Синяя Рыба - Евгения Духовникова Страница 12

В сквере на центральной площади, около большого фонтана Вика присела на скамейку, чтобы немного отдохнуть и заодно собраться с мыслями. Она перевела дух, и принялась было за мороженое, как прямо перед ней с громким хлопком в воздухе материализовался черный орел. Тот самый.

— Добрый вечер, Виктория. Ну, как, нравится тебе такая жизнь?

Вика поперхнулась и закашлялась. Сейчас, если она откажется сделать то, о чем он ее просит, она опять станет давнишней Викой — вечно попадающей в неприятности неудачницей. От волнения она откусила от мороженого огромный кусок и чуть не задохнулась: мороженое было таким ледяным, что у нее заныли зубы.

— Д-да, но… — еле выговорила она с набитым ртом.

— И ты хочешь остаться такой?

— Да, только…

— Тогда слушай! — велел Орел. — Я проведу тебя в одно место. Это далеко отсюда, но ты попадешь туда во мгновение ока. Ты достанешь для меня одну вещь. И отдашь мне.

Вика непонимающе уставилась на черную птицу.

— Какую вещь? — наконец пробормотала она.

— Это талисман. Весьма могущественный и невероятно ценный. От него зависит очень многое, слишком многое, чтобы и дальше оставлять его там, где он сейчас. Времена меняются, Вика. Ты наверняка уже слышала об этом. Мир в опасности, и от этой вещицы сейчас зависит слишком многое. Если не вмешаться, может произойти ужасная катастрофа.

Орел сложил крылья за спиной и, широко расставляя когтистые лапы, заковылял по земле, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Ты справишься, не сомневайся. Ты станешь героем, спасителем мира, потомки будут слагать про тебя легенды. И трагедия будет предотвращена.

По спине у Вики поползли мурашки.

— Трагедия?.. О какой трагедии ты говоришь? — заикаясь, спросила она, — Какой мир в опасности?

Орел склонил голову набок и продолжал:

— Это долгая история, девочка. Ты должна знать, что в этом мире много разных сил, есть могущественные силы добра, и есть силы, цель которых — разрушение. И сейчас настал момент, когда от малейшего толчка все может полететь в пропасть. А я всего лишь страж, я выполняю свою работу, — и только. Ты не поверила мне сразу — это делает тебе честь. Никогда никому не доверяй. Мир полон лжи и обмана. Посмотри, в каком мире ты живешь! Сколько вокруг зла, жестокости и грязи! Мир погружается во тьму, и это неотвратимо.

Вика огляделась по сторонам. Пейзаж, знакомый ей с детства, вдруг показался ей невыносимо тоскливым и однообразным. Серое и черное, как на монохромной фотографии. Мир, в котором она жила, такой родной и привычный, он в одночасье стал чужим, неизвестным, негостеприимным. Словно она видела все это в первый раз, хотя знала здесь каждый поворот, каждое дерево, каждый дом.

— Но ты можешь этому помешать. Все, что тебе надо будет сделать — это согласиться. Остальное произойдет само.

Девочка все еще колебалась. Из последних сих она пыталась найти скрытый подтекст в словах черного орла, но не нашла. И все же какой-то внутренний голос на самом краю сознания, надрываясь, кричал ей: «Вика! Не слушай его! Не верь! Не соглашайся! Это ложь! Это ловушка!!»

Вика нахмурилась и встряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Если она откажется, и случится что-то плохое, получится, что она виновата в «трагедии», ведь у нее была возможность все исправить, а она пренебрегла ею. Что-то ей подсказывало, что теперь уж точно второго шанса не будет.

— Но почему я? — наконец произнесла она.

— Потому что ты — избрана. Много тысяч лет было совершено предсказание. Оно гласит, что Избранник — девочка, которая сможет нарисовать наш мир, не побывав в нем. Это ты, Вика. А это — твоя картина, — он шевельнул крылом, и прямо в руки девочке из ниоткуда спланировал лист бумаги с изображенным на нем дивным садом. — Ты знаешь, что ты нарисовала?

— Моя мечта… — растерянно проговорила Вика.

— Это не твоя мечта. Это — твой путь. И он приведет тебя в Абсолют. Идем же! Надо спешить.

— Но как… — Вика в смятении вскочила со скамейки. — Ты ведь… Я не могу просто так взять и уйти! Я даже не знаю, как тебя зовут!

Орел снисходительно ухмыльнулся и бросил:

— Зови меня Эриус.

Хрустальный Лотос

Синяя Рыба широко улыбнулась Максиму.

— Не бойся, мальчик. Тебе ничто не грозит. Здесь мы в безопасности.

Максим от изумления потерял дар речи. Он пораженно глядел на Синюю Рыбу, которая невозмутимо исследовала пространство его комнаты, подплывая к различным предметам и с любопытством рассматривая их. Максим несколько раз хорошенько ущипнул себя, чтобы убедиться, что Синяя Рыба, парящая под потолком, не сон. Но это не помогло — картина осталась прежней.

— Кто ты? — наконец выдавил он.

— Мы знакомы. Я — Синяя Рыба, — сказала Рыба.

— Но как ты можешь обходиться без воды? — воскликнул Максим. — Ты же — рыба! Рыбы могут жить только в воде, это я точно знаю!

— Интересно, что ты не спрашиваешь, почему я могу говорить, — усмехнулась Синяя Рыба, — рыбы ведь не разговаривают.

— Ты…

— Я не простая рыба. Я — не такая, как они, — она махнула плавником в сторону круглого аквариума с барбусами и неонами. Сейчас я существую в облике рыбы. Раньше же я выглядела по-другому. В воздухе, кстати, передвигаться значительно проще, чем в воде. Но не во всех мирах это возможно. Как-то я оказалась в мире, где стоял такой холод, что даже газ превращался в жидкость, и вместо атмосферы там был океан. Тамошним обитателям приходилось несладко…

— Другие миры? — перебил ее Максим, от изумления позабыв о вежливости. — Ты имеешь в виду параллельные миры? Так они существуют? Но где… как…

— Ты задаешь слишком много вопросов, — остановила его Синяя Рыба, — Да, миров множество. Несовершенных, материальных миров, если точнее. Они существовали всегда, но их число непостоянно. Время от времени — примерно раз в две-три вечности — появляется новый мир, и примерно через такой же интервал времени какой-нибудь из миров умирает. Однако есть мир, на котором замыкаются все остальные. Это — Абсолют. Я пришла оттуда.

— Что значит «замыкаются все остальные»? — не понял Максим. — Выходит, он какой-то особенный?

— Можно и так сказать, хотя это не совсем верно. Это мир, в котором рождается Материя. Мир, с которого когда-то все началось. Там возникла жизнь, и этот процесс продолжается и в наши дни. Это мир абсолютных возможностей, абсолютных чувств, абсолютных существ. Там ничего нельзя сделать наполовину. Там