Последыш. Книги I и II - Макс Мах Страница 10

хлеб, соленые огурцы, конская колбаса, квашенная капуста и холодная гречневая каша со шкварками, оставшаяся со вчерашнего обеда, — выпил едва ли не литровую кружку чая и стакан водки и проспал после этого десять часов подряд. Вот тогда, очнувшись на своей кровати после долгого оздоровительного сна и снова почувствовав себя молодым и здоровым, Игорь взялся за дело уже совсем по-другому.

— Никакой горячки! Мне спешить некуда! — сказал он себе, а потому, отложив магию на потом, взялся за обыденные дела. Прибраться, наносить воды, наколоть дров и затопить баню. Поставить на очаг чугунок с кашей — на этот раз в дело пошло пшено, — и другой, с супом из сушеных овощей, солонины и картошки.

Переделав все дела, он помылся в бане и постирал накопившееся за три недели нательное белье, носки, одежду и полотенца. Затем плотно пообедал. Проверил закваску, — ту, что поставил двадцать дней назад, — добавил воды и муки, и решил, что завтра с утра можно будет уже делать тесто и печь хлеб. И только после всего этого обратился к магии. К этому моменту, размышляя о том и об этом, Бармин решил, что, если верить запискам погибшего во время аварии «воздушного корабля», неизвестного «геолога», камни разбудили в теле Ингвара магический Дар. Способность эта явным образом не принадлежала Бармину, поскольку за семьдесят лет своей жизни он никогда ничего такого за собой не замечал. Другое дело, парень, чье тело по случаю досталось Игорю. Он, вроде бы, про магию ничего не знал, но это ни о чем не говорит. Вполне возможно, он потому и жил на острове, что магия являлась его семейным наследием. Впрочем, такое объяснение ссылки в Барентсбург его родителей, было шито белыми нитками. Существовали, например, совершенно легально изданные книги, в которых рассказывалось о магии и колдовстве, как о вещах, нуждающихся в изучении и исследовании, имелись так же косвенные ссылки на магию, мелькавшие иногда в радиопередачах и на которые Игорь Викентиевич не обращал раньше внимания. Кто-то — главный метеоролог Обонежской пятины[20], — остановил ледяную грозу, а какие-то два юных кретина, имена которых Игорь не разобрал из-за шума помех, устроили поединок сил в столичном Новгороде, повредив своими «плетениями» и «боевыми заклинаниями» стену доходного дома. Так что знать наверняка, разрешена в империи магия или нет, Бармин не мог. Но, по любому, получалось, что Дар Игорю/Ингвару принадлежал изначально, а «горячие камни» выступили неким триггером[21], запустившим процесс актуализации дара. Но тогда возникал другой вопрос: если «горячий камень» — это магический инструмент, то куда девается магическая энергия, присущая «камню», когда он остывает в руке одаренного? Если исходить из принципа сохранения энергии, куда-то же она должна была уйти? На самом деле вопросов было много больше, и Бармин их даже выписал на отдельном листке, но для того, чтобы ответить хотя бы на часть этих вопросов, нужно было овладеть теорией и научиться, — пусть и вчерне, — пользоваться открывшимся Даром. Первое можно было сделать, изучив все имеющиеся в наличии книги по магии, второе — практикуясь, но, разумеется, не дома, а на улице.

2. Восемьдесят пятый день с начала одиссеи

День проходил за днем, длилась бесконечная полярная ночь, и, если Игорь до сих пор не сошел с ума, то только потому что последовательно проявлял отнюдь не свойственную ему в прежней жизни самодисциплину. Было легко поддаться унынию, тоске одиночества и гневу на несправедливость судьбы, но это стало бы началом конца, и Бармин, к счастью, это хорошо понимал. Отчасти его спасала рутина: распорядок дня, список обязательных дел и последовательность в исполнении задуманного. Если вставать в одно и то же время и ежедневно тратить часть утра на гимнастику ушу — это уже кое-что. Но со временем Игорь добавил к этому физические упражнения с отягощениями, — он нашел в казарме разборные гантели с регулируемым весом от двух до шестнадцати килограмм, — и бег на лыжах. И это было уже кое-что, как по убиваемому на эти занятия времени, так и по результатам. Тогда же он пришел к идее о необходимости душа. Но во всем Барентсбурге настоящий душ имелся только в крепости: в доме коменданта и в казарме. Переезжать в крепость совершенно не хотелось, и Бармин три недели мудохался с тем, как в одиночку разобрать устройство — топка, бойлер и система труб, — в одном месте, а именно в комендантском доме, и затем собрать его в другом. А ведь надо было еще сделать к бане подходящую для душа пристройку, и все это в одиночку. Долго, трудно, но зато у него сначала появилось дело, требующее ума, сноровки и немалой физической силы, а затем и «невидаль заморская» — полноценный душ.

Однако строительство душевой являлось, в общем-то, экстраординарной задачей. Другие, вполне рутинные заботы тоже требовали к себе внимания, усилий и времени. Надо было ставить хлебную закваску, да не одну, а несколько, — одну за другой, — так, чтобы печь затем свежий хлеб хотя бы раз в три-четыре дня. Дело полезное и отнюдь не простое. К тому же, как это часто случается в жизни, одно занятие тянет за собой другое. Пока осваивал хлебопечение, вспомнил молодость, когда соревновался с будущей супругой в изготовлении пирогов. Вспомнил, и с тех пор стал себе печь по воскресеньям пирожки с вареньем. Так что дел хватало, не говоря уже об уборке, стирке и готовке, и о множестве других мелких и больших дел, которые обязан выполнять настоящий Робинзон Крузо. Все эти заботы и «развлечения» занимали довольно много времени, но Бармину так же хватало досуга для чтения, прослушивания радиопередач и для упражнений в магии, хотя в его случае, теория никак не хотела сопрягаться с практикой.

К слову сказать, качество приема резко улучшилось после того, как он соорудил настоящую антенну. Не то, чтобы Игорь в этом что-нибудь понимал. В памяти болтались лишь случайные обрывки знаний, частью восходившие к школьному курсу физики, а частью — к фильмам и книгам, в которых этим делом занимались грамотные и квалифицированные герои. Знаний этих, впрочем, было недостаточно, но путем проб и ошибок Бармин все-таки справился с задачей — поднял над крышей дома полноценную, но главное, эффективную антенну, заодно значительно расширив и номенклатуру принимаемых его радиоприемником станций. Теперь он мог слушать не только русские радиостанции, вещающие из глубины имперской территории, — из Ниена[22], Новогрудка,