Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров Страница 98

Катри всегда ценил женскую красоту, любил женщин и стремился к обладанию ими, но такой прыти, какая обрушилась на него здесь, он от себя не ожидал и был даже несколько озадачен проявившимися в нём способностями неутомимого любовника (причём совсем без злоупотребления магией сексуальной силы).

Эск менял за ночь пять–шесть подружек и очень скоро потерял счёт делившим с ним ложе. Они шли вереницей — юные девушки и зрелые красавицы всех населявших Пограничный Мир племён и народов: рабыни и аристократки, танцовщицы и жёны вельмож Хамахеры и Южного континента, храмовые жрицы и дочери знатных родов, уличные девки и пленницы из полудиких племён Леса и Пустыни, простолюдинки, на которых случайно упал взгляд Властелина, и полученные в качестве дани островитянки разгромленных и покорённых пиратских княжеств. Они были разные: смуглые и белокожие, светловолосые и с чёрными, каштановыми или рыжими волосами, отличавшиеся друг от друга цветом глаз и стройностью фигуры.

Лесной Маг проявил поразительную всеядность и аппетит, но только посмеивался над дошедшими до него слухами о популярной в народе шутке: Властелин, де, желает, чтобы через одно–два поколения всё население столицы моложе двадцати лет состояло бы исключительно из его прямых потомков. О любви речь не шла — Натэна, Шоэр, Аэль и прочие, даже Хоэ, остались где‑то невероятно далеко, в другой жизни. А в этой жизни для Эндара важен был сам факт обладания женщиной, и ни о каком более–менее равноправном партнёрстве не могло быть и упоминания.

И главную сладость для Катри приносило не столько физическое наслаждение, сколько реализованное в полной мере стремление завоевателя. Ему доставляло искреннее удовольствие сознавать, что почти любая женщина этого Мира сочтёт за честь провести с ним если не ночь, то хотя бы несколько минут. А вот это «почти» составляло особый охотничий интерес — Маг выискивал (на этот раз пуская в ход имевшийся у него магический арсенал) тех редких, которые по каким‑либо причинам отнюдь не горели желанием забраться к нему в постель. Добиться благосклонности такой упрямицы — не прибегая к магии подавления сознания! — вот на это действительно стоило тратить время и силы.

Эндар прекрасно понимал, что по законам первобытной стаи остальным самцам вовсе не придётся по вкусу присвоенное одним из них — пусть даже этот один настолько сильнее, что всем прочим остаётся лишь поджимать хвост, не осмеливаясь даже негромко ворчать сквозь стиснутые клыки, — право на всех без исключения самок, и что они в конце концов запросто могут взбеситься и броситься на него. Но это понимание только добавляло остроты ощущениям и даже придавало любовным безумствам Мага какой‑то болезненный оттенок. У Катри, надо отдать ему должное, появлялось чувство некоей странности и непонятности (для него же самого) такого его поведения, но тогда он ещё не задумывался глубоко о возможных причинах овладевшей им половой горячки. Осознание пришло гораздо позже…

А пока эск неустанно менял своих кратковременных любовниц (редко кто оказывался на его ложе более одного раза) и лишь дважды столкнулся с попытками сопротивления своей воле, причём один раз это была скорее месть.

Лесной Маг стоял перед серым шаром, широко разведя руки. Глаза Катри были закрыты — мерцающее свечение, струящееся с поверхности Орба Силы, отвлекало, а Эндару нужна была как можно более полная сосредоточенность. По периметру подземного зала сидели в позах «внимающего цветка» несколько десятков его учеников, впавших — не без помощи самого алого эска — в состояние медитативного транса. Впрочем, у аколитов это и самостоятельно получалось очень даже неплохо — талантливые ребята, ничего не скажешь. Задача у неофитов не слишком сложная, но требующая предельной самоотдачи. От них сейчас требовалось только одно — Сила, как можно больше вселенской магической энергии, зачерпнутой и подготовленной к передаче ему, Катри. И ученики хорошо справлялись с этой задачей — труды Эндара не пропали даром, Маг просто купался в потоках колдовской энергии. Да ещё загадочная помощь артефакта — даже когда Капитан вёл в бой целую когорту Алых Воителей, он не ощущал такого количества подвластной ему мощи.

Заклятие формировалось, складывалось, принимало законченный вид, подкреплённое всей магической энергией, находящейся сейчас в распоряжении Эндара. Нет, не грубый таран, направленный на серую сферу, и даже не столь любимая Магами тонкая игла, проникающая к сокровенному, — Катри интуитивно чувствовал, что в данном случае от него требуется нечто иное. Шар не отзовётся на попытку взлома, удар уйдёт в сторону и растратит влитую в него мощь впустую, а остриё иглы попросту ничего не наколет. Слишком уж необычным было то, с чем столкнулся эск, пытаясь понять суть Орба Силы.

И Эндар отыскал единственный вариант Направленный на шар энергопоток не нёс разрушения или принуждения — скорее это выглядело как порыв ласкового мягкого ветра или теплый солнечный луч. Маг не препарировал Орб, как расчленяют труп неведомого чудища, пытаясь вызнать его магию и уязвимые места. Нет, Катри дружелюбно спрашивал серую сферу: «Кто ты? Что таится в твоих глубинах? Быть может, я смогу чем‑то помочь тебе?», он обращался с артефактом, как с равной себе Сущностью, как с собратом по разуму. И Властелин не ошибся в выборе пути контакта.

Где‑то невообразимо далеко — и в то же время совсем рядом — родилось неясное эхо, едва ощутимый отклик. Мага услышали! Выбор места и времени оказался верным, и поистине неоценимой была помощь местных магов — Хурру и Видящих, — которые стали его, Эндара, помощниками. Перед внутренним взором Лесного Мага разворачивались удивительные видения — не приходилось сомневаться, что рождены они могуществом Орба Силы, пробудившегося от прикосновения Заклятья Познания. Поле магического зрения Катри охватывало сейчас чуть ли не всю Познаваемую Вселенную, не уступая знаменитому Всевидящему Оку Цитадели.

Эндар видел сотни и сотни Миров, необъяснимым образом вычленяя из сложнейшей многомерной панорамы наиболее значимые фрагменты. Он видел пульсирующую серым отвратительную кишку Горловины и алое свечение на подступах к ней — начиналось Великое Очищение, и легионы Воителей шли на приступ. И золотистая дымка — россыпь дружин Викингов Вселенной — густела в окрестностях Горловины: Искатели не забыли и не простили Детям Хаоса гибели Конунга Рэндальфа и сотен Магов–бойцов. Тёплый зелёный цвет отмечал места, где вершили свой труд Дарители Жизни (быть может, Шоэр?), но основным цветом был голубой.

Да, Хэнэр–шо прав, тысячу раз прав — всё идёт к тому, что Хранители сделаются не просто доминирующей, но единственной силой Мироздания, единственным промежуточным звеном между рассеянными по всей Вселенной проявлениями Разума и Вечнотворящим Прародителем. Густота голубого цвета соответствовала уровню могущества того или иного домена Владычиц, и даже беглого взгляда на эту картину было достаточно для того, чтобы понять — процесс консолидации, процесс создания мощных королевств идёт полным ходом.