Александр Щеголев - Львиная охота Страница 99

- Ну? - сказал Эдгар неприязненно.

Я произнес одними губами, совершенно беззвучно: "Метажмурь". Я многозначительно похлопал себя по торчащим в разные стороны карманам. Карманы оттопыривались, как щеки у хомяка; думаю, выглядело это не вполне прилично, а если смотреть сзади, так просто смешно. Эдгар изменился в лице. Он вдруг заволновался, как песик, услышавший слово "гулять".

- Всем выйти! - скомандовал он.

А когда все вышли, я пальцами показал ему, что теперь неплохо бы покрепче запереть дверь. Он дернул рычажок на мобильном пульте, подошел ко мне, нетерпеливо повторил:

- Ну?

И тогда я вытащил из карманов консервы. На одной банке было написано: "Boeuf a la mode", что приблизительно переводилось, как "Дорожная говядина", на другой значилось уже по-русски: "Язык телячий в брусничном желе". Лицо Эдгара вторично изменилось. Я вложил банки в его напряженные руки (он послушно взял мои гостинцы), после чего ударил.

Первым ударом я сломал ему нос. На непривычного человека это очень сильно действует. Мне ломали нос десятки раз, я давно уже и за травму это не считал, но мистер Шугарбуш подобным опытом не мог похвастаться. Оглушенный, он упал на пустые коробки из-под аппаратуры. Консервы звучно покатились по полу. Музыка! Жаль, так и не успел я попробовать эти деликатесы. Он быстро оправился, завозился среди кучи хлама, затем включил что-то на своем галстуке и простонал: "Ко мне!", тогда следующим движением я вырвал из пульта кабель. Дверь тут же была заблокирована. Хорошая дверь, укрепленная по всем правилам.

- Я не приказывал вас убирать! - всхлипнул он, поднимаясь. Задние лапки у него разъезжались. - Какого черта! Благодаря вам мы нашли предателя, я даже собирался вас в наградной лист вписать...

Я его внимательно слушал. Да-да, полковник Ангуло был сотрудником Службы Контроля, говорил он, держась рукой за лицо (сквозь пальцы сочилась кровь). И одновременно полковник Ангуло был доверенным лицом Эммы, купленным со всеми потрохами. Двойной агент. В каком смысле "был"? В буквальном. Был - когда-то в прошлом. Теперь предателя нет, отсутствует в списке людей. Вот так, без розовых соплей. Но вы, Жилов, вы нам нужны, вы нам оч-чень нужны... Я не вмешивался в его монолог, не до того было: я выдвигал ящики, сбрасывал содержимое стеллажа на пол, вскрывал мусорницу, перетряхивал висящие на вешалке пиджаки и халаты. Обыск в режиме форс-мажор. В номер уже рвались, поймав сигнал бедствия.

Когда Эдгар закончил говорить, я ударил его в печень.

Их грязные игры меня решительно не интересовали, разве что потом посмеяться над всем этим. Но быть дураком - я так и не привык. Я слушал, хоть и знал, что мне отчаянно врут, по крайней мере, насчет всего, что касалось лично меня. Вы следили за мной, господа, подумал я, вы ни на мгновение не выпускали меня из поля своего контроля, и все благодаря тому, что моя одежда была обработана. Кто это сделал? Известно кто - расторопные ребята с литерой "L" во лбу. А следили - вы. Получается, "L" и Эдгар - одно и то же? Или, поднимай выше, "L" и Матка - одно и то же?

Удар в печень - хорошее средство заставить человека задуматься о своей жизни. Совершенно особенное ощущение, по себе знаю: всего пробирает, в каждой клеточке тела отдается, и тоскливо становится, и страшно, дыхание останавливается... Это не с чем сравнить. Я ударил коротко, почти нежно: я вовсе не хотел калечить человека, не наказывал его и даже не мстил. Все просто: долгие годы я мечтал об этой минуте, и вот она настала.

Как же я ждал эту минуту...

Не найдя ничего интересного в помещении, я принялся обыскивать непосредственно босса, тем паче, что он и не помышлял мне препятствовать. Мне нужен был ключ от его личного сейфа.

- Я не приказывал убирать сеньориту Вардас! - прохрипел мистер Шугарбуш, согнувшись пополам.

Кони Вардас... Имя прозвучало. В этом было все дело - в подлом и бессмысленном убийстве. Раздавленные гипсофилы стучали мне в сердце; дух несчастной женщины бродил за мной по пятам, не давал мне успокоения, дух укоризненно молчал, не имея возможности заговорить первым, а сам я боялся что-либо сказать погибшей, да и нечего мне было ей сказать... Не расскажи мне Кони про тайное свидание в оранжерее, никто бы ничего и не узнал. Зато тот, кто контролировал меня, кто просунул свои уши, вооруженные спецтехникой, между мной и цветочницей, - тот как раз все знал. Мало того, он один все и знал. Впрочем, эти умопостроения, конечно, ничего не значат, пока не назван мотив. И мотив есть...

Допрос бармена дал ответ на вопрос, кто передавал ему оптические шары для "командировочного". Мигель Ангуло, офицер из Бюро антиволнового контроля. Почему Ангуло? Да потому что он и только он был с барменом на связи. Именно дон Мигель долгие пять лет являлся резидентом Службы Контроля в этой маленькой акварельной стране. Стоило мне понять это, как мозаика сложилась. Так вот, о мотивах убийства. Возникла опасность, что выплывет далеко не формальная связь между резидентом Службы Контроля и... кем? Кто был с доном Мигелем в оранжерее? Сеньорита Вардас не знала, кто тот, второй, ведь постояльцев в отеле много, а она была всего лишь цветочницей, но при случае могла бы этого человека опознать. Вот в чем загвоздка - она могла опознать.

Зато я теперь знаю, кто он. И по имени, и по должности. Вторым был начальник Управления внутренних расследований мистер Шугарбуш, который, как лицо не зашифрованное, имел право встречаться лишь с арестованными резидентами и лишь в следственных кабинетах...

Что же у нас получается? С одной стороны - несуществующая группа "L". С другой стороны - полковник Ангуло с его головорезами, которым тоже понадобился Покойник. За этими-то кто стоит? Молчите, господа? Что ж, разберемся сами. Кони Вардас слышала, что Жилова должны похитить. Эту тему обсуждали Шугарбуш с Мигелем Ангуло, а похитить пытался Паниагуа. Выводы? Во-первых, южноамериканцы - только ширма, во-вторых, настоящий вожак "Нового Теотиуакана" - это добрый ангел Мигель, и в третьих, его тайный начальник не мог обо всем этом не знать.

Вы любите подстраховаться, подумал я брезгливо. Вы никому и ничему не доверяете. Разрабатывая самую простую комбинацию, вы главным препятствием полагаете - не злую случайность, нет, - а своих же исполнителей. Вот и получили результат, доведенный до высшей точки недоверия (до точки равновесия!), когда одна задача ставится двум террористическим группам, а те мочат друг друга, будто и не родные. Абсурд... И всегда вы хотите, как лучше. Вы у нас вообще люди нравственные, чувствительные, душою болеющие. Однако безнравственные средства, применяемые в качестве исключений, имеют свойство становиться правилом, - прав ты, мой милый Вася... Нет, не интересовало меня все это.