Король арены 5 - Сергей Александрович Богдашов Страница 13

— С чего ты вдруг взял, что я куда-то поеду? — вызверился вдруг Гийом.

— Справедливо сказано, так как чисто теоретически у вас есть два выхода: первый — это начать говорить со мной на «вы» и заняться своими служебными обязанностями, а второй — прямо сейчас идти в храм и там стучать в пол головой, упрашивая святую Релти отменить принятую ей клятву. Чисто по-дружески, хочу заметить, что второй вариант я бы не стал рассматривать, как абсолютно безнадёжный. Надеюсь, мы поняли друг друга и послезавтра я увижу предлагаемый вами план улучшений по всем вопросам практики. Начните с транспорта, а то вдруг вас побьют в тёмном трюме. И ладно бы парни. У нас, магов Огня и Воздуха, даже девушки бывают крайне несдержанны…

Глава 7

В мои планы посещения Академии сегодня входил визит к лэру Фливери.

Переговоры с ректором прошли вполне благостно. Лэр Мюнтендор сразу мне предложил те условия, за которые я собирался с ним торговаться, а заодно и пообещал, что воля богини для него не пустой звук и нерадивый завхоз будет сегодня же отдельным приказом приписан к нашей группе практикантов. Я, воспрянув духом, хотел было улучшить результаты и поторговаться, но заметив неодобрительное покачивание головы лэра Мердока, резко сдал назад. Наши дальнейшие отношения в ближайший учебный год мне принесут больше пользы, чем доходы за полтора-два месяца практики. К тому же, всё очень похоже на то, что мой наставник и так выдоил из ректора максимум возможного. А раз так, то я с пожеланиями процветания Академии под столь мудрым руководством, плавно выкатился из кабинета, и уточнив у секретарши, что профессор артефакторики никуда не уезжал, направился к нему в гости.

Нужно ценить, когда к тебе правильно относятся и я дал понять тому же ректору, что я заметил разницу между сотрудничеством и попытками меня одурачить, в надежде, что я по щелчку пальцев кинусь выполнять втрое больше работу, если мне вдвое меньше собираются платить.

Территория Академии опустела. Пока шёл до городка преподавателей, на аллеях увидел лишь трёх студентов, усердно готовящихся к пересдаче экзамена.

— Ларри! Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя! Наслышан о твоих успехах, да что там, у нас больше недели все только про тебя и говорили! Знал бы ты, сколько преподавателей ставки сделали на то, что ты никогда больше не вернёшься в Белговорт! Я уж, грешным делом, подумал, что ты про меня совсем забудешь.

— Меня действительно сам ректор столичной Академии к себе приглашал, предлагая бесплатное обучение, но я отказался, — с улыбкой встретил я настоящий шторм эмоций профессора.

— Ой, зря… Столичная Академия — это же такие связи, которые ни за какие деньги не купишь! — вполне искренне заметил лэр Фливери, почмокав губами так, словно собирался отведать сочный кусок столичной жизни.

— А они мне нужны? — пожал я плечами, — Я с Императором под клятву перед Релти договорился, что буду писать сценарии пьес для Императорского театра.

— Погоди-ка… С Императором и под клятву? И ты до сих пор живой?

— Ну, так получилось. Там народа много было, может поэтому.

— Больше никогда так не делай!

— Да мне уже объяснили пагубность такого поступка, и очень убедительно.

— Надеюсь, ты отнесёшься к этому предупреждению крайне серьёзно. Но раз уж ты здесь, то я рад тебя видеть и готов вместе с тобой отметить твой успех. У меня есть неплохое вино…

— Профессор, нет. Я же не просто так припёрся к вам с плетёной корзиной.

— Уж не хочешь ли ты сказать…

— Ни в коем случае, — помотал я головой, заранее отрицая все досужие домыслы, — Мне просто нужно компетентное и объективное мнение такого знатока, как вы. Попробуйте эти вина. Мне важно услышать ваше мнение о них.

На стол я выставил три бутыли, оплетённые лозой. Небольшие. Всего-то чуть меньше литра каждая.

К дегустации лэр Фливери отнёсся крайне серьёзно. По его приказу были принесены подходящие рюмочки и бокалы, запотевший графин с родниковой водой и большая тарелка с закусками.

Как и что профессор определяет, я не знаю. В моём мире были сомелье, но я слегка скептически отношусь к их талантам. Зато у меня сейчас перед глазами целое театрализованное представление.

Профессор делает крайне маленький глоток из рюмочки, потом его сплёвывает и полощет рот водой, которую тоже выплёвывает. Дальше он закатил глаза в потолок, секунд пять о чём-то размышлял, и лишь потом добил остатки вина из рюмки, запив его водой.

После этого артефактор перекусил сыром, погрыз какой-то довольно твёрдый орех и лишь потом начал говорить:

— В меру сладкое, насыщенное вино, с лёгким вкусом изюма и цветочным оттенком. Вне всякого сомнения, будет пользоваться спросом у дам, особенно молодых.

— Вот даже как! А чем женщины постарше вам не угодили? — ухмыльнулся я, считая, что профессор меня разыгрывает.

— Ларри, как ты знаешь, с годами у людей становятся хуже слух и зрение. Но не только. Люди с возрастом теряют ещё и возможность ощущать тонкие нотки вкуса. И ты зря смотришь на меня с таким недоверием, прикидывая сейчас, а сколько же мне лет. Знаешь ли, я всегда был гурманом, а когда в жизни остаётся не так много радостей, и ты вдруг перестаёшь получать прежнее наслаждение от вин и самых изысканных блюд, то жизнь становится пресной и неинтересной. Но только не для людей науки. Над артефактом Обострение Чувств я работал два года. Несколько раз я всё переделывал, начиная чуть ли не заново, а потом пару месяцев настраивал артефакт под себя, взяв в качестве образца параметры одного шестнадцатилетнего охотника. В итоге получилась довольно занятная вещица. Все мои органы восприятия работают, как у молодого, и даже чуть лучше. К примеру, я неплохо вижу в такой темноте, когда другие выставляют перед собой руки, чтобы ни на что не наткнуться. Правда, в кромешной тьме ничего не вижу, но зато ночью мне достаточно даже света звёзд, чтобы разглядеть человека в трёхстах шагах от себя.

— Действительно занятная вещица. Даже я не отказался бы от такой. И как она выглядит?

— Как обычная дужка, одеваемая на ухо, с застёжкой на мочке, — откинул профессор прядь волос, демонстрируя мне девайс из полукруглой заушной скобы с каким-то подобием клипсы в его нижней части, — Как видишь, держится надёжно и прилично усиливает зрение, слух, обоняние и вкусовые ощущения.

— Профессор, но это же успех! Я уверен, что в стране найдутся сотни желающих, готовых приобрести такой артефакт за весьма приличные деньги.

— Видишь ли, Ларри, доход артефактора не всегда зависит от того, насколько дорогую вещь он создал. К примеру, изготовив своё Обострение Чувств за полгода, я смогу создать следующий образец гораздо быстрей, скажем, за полтора-два месяца довольно упорного труда по вечерам. Потом мне придётся ещё пару-тройку недель настраивать его под физиологические особенности клиента. Сам понимаешь, к старости все люди разные. У кого-то проблемы со слухом, почти у всех ухудшается зрение, многие отвыкли от резких запахов и вкуса. Какой мне смысл возится с одним индивидуальным артефактом, если за это время я смогу, вовсе не напрягаясь, сделать два-три универсальных изделия, вроде твоего накопителя Силы, и каждый из них мне принесёт примерно такую же прибыль, как Обострение Чувств.

— Довольно спорный подход. Я должен подумать, прежде чем решусь вам возражать, — мягко ушёл я от обострения дискуссии, — Но у нас ещё не опробованы две другие бутылки.

На самом деле те сложности с подгонкой артефакта, про которые вещает лэр Фливери, по моему мнению можно обойти крайне просто. Достаточно внести на каждый параметр шкалу градаций, скажем, из пяти ступенек. Это позволит даже обычному подмастерью, пусть и грубовато, но выставить желаемые предпочтения каждому клиенту. А всего-то нужно будет перечеркнуть штихелем каналы проводников Силы к соответствующим ячейкам, начиная от слабых и восходя к более сильным усилениям.

Опробовав все вина, профессор признал их весьма и весьма достойными. Лишь после этого я ему сказал, что все они