Владимир Величко - Заповедник. Соперники Смерти Страница 13

– …не надо… не живой уже… верх идти… так… человек… помощь… оказывать, – тихо проговорил Хозяин и, выпустив кружку из пальцев, – исчез. Громко звякнувшая о камень кружка покатилась к выходу из пещерки.

Кэп затряс головой:

– Чертовщина какая-то! – и с оторопелым, совсем не свойственным ему видом спросил: – Он правда был, или мне это почудилось?

– Хватит! Ты слышал, что сказал Хозяин, – натягивая ботинки, отрывисто бросил Текс. – Там с Доком что-то случилось, пошли… живее, живее!

И, кое-как натянув верхнюю одежонку, они почти бегом, прыгая с камня на камень, помчались вверх, туда, где Док ушел в камень. Однако, поднявшись в расщелину, где они недавно отдыхали, наткнулись на Дока. Он сидел, прислонившись спиной к стволу лиственницы, и бездумно смотрел в никуда. В глазах его была пустота новорожденного ребенка, а из полуоткрытого рта на подбородок стекала слюна и капала на грудь…

Док, вспомнив тот день, вздрогнул и шумно задышал – так ему стало плохо и неприятно…

– Эй, Док! – раздался рядом встревоженный голос Текса. – Что с тобой? Вон как побледнел.

– Нет, нет, – почему-то севшим голосом прошептал тот, – все нормально.

– Иди-ка ты, друг, полежи, обед еще через полчаса будет, не раньше, – сказал Текс и, видя нерешительность Дока, легонько потянул его за руку, – иди, иди…

И Док, тяжело переступая почему-то отяжелевшими ногами, пошел в избу. Там он прилег на свое место и, прикрывшись тяжеленной шкурой-одеялом, снова вернулся к воспоминаниям о том дне, когда он шагнул в камень…

Док снова передернулся. Проход сквозь камень занял секунду, не больше. Но именно этот миг показался ему вечностью. Скала, или ее мираж, обдала его мгновенным жаром и быстрыми покалываниями всего тела – не больно, но неприятно. Он в тот момент прикрыл глаза, а когда снова их открыл, то… ничего не увидел. Его окружала Тьма! Он замер, прислушиваясь к звукам, но их не было. Потом он расслышал, как где-то далеко-далеко ритмично капает вода, а может, и не вода, а что-то другое. Сердце! Это стучало его сердце, оно колотилось так, будто он за 10 секунд пробежал стометровку. В душе у Дока стал нарастать страх пред неизвестностью – непросто стоять в глубине камня, в сплошной темноте и тишине. Вдруг впереди появился мерцающий свет, и он услышал голос:

– Идить прям… свет где, – и Док, осторожно ощупывая ногами то место, куда собирался наступить, двинулся вперед. Через десяток шагов свет стал чуточку сильнее, и он смутно различил нависающий и темный полукруг – арка двери? – почему-то подумал он и, шагнув в этот проем, тут же отшатнулся от яркого света. Этот свет не вспыхнул внезапно, это сам Док шагнул в его полосу. Впрочем, через пару секунд он сквозь прищуренные глаза понял, что свет не настолько уж ярок, и, убрав руки, посмотрел… Сначала Док подумал, что противоположная стена отсутствует, что это просто дыра, проем в камне, через который льется обычный дневной свет и открывается прекрасный вид на окружающие горы и тайгу. А потом он понял, что это большущее овальное окно – иллюминатор? – мелькнула у него мысль. Машинально, ни на что больше не обращая внимания, Док сделал пару шагов, протянул руку и коснулся… шершавого камня. Он его отчетливо чувствовал под пальцами – холодный, шершавый камень, до боли знакомый по тысячам прикосновений, однако глаза Дока твердили обратное. «Но это же окно? Это не камень, – с минуту он смотрел на открывшуюся пред ним картину и вдруг подумал: – А как же снаружи? А вдруг кто-то увидит?»

– Нет увидеть, – раздался скрипучий голос, – видеть из отсюда… там… видно только скала… односторонний проницаема…

Док оглянулся и увидел Хозяина. Тот сидел в кресле с высокой спинкой, и его огромные и блистающие внутренним огнем глаза смотрели прямо на Дока.

– Сесть… там, – хозяин вытянул длинную руку чуть в сторону от стоящего Дока. Тот оглянулся и успел заметить, как прямо на каменном полу, чуть сбоку от окна, вздулся коричневый бугор, почти мгновенно принявший вид легкого кресла.

– Сидесть! – Док машинально, наклонившись, потрогал это кресло рукой и сел. Кресло качнулось, задвигалось, как живое, как бы переливаясь и удобно охватывая его тело. Некоторое время они молчали, и Док во все глаза разглядывал Хозяина. Глядя на его маскообразное, абсолютно неподвижное лицо, такую же шею и грудь, Док подумал, что все это – какая-то защита, типа скафандра или… или это хитиновая скорлупа, словно у насекомых? Вот только глаза хозяина, удивительно большие и живые, горели странным – Док сказал бы – добрым светом. Несмотря на их непохожесть на человеческие, они не излучали плохого, они не угрожали.

Вдруг Хозяин резко встал и, как показалось Доку, с досадой бросил:

– Нет, не слышать ты… Ты готов нет, ты готовить… нада, – и подошел к окну. Там он чисто человеческим жестом сложил руки на груди и уставился в окно. На фоне яркого света из окна Хозяин смотрелся как совершенно черный силуэт с четкими контурами. До Дока донесся ставший совсем тихим его голос:

– Как же нет хотеть… устал… – потом он издал непонятный звук, вроде кашля, и уже громко, явно адресуя слова Доку, сказал:

– Мне труд говорить… мы нет речи… ты не понимаешь… мне слов нет… много сказать… нет слов… ты вспомнить из прошлый случай… от него будешь понимать все, – и стал поворачиваться в сторону сидящего Дока. На какое-то мгновение Док увидел его профиль. Острый клювообразный и очень большой нос, вертикально торчащие вверх и в стороны довольно острые выступы, рожки – рожки! – а сзади метался длинный и довольно тонкий хвост. Док еще успел подумать: «Да это же…», но Хозяин повернул голову, и его глаза полыхнули… Док замер, дыхание его прервалось. И еще он успел почувствовать, вспомнить… яркий маленький круг… сверху и надвигающийся мертвенно-зеленый свет, но в этот момент все погасло…

Больше Док ничего не помнил. Ни то, как он в расщелине оказался, ни как его спускали со скалы, ни как он снова очутился в избушке. Ничего! Только к вечеру он осознал себя. Осознал, кто он, осознал свое «я». А немного позже ребята рассказали и об остальном.

И о том, как провели они ночь в пещерке, и как утром к ним явился Хозяин…

– Это именно он сказал нам, что ты… того, – покрутил у виска Текс. – Если бы ты видел себя в тот момент.

– В общем, мы тебя со скалы стягивали добрых два часа, – пояснил Кэп. – Сначала я слетал за концом, а потом мы то на руках, то на веревке, спустили тебя вниз, в пещерку. А когда, устроив тебя, болезного у костерка, отправились с Тексом носилки мастерить, прибежал дедушка.

– А меня тоже прислал Хозяин, – довольным тенорком пояснил Дед, – он заявился, как только светать начало – я еще во сне почуял его прибытие. Он уже за столиком у печи сидел. Вот он мне все подробно про вас и рассказал: и где вы, и что с вами, и как помочь Доку… Мы с Шариком тут же и побегли к вам.

При этих словах Док встрепенулся:

– Погоди, погоди, дедушка. Как это он подробно тебе рассказал? Он же говорить не может. Вернее, очень плохо говорит, с трудом подбирает отдельные слова.

– Вот-вот, – поддержал Дока Текс. – Он и с нами говорил так, что мы его едва поняли.

Услышав это, Дед засмеялся:

– Так он со мной не говорит, он думает, а я слышу. Только я, как он, не могу, я отвечаю ему словами.

– То есть он общается мыслями? Телепатически? – с удивлением переспросил тогда Док и, помолчав, задумчиво произнес: – Да, да, да, теперь я понимаю, что он и мне там, в Камне, пытался что-то рассказать… без слов…

– … но ты туповат оказался, – радостно заржал Текс.

– Да, я оказался не подготовлен к такому способу общения, – покорно согласился Док.

– Вот Хозяин мне тогда утром и поведал, что и как с тобой делать.

– Правильно, когда мы притащили жерди и увидели, что ты, Деда, сам сидишь у костра, – сказал Кэп, – знаешь, как мы обрадовались…

– …что не придется Дока тащить на руках, а он сам на своих двоих потопает, – улыбаясь, пояснил Текс, – ведь дедушка явно пришел не для того, чтобы носилки тащить.

– И что, я сам шел до избушки? – с удивлением поинтересовался Док.

– Ага, шел он! Как же! Не шел, а полз, словно улитка. Дедушка что-то с тобой сотворил, ты и пошел, хотя оставался все таким же: пускал слюни и улыбался, как блаженный. Даже не понимал, куда ступать, даже комаров не смахивал с лица. Мы тебя и поддерживали под руки, и поворачивали, чтоб ты шел в нужную сторону, и комариков веточками смахивали… Так потихоньку и дошли.

– Черт… ничего не помню, – с досадой произнес Док. – Ничего! И сколько времени мы шли?

– Да часа четыре шли, если не больше, – сказал Кэп. – В избушке тебя уложили на полати, а нас дедушка выгнал. И пока мы варили похлебочку, он тобой и занимался – руками водил над головой, что-то пел, мычал…

– …а когда дедушка мычать кончил, замычал ты, то есть стал говорить. Вот после этого ты и пошел на поправку, – весело прокомментировал Текс.