Валькирии Восточной границы (СИ) - Виталий Абанов Страница 11

— Это был удар? Мне показалось, что я едва задел вас — говорю я, проматывая в голове короткий бой. Так и есть — я едва задел ее коротким джебом, такая атака даже не преследует цели нанести урон, а скорее отвлекает противника, следующим должен быть мощный акцентированный хук в голову… и если так сработал мой джеб, то слава богу, что я не попал хуком. Но… как такое может быть?

— Даже так? Похоже, что… Семенова! — окликает валькирию полковник Халк.

— Здесь, госпожа полковник!

— Сделай-ка нам стенку.

— Слушаюсь, госпожа полковник! — валькирия изобразила руками странные жесты и упав на одно колено — с размаху вдавила ладони в землю. Из земли с тяжелым звуком выросла стена! Около двух метров в высоту и шириной в пять метров… приблизительно.

— Покрепче — сказала полковник, оценивая стенку: — покрепче ее сделай. Еще парочку сразу за ней. Вот так. Хорошо. Теперь — она поворачивается ко мне: — Владимир Григорьевич — прошу.

— Что именно? — все еще зол на нее, хотя и понимаю, что это глупо. Вот так сходу — никто убивать меня не собирался, шла проверка моего потенциала, а если бы я поломался пополам или там в желе разбился — так меня бы собрали. Какая к черту тут медицина, если Мария Сергеевна вместо Иисуса Христа, мертвых может поднимать? Это все меняет сразу. Иметь на поле боя такого вот юнита — это все равно что играть в стрелялку с читом на бессмертие.

— Ударь по ней. — приглашает она меня. Вопрос «а сразу так нельзя было» — застревает в глотке. В чужой монастырь со своим уставом не лезь.

— Хм. — вообще вызывает раздражение вся эта история с «а давайте мы вас убьем, Владимир Григорьевич», с тем чтобы через пять минут «помилуйте, вы еще обижаетесь? Что за глупость…». Вот в жизни не поверю, что такие вот «проверки» тут на поток поставлены… не может такого быть. И… а сама полковник Мария Сергеевна — бессмертна? Каков предел ее способностей? Может ли она поднять, скажем разложившийся труп? Или скелет?

С другой стороны — самому интересно, что я за зверек такой и какие у меня пределы. Сжимаю руку в кулак и отвожу назад. Упираюсь ногой. На выдохе — посылаю руку вперед, мысленно готовый к острой боли в костяшках, стена кажется довольно твердой…

— ТУНЦ! — снова щелчок и во все стороны летит пыль. Зажмуриваюсь. Отступаю назад, тряся головой. Открываю глаза. Стены больше нет, какие-то обломки. Пыль и мелкая каменная крошка оседают в воздухе.

— Так и есть — кивает Мария Сергеевна, застегивая китель: — Старший Родовой Дар. Думаю, что нам имеет смысл заявить о браке. Когда сватов изволите прислать, Владимир Григорьевич?

— Сватов?

— А то как же. Негоже в грехе-то жить. — складывает руки на груди полковник Мария Сергеевна Халк: — а раз у тебя не просто инициация, а Старший Родовой Дар открылся — то имеет смысл заранее озаботиться. Ты ж в столицу как поедешь, так опять по бабам, не дай бог охомутает кто. Для тебя опять-таки честь, с самими Мещерскими породнишься. Имей в виду, фамилию менять не буду. Уварова-Мещерская буду.

— Какая замечательная мысль. А что насчет первой брачной ночи и…

— Тьфу на тебя, Уваров. Не испугался даже — улыбается полковник Мария Сергеевна: — половина твоих товарищей на твоем месте сейчас обделались бы!

— Честно говоря и мне не по себе — говорю я: — но от такой женщин как вы я бы в жизни не отказался!

— Бабник ты Уваров — вздыхает она: — всегда был. Вот память тебе отшибло, а кобелиную суть твою не тронуло. А жаль. Был бы нормальный — ей-богу сватов бы сама заслала. Старший Родовой Дар! Пойдет твоя карьера в гору. Поди сразу в столицу рванешь… вот тебе мой совет — не надо к Ай-гуль сразу в ноженьки падать. Ты парень молодой… найди себе кого-нибудь. Ледяная Княжна… говорят что ей суженого сам Император нашел.

— Да? Ну и ладно — пожимаю я плечами. Нашел и нашел и пусть у молодых все будет хорошо. Меня сейчас больше занимает что со мной происходит…

— Забыл свою зазнобу? — усмехается она: — оно и к лучшему может. Все, ступай с миром, отдохни. Я…тут останусь.

— Хорошо — сопровождаемый валькирией я и к деревянной лестнице. Что-то беспокоит меня, но когда я оборачиваюсь, валькирия заслоняет мне путь.

— Госпожа полковник велела вам домой идти — говорит она и в глазах ее я вижу решимость. Интересно, а она меня боится? Видела же на что я способен… я бы такого человека опасался.

— Как скажешь — пожимаю плечами: — а ты меня до дома проводишь?

— Так точно — кивает валькирия.

— А… полковник? Как она домой доберется?

— Не знаю — пожимает та плечами: — это не мое дело. У меня приказ.

— Ну ладно. — я забираюсь в экипаж, запряженный двойкой лошадей, валькирия взмывает на место возницы. Мы едем в молчании. У самой гарнизонной стены валькирия Семенова нарушает молчание.

— Ваше благородие. Владимир Григорьевич… — негромко произносит она, нослышу.

— Да, Семенова? — откликаюсь я. По моему верно, валькирий при мне так и называли — либо «валькирия», либо по фамилии.

— Вы госпожу полковника не забывайте. Ну… там в столице. Она… неравнодушна к вам.

— Это точно. Была бы равнодушна — убила бы — шучу, я делая вид, что потираю пострадавший бок. На самом деле у меня ничего не болит. Интересно, почему чертов эскулап так легко ткнул меня в глаз иглой, если я неуязвим? Хм… вопросы, вопросы…

— Вам все шутить — хмурится валькирия и поворачивает ко мне голову: — а вы бы выслали ей сватов, а? Свадьбу бы к весне сыграли в гарнизоне. Мария Сергеевна не простой офицер. Почитай вся восточная граница на ней держится.

— Я подумаю — отвечаю я, чувствуя себя немного неловко.

— Вот и хорошо — кивает валькирия, развеселившись и поворачиваясь обратно: — вот и ладушки. Первая жена это дело ответственное… фундамент семьи.

— Да-да. Именно. Что⁈

Глава 5

— Володя! Я тебя умоляю, тебе нельзя так лежать! Ты же перестанешь нравится барышням, дамам, гимназисткам и веселым вдовам! Ты умираешь прямо у меня на глазах! — всплескивает руками молодцеватый офицер в гусарской форме с залихватски завитыми вверх усами: — я не могу допустить твоей гибели!

— Со мной все в порядке, ээ… — моргаю глазами я, стараясь припомнить что именно Пахом сказал мне, когда открывал дверь. То ли «приперся орясина окаянная», то ли «снова этот». Информации явно маловато…

— Вот! Ты забыл даже меня! Меня, твоего лучшего друга! А ведь ты мне должен сто рублей! Да, да, именно! Но мы, гусары, народ щедрый, можешь не отдавать. Ты главное оденься и пошли, пошли,