Режиссер Советского Союза 5 - Александр Яманов Страница 13

Пузик нагло плюхнулась на стул и махнула рукой секретарю, настороженно выглядывающей из-за открытой двери. Через несколько мгновений смущённые Каплан, Моисеич и Солодовников, заняли свои места. Заодно подоспел чай с сушками и пряниками от вроде как моего секретаря.

— Алексей, нам ты можешь рассказать, что вообще происходит? — начала разговор бобруйская принцесса, сделав глоток чая, — Понятно, зачем у ТО отняли проекты в пользу «Гостелерадио» — удивительно, почему это не сделали раньше. Надеюсь, на этом аппетиты изымателей чужого труда ограничатся? Ты понимаешь, что коллектив далёк от спокойствия?

— Предварительные договорённости по «Прогрессу» я озвучил. Придётся отдать проекты вместе с людьми. Что касается сохранения сценаристов, то здесь вопрос скользкий. Никто не мешает новым руководителям переформировать программы под своё видение.

— И ты это позволишь? — воскликнула Пузик.

— Все наши работы официально зарегистрированы и закреплены за ТО. Поэтому я и не стал воевать за их сохранение в нашей системе, ограничившись рычагом влияния. Если товарищи захотят нарушить подписанное соглашение — значит, получат войну. Всё остальные проекты продолжат действовать. Более того, третий канал ТВ частично остаётся под нашим контролем. Как вы правильно заметили, у нас отобрали самые популярные телепередачи и все радиопрограммы. Что касается всего остального, то мы делаем даже шаг вперёд. Оборудование для собственной типографии уже в стадии наладки. Вскоре должно выйти решение по студии грамзаписи. Если оно будет положительным, то мы сильно расширим сферу нашей деятельности. Сначала я думал просто копировать пластинки, но изменил первоначальные планы. У нас будет своя звукозаписывающая студия, аналогов который в СССР нет! А это неплохие деньги, на которые мы сможем снимать больше фильмов.

Уф. Вроде удалось успокоить своих главных соратников. Особенно это касалось Пузик, которая не смирилась с грабежом, как она назвала передачу проектов. Рыжая была готова воевать и использовать все свои связи. Только компромиссное решение по моей деятельности принималось в ЦК и обратной силы не имеет.

Далее мы переключились на текущие дела. Оксана долго пытала меня на предмет сценария, который я пишу. Мол, нехорошо скрывать свои планы от друзей и руководства ТО. В конце разговора пообещал, что всё расскажу, когда будет конкретика. Заодно договорились, что через неделю будет совещание по поводу утверждения сценариев для новых художественных картин.

Блин. Пришли, сбили меня с панталыку, и довольные ушли работать. А я теперь из себя даже слова выдавить не могу. Попросил секретаря сделать ещё чаю, а сам начал анализировать три важных разговора, которые решили мою судьбу. Вернее, скорректировали планы товарища Мещерского на ближайшие два года, если не больше. Хотя, нельзя так далеко прогнозировать сложившуюся ситуацию. Моя здешняя жизнь напоминает американские горки. В данный момент я просто качусь вниз, чтобы завтра резко взмыть вверх или рухнуть в пропасть. Если возвращаться к разговорам, то два из них касались моей карьеры. Последний диалог больше затрагивал личную жизнь одного самовлюблённого режиссёра и оставил неприятное послевкусие.

* * *

— Я не буду читать тебе нотации и воспитывать. Ты взрослый человек и сам должен отвечать за свои поступки, — сегодня Фурцева опять решила играть в большого начальника, чуть ли не с порога начав обвиняющую речь.

Только у меня было такое отвратное настроение, что мне не до подобных спектаклей. Неопределённость, слухи и поливание грязью в газетах, сделали своё дело. Меня выбили из колеи и поколебали уверенность в адекватности советского руководства. Заодно разозлили просто до невозможности.

— Вы хотите сообщить, что-то важное? — спрашиваю, старательно сдерживая злость.

Уж очень мне не понравились некоторые сравнения и гнилая политика бить исподтишка, не дав человеку возможности ответить. Фурцева всё это наверняка знала и могла пресечь. Единственным человеком, кто публично за меня заступился, оказалась Капитонова. Светочке удалось продавить через редакцию «Советской культуры» статью, где были описаны мои заслуги и достижения. А клеветникам задали простой вопрос, могут ли они похвастаться подобными успешными проектами. Подобное даже защитой не назовёшь, так как статья была написана эзоповым языком. Но даже этого хватило, чтобы на правдорубку обрушился целый шквал негодования. Но мадам Капитонова не плюшевая игрушка, и огрызнулась очень жёстко. В итоге, конфликт замяли. Война с главредом популярного приложения с миллионным тиражом, которая ведёт одну из самых популярных программ на радио и представляет весьма влиятельную семью, в планы кукловодов не входила. Заодно и меня перестали костерить, резко сбавив обороты. Только фамилии журналистов и прочих критиков я записал в отдельный блокнот. Земля — круглая, ещё пересечёмся, а у товарища Мещерского очень хорошая память.

И вот сейчас Фурцева, вместо обычного разговора, где можно было объяснить ситуацию по-человечески, включила осуждающий режим. Далее она озвучила мне условия, в случае выполнения которых, ТО «Прогресс» получит право на дальнейшее существование. В принципе — не так плохо, могло быть хуже. Определённый маховик мною запущен, и тема пошла в массы. Если даже завтра начнут ломать построенное, то новые программы будут отталкиваться от нашего базиса. Народ привык к определённому стилю, и может не понять столь кардинальной деградации. А вот следующим заявлением Фурцева меня натурально огорошила.

— В связи с тем, что член возглавляемой тобой делегации отказался возвращаться на Родину, к участникам этого события будут применены санкции. Вам с Клушанцевым впредь запрещено работать в любой капиталистической стране. Проекты с социалистическими странами под запрет не попадают. Это окончательное решение, и я не в силах его отменить, — министр строго посмотрела на меня, но, не дождавшись реакции, продолжила, — Ты заигрался и стал совершенно неуправляемым. Но гораздо хуже то, что многие деятели искусств берут с тебя пример и задают вопросы. Ключевой из них — почему Мещерскому можно, а нам нельзя? Хозрасчёт — вещь нужная, и одобряется партией, вот только желание наших деятелей массово ехать за рубеж, заключая соглашения с иностранными импресарио, совершенно неприемлемо. Ведь под этим подразумеваются прямые соглашения и поступление выручки исключительно творческим коллективам, минуя государственный бюджет. По крайней мере, так руководители ансамблей, оркестров и отдельные артисты, видят сложившуюся ситуацию.

— Я не оспариваю решение властей, но хотелось бы услышать ответы на некоторые вопросы. Зачем было устраивать самую настоящую травлю в прессе? Неужели нельзя было договориться в тихой и спокойной обстановке? И какое отношение мы с Павлом Владимировичем имеем к невозвращенцу? Если другие артисты хотят зарабатывать за рубежом, то, причём здесь я?

— Притом, что ты демонстративно отказался отдавать свой гонорар за американский фильм и оставил его в западном банке. Ты думаешь, что слухи ещё не дошли до Москвы? Может, вы с Клушанцевым