Первопричина: Лагерь смерти - Артём Соболь Страница 12

— Может быть, — пожимает плечами Ломакин. — У вас там соринка, на левой брови.

Машинально потираю бровь, смотрю на улыбающегося профессора, выдохнув поднимаю зажигалку, прикуриваю.

— Ну, а теперь вы чему радуетесь, профессор?

— Тому, что вот уже несколько секунд имею честь лицезреть, как у вас, Николай, растут брови и ресницы. Что ещё раз подтверждает мою версию о том, что ваш случай, более чем уникальный. Не расстраивайтесь. Пейте чай, курите. Вы, кстати, как себя чувствуете? Ничего после столь сытного перекуса не беспокоит?

— Да вроде нет? А должно?

— Вы ростом сто семьдесят пять сантиметров. Весом на вид килограмм тридцать-тридцать пять. Вас, голубчик, сквозняками должно шатать. К тому же после молочной каши, вас должно было вывернуть наизнанку. Вы же прекрасно себя чувствуете. Будьте добры, встаньте и выполните десять приседаний. Пожалуйста.

Встаю, десять раз приседаю. Глядя на профессора приседаю ещё десять, сажусь на диван и пытаюсь оторвать от ладони тарелку. Ломакин наблюдая за мной комментирует происходящее, кивает своим мыслям и делает какие-то выводы.

Я же, видя что тарелка срослась с кожей, а где заканчивается металл и начинается живая плоть понять невозможно, прихожу к выводу что сейчас являюсь дешёвой пародией на смесь Магнето с Алиэкспресс и сломанного жидкого… нет, жиденького терминатора оттуда же. Но больше всего, кажется, что я просто долбанулся и всё это мне кажется. Что я сильно пострадал в той аварии и сейчас лёжа на дороге, смотрю порождённые умирающим мозгом картины. Предсмертный бред… Или…

— Профессор, а вам не кажется что всё это… Всё происходящее нереально. Понял! Я внутри сна. Мне всё это снится. Это…

— Я бы тоже очень этого хотел, — вставая вздыхает Ломакин. — В один прекрасный момент, взять и проснуться. Понять что просто задремал на лекции или конференции. Но нет, и у меня есть тому доказательства. Вы, голубчик, не первый кого такие мысли посещают.

С этими словами, Ломакин подходит к висящему на стене шкафчику, вытаскивает газету, разворачивает и подаёт мне.

— Во сне невозможно читать, — вздыхает профессор. — А здесь… Вы сами всё видите. Так что это не ад, не сон и даже не галлюцинации. Это реальность. Увы… А то что стало с вами. Я, конечно, этого говорить не должен, но экспериментировать над людьми, в попытках создать из нас оружие начали очень давно. Селекция, мутации, совсем недавно облучение Альфа-Веществом, введение разной химии. Этим с переменным успехом занимаются почти все стороны конфликта. От исхода войны зависит очень многое, и стороны пойдут на всё ради победы, особенно в этом преуспевает Германия. Моральные нормы и даже банальная человечность, в нашем страшном мире давно уже неуместны. Их нет. Нет справедливости, гуманизма, морали, есть только желание победить и не быть уничтоженным. Это я про наших, там, в СССР, хоть что-то осталось. У наших врагов, увы нет. Ими движут другие цели. Уничтожить нас, урвать побольше богатой «Первопричиной» территории. Этим миром правит оно, инопланетное вещество и желание заполучить его. Возможно это не случайность, а захват Земли инопланетной цивилизацией, которая дабы ускорить зачистку Земли от людей сбросила на неё эту дрянь. Или, что более правдоподобно, люди настолько сволочи, насколько это вообще возможно… Извините, расчувствовался. Вы не устали? Вот что, вы пока отдыхайте, а мы с Осипом устроим вылазку. Попробуем кроме провианта урвать ещё и медицинского оборудования. Отдыхайте.

Нда… Ситуёвина.

Глава 5

Что удивительно, в гостях у шизанутого деда, жизнь наша начала налаживаться. Если точнее то относительно. Потому что были как плюсы, так и минусы.

Если начать с плюсов, то ночью от моей руки отвалилась тарелка. Отвалилась, но не вся. Донышко исчезло. Как так получилось никто не заметил. Но факт остаётся фактом.

Ещё, у нас случилось перераспределение. Девушки переехали на диван, я на пол к стене, по совету Осипа под иконы. Они, как уверен дед помогают.

Между нами встала ширма, девушкам устроили шкаф, организовали туалетный столик, к которому комплектом шли помада и тушь для ресниц. Большего на помойке не находилось. Но и это девушек радовало.

Ещё радовало что мы в относительной безопасности. Находимся в заброшенной части катакомб, между шахтами и канализацией. Посторонние и любопытные здесь не шаркаются, излучение от шахт слишком сильное. Да и делать здесь особо нечего, несколько заваленных хламом коридоров, пустые помещения и больше ничего. Но тем не менее место удобное, безопасное. К тому же дед накопал тоннелей. К складу нз, который опечатан по причине того что всё его содержимое после облучения пришло по мнению руководства в негодность. Настолько в негодность и настолько там всё облучено, что туда даже в защите заходить боятся. Как там шарится сам дед, остаётся вопросом, на который он отвечает что просто привык. Отдельный тоннель вёл к яме, куда сбрасывают: трупы, мусор и прочие ненужные фашистам, но полезные для деда вещи. Тут главное сборщикам трупов не попасться. Они как говорит Осип ребята на голову слабенькие и сразу нападут.

Сам дед, он… То есть они. Ведут себя хоть и не всегда адекватно, но положительно и крайне заботливо. Например Осип так и считает нас с Маришкой своими детьми. В чём мы его не переубеждаем и всячески подыгрываем потому как чревато. За что он устраивая вылазки, таскает нам всякую всячину. От тушёнки и готовых армейских пайков, до шоколадок, конфет и консервированных фруктов. Снабжает нас одеждой, куревом и даже каким-то чудом умудрился стянуть полбутылочки шнапса. Отметить воссоединение семьи.

Профессор Ломакин, он же вторая… Или первая личность деда, тут снова вопрос, занимается тем что откармливает нас по методике, расспрашивает и наблюдает. Делает записи, смотрит и периодически осматривает. Делает выводы, от которых я начинаю сомневаться в реальности происходящего.

Например, притащенные им весы, точно показывают что мой вес, семьдесят килограмм. Когда с виду едва ли на сорок потяну. Что профессор объясняет наличием металла в моём организме. По его версии, поглощая металл, а я его время от времени поглощаю. То ложка в кожу впитается, то тарелка к ладони прилипнет, то я сам проходя мимо «примёрзну» к двери. Также, со слов профессора я плотнее чем должен быть. И это значит что металл не только в костях как он сам же и думал, но и вообще везде.

Ещё одной странностью идёт наше быстрое восстановление и странное поведение. Меня тянет к металлу. Маришку к воде, пьёт она очень