Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище) (СИ) - Жнец Анна Страница 13

Польщенный моей реакцией дракон приосанился и важно переступил с лапы на лапу. Снова попытавшись улыбнуться, он повторил свой номер на бис. В этот раз на пути морозного потока оказалась высокая ель. Миг — и каждая ее веточка, каждая иголочка обратились в часть ледяной скульптуры.

Ящер замер, поглядывая на меня в ожидании: что я скажу?

Разумеется, я рассыпалась в комплиментах.

— Потрясающе! Никогда такого не видела!

Довольный собой дракон склонил рогатую голову в поклоне. Ну, артист! Позер! Сразу видно — мужик! Эти любят, когда их гладят словами.

— Скажи-ка, милый, а ты и есть знаменитое блэквудское чудовище? Или это твой хозяин граф так запугал всех в округе?

Выражение на драконьей морде стало растерянным. Зубастая пасть приоткрылась, словно ящер хотел что-то сказать, да не мог. Фыркнув, он распахнул крылья и вдруг взлетел на самую высокую башню замка — ту, что напоминала оттопыренный палец, устремленный в небо. Потоптавшись по острой крыше, дракон застыл на ней громадным белым флюгером.

Обиделся что ли?

Я немного постояла рядом с замком, задрав голову, затем вошла в дом и занесла внутрь мешки с одеждой. Впереди меня ждала куча дел. Урчащий желудок точно указал их последовательность. Прежде всего надо было утолить голод. И жажду! Ее в первую очередь! Вернувшись под защиту каменных стен, я поняла, что готова выпить целый океан воды.

На кухне в поисках еды я перерыла все шкафчики — нижние и верхние, целые и разбитые, с открытыми полками и с дверцами, болтающимися на ржавых петлях. По шаткой лестнице спустилась в глубокий погреб, на полу которого в сугробах снега нашла свиные окорока и жирные тушки куриц. Чего-чего, а мяса в Блэквуде было в избытке.

Наверное, поэтому моей противоречивой женской душе отчаянно захотелось приготовить хрустящих драников. Да со сметанкой! Да с обжаренным лучком и ароматными шкварками. Блюда из картошки всегда удавались мне на славу.

Интересно, пробовал ли хозяин замка эти золотистые картофельные блины?

Вот бы угостить его, чтобы задобрить!

Вернувшись из погреба на кухню, я обвела унылым взглядом пустые полки и тяжело вздохнула.

Где же взять в этом заброшенном месте нужные продукты? Ближайший магазин за лесом, а лес этот дремуч и кишит волками. Автобусы туда не ходят, такси не вызвать. Лететь за покупками на драконе пока не готовы ни я, ни, подозреваю, сам дракон. Что же тогда делать? Как воплотить в жизнь мою задумку?

Я неуклюже развернулась и тут задела ногой какой-то ящик.

Опустив голову, я увидела, что ящик этот доверху наполнен грязными картофельными клубнями.

Я точно помнила, что здесь его не было. Откуда же он взялся? Возник словно по волшебству.

— По волшебству, — подтвердил знакомый до боли голос. Голос из моего сна. Тот, что приказал мне не бояться и следовать за огнем.

Вздрогнув, я резко оглянулась, чтобы узреть своего таинственного собеседника.

В те доли секунды, что я оборачивалась, успела краем глаза заметить разноцветное сияние. На миг даже показалось, что где-то там, за моей спиной, зажглась новогодняя гирлянда. Но это была не она.

На шкафчике рядом с дверью кто-то сидел. Кто-то очень маленький, размером с чайник для воды. И от фигуры этого неведомого существа исходил синий и оранжевый пульсирующий свет.

Существо расправило крылья, и стало понятно, что это птица. После я заметила и пышный, павлиний хвост, который светился особенно ярко. Грудка у птицы была как сапфир, а крылья и хвост — чистое золото.

Говорило это существо человеческим голосом. Женским.

— Наконец-то ты появилась. Тридцать лет тебя ждала.

Свет от волшебных перьев играл уютными янтарными бликами на каменной стене позади птицы и на столешнице кухонного шкафчика, на котором она сидела. Это напомнило мне, как мерцала у меня дома гирлянда на новогодней елке и как стена рядом с ней окрашивалась то в красный, то в синий, то в зеленый. В душе проснулось ощущение праздника.

— Тридцать лет ждала? Меня? Зачем?

— Чтобы ты расколдовала хозяина Блэквуда.

— И как же я должна его расколдовать? Какие именно чары на нем лежат?

Может, проклятье изуродовало внешность таинственного графа, и теперь его должны полюбить за широту души, как в знаменитой сказке про красавицу и чудовище?

— Нет.

А птица-то телепат! Мысли мои читает!

— Тогда что же?

— Не могу сказать. — Птица взмахнула крыльями. Раз — и она уже на подоконнике, смутным огоньком отражается в оконном стекле, за которым крупными хлопьями валит снег. — Это не моя тайна. Если Его Сиятельство захочет, сам обо всем тебе поведает. А пока готовь! — маленькая пернатая головка наклонилась в сторону ящика с картофельными клубнями. — Порадуй одинокого затворника. Устал он от жареного на огне мяса, а ничего другого состряпать не умеет.

Я уже было потянулась к выдвижному ящику за ножом, но тут резко развернулась к своей собеседнице.

— Граф? Готовит себе сам? Стоит у плиты и жарит мясо? Граф?

— А кто же его накормит? Какая из меня повариха? — и существо показало мне свои огненные крылья.

— Так ты же не простая птица, а волшебная. — В недрах кухонного шкафчика я отыскала глубокую жестяную миску, в которую решила складывать очищенную картошку, и ведро для отходов. — Можешь наколдовать ему любое блюдо.

— Не могу, — птица развела крыльями совсем как человек руками. — Я умею только перемещать предметы из одного места в другое, из города в замок, с рынка или чужого стола на хозяйскую кухню. Его Сиятельство против того, чтобы я это делала. Он охотится в лесу и приносит себе добычу.

Охотится в лесу…

Но в погребе я видела свиные окорока и тушки куриц. Или это были куропатки и разделанные дикие кабаны? Я не всматривалась.

— Ну-ка наполни эту миску водой, — попросила я, и волшебное создание тут же откликнулось на мою просьбу.

Вода в чаше показалась какой-то странной, похожей на растопленный снег, — мутноватая, с тонкими черными прожилками. Я уселась на табурет, взяла в руки нож и уже срезала с картофеля первую тонкую ленту кожуры, как вдруг меня осенило.

— Перемещаешь вещи из одного места в другое? То есть воруешь?

Сияющая птица дернула хвостом, разбросав по стенам золотистые блики.

— Ты смотришь на меня с осуждением, — упрекнула она. — Совсем как  Его Сиятельство.

— Так есть за что осуждать. Нельзя без спроса брать чужое. Эта картошка, — я взвесила в руке грязный овощ, — тоже ворованная?

Огненная красавица, похоже, обиделась, ибо повернулась ко мне спиной. Оскорбили беднягу в лучших чувствах.  Старалась пернатая, а я не оценила.

— Так, — уперла я руки в бока. — Вернуть назад не прошу.

— А я и не верну, — от обиды птица распушилась и стала похожа на большой плюшевый шар.

— Но поставку продуктов в замок надо наладить. Впрочем, об этом я поговорю с графом сама, при личной встрече. Он будет ждать меня сегодня в полночь в главной гостиной. Кстати, почему так поздно? Где Его Сиятельство пропадает днем?

— А вот не скажу, — плюшевый шар стал еще пышнее. — Не может он раньше встретиться.

Покачав головой, я снова взялась за чистку картофеля. В ведро, поставленное между моими ногами, полетели серые ленты-спиральки. Домашние дела меня всегда успокаивали. Это было как медитация: руки заняты, мысли свободны.

— Все, что ты у кого-то взяла, надо оплатить.

Покончив с картошкой, я поднялась на ноги, вытерла руки тряпкой и достала из потайного кармашка, пришитого к платью, несколько блестящих монет. Остальное золото из мешка с компенсацией мы с мистером Годаром занесли в банк, где открыли счет на мое имя. Пусть хранятся. Не под матрасом же их держать.

— Перенеси деньги туда, где взяла картошку, — наказала я птице.

Та продолжала дуться, разглядывая снегопад за окном. С удивлением я заметила, что на улице стемнело, а в комнате было светло и без масляной лампы. Ее прекрасно заменяла зверушка с сияющим оперением.