обитель»? У меня этого и в мыслях не было. Я больше не собираюсь заниматься исследованиями.

— Как не собираетесь? Но, Боже ты мой, вы же не окончили и половины исследований, как я понял из ваших слов.

— Ваши сотрудники сами могут справиться. Я, конечно, помогу советами.

— Возможно, у нас появится потребность в Грампсе Шнайдере, — с сомнением сказал Стивенс.

— Я бы вам этого не советовал, — ответил Уолдо. — Позвольте показать вам письмо, которое он прислал мне.

Он ушел и вернулся с конвертом.

— Вот, смотрите.

Стивенс пробежал глазами написанное.

«Я высоко ценю ваше великодушное предложение принять участие в новом энергетическом проекте, но, честно сказать, я никогда не интересовался подобными вещами и, кроме того, вряд ли смогу взять на себя такую ответственность. Что же касается известия о ваших новых возможностях, я очень этому рад, но нисколько не удивлен. Сила Иного Мира доступна каждому, кто возьмется искать ее…»

На этом письмо не оканчивалось. Почерк выдавал твердую, уверенную руку, разве что несколько ослабевшую от старости. Стиль письма разительно отличался от того просторечия, на котором говорил Шнайдер.

— Гм, думаю, я понимаю, о чем идет речь.

— По всей видимости, — серьезно произнес Уолдо, — он считает наши манипуляции с техническими устройствами детской забавой.

— Похоже на то. Но скажите, чем вы теперь собираетесь заняться?

— Я? Пока не знаю. Могу сказать одно: я хочу развлекаться — много развлекаться. Я только теперь начинаю понимать, как это весело — быть человеком.

Костюмер надел ему вторую тапку.

— Мне придется долго рассказывать, почему я стал танцевать, — продолжал Уолдо.

— Мне интересны малейшие детали.

— Звонят из больницы, — сказал кто-то из присутствующих в гримерной.

— Передайте им, что я выезжаю сию же минуту. Может, вы зайдете завтра днем, — добавил он, обращаясь к женщине-репортеру. — Сможете?