Мамина улыбка - Владарг Дельсат Страница 13

— Детей нужно в Мунго, — заключил целитель. — Тут все очень непросто, при этом проклятий я не вижу.

— Хорошо, — кивнул Гарри, беря себя в руки. Если в Мунго, то все очень плохо. Поняла это и Гермиона. — Мы пойдем все вместе, — добавил он, на что колдомедик кивнул, не собираясь спорить.

***

Для Лили, души не чаявшей и в маме, и в папе, необходимость выбирать стала катастрофой. Увидев маму, «опыляющуюся» с другим мужчиной, девочка почувствовала себя преданной и брошенной, с чем справиться не смогла. Подростковая психика нежно любимой дочки, твердо уверенной, что у них самая лучшая семья на свете, просто не справилась с увиденным. Она начала сильно заикаться и смотрела на папу и брата с такой паникой в глазах, что Гарри держал девочку на руках, как в детстве. Чуть позже выяснили и причину паники.

С Хьюго было еще сложнее… Выяснилось, что на него был наложен мощный Обливиэйт, удаливший значительную часть воспоминаний, примерно до двенадцатилетнего возраста. Вкупе с испытанным потрясением это привело к тому, что юноша «разучился» говорить. То есть технически-то он мог, но не умел. Гермиона сидела в обнимку с Гарри, потому что новости им обещали тяжелые.

— Лили Поттер, — начал говорить целитель Сметвик, выглядевший значительно постаревшим за последние годы. — Девочка испытала очень сильное потрясение. Учитывая, с чем это связано, заключение мы дадим, конечно, — Гиппократ все отлично понимал. — Чаще всего от таких потрясений у детей наступают последствия психического толка, но в этот раз мы имеем и психогенные.

— Что это значит? — поинтересовался услышавший много неизвестных слов Поттер-старший.

— Это значит, что девочка сильно заикается, пока не может ходить, а вот магия у нее уже восстанавливается, — сообщил целитель. — Выброс, судя по всему, поглотили ваши домашние артефакты. Ну и, конечно… Ей нужна забота и тепло, ведь у девочки рухнул весь мир.

— Шансы на выздоровление есть? — поинтересовался Гарри, поняв, что шевелиться надо было раньше, тогда бы и с Лили…

— Есть, — кивнул Гиппократ. — От вас зависит. Поможет только тепло родного человека.

— Понятно. Что с Хьюго? — спросил Главный Аврор, потому что Гермиона просто тихо плакала, не в состоянии понять, что теперь делать.

— С Хьюго Грейнджер-Уизли… — проговорил целитель Сметвик. — Грубо удалили память, пережил очень сильное эмоциональное потрясение, в результате чего чуть не стал сквибом, но восстанавливается… Учить говорить его придется с нуля, пока не может ходить, видимо, по той же причине, что и Лили.

Это была катастрофа. Просто жуткая катастрофа и для Гарри, и для Гермионы, в этот момент укрепившейся в своем решении. Детей забрали домой к Гермионе, всех детей, да и Гарри тоже. Нужно было поговорить и подумать, что делать дальше, учитывая, что Гиппократ на прощание рекомендовал проконсультироваться с магглами.

***

Гермиона с большим трудом брала себя в руки, Роза… опасалась. Очень заметно опасалась девушка. А когда женщина позвала ее, судорожно вцепилась в поясок юбки, но… Ожидаемого не последовало. Мама вдруг обняла Розу, почти укладывая ту себе на руки, как девушка любила.

В первую очередь женщина обняла полностью расслабившуюся у нее в руках дочь, понимая, о чем писала «та» она. Гермиона гладила Розу, рассказывая, какое доченька чудо, как ею гордятся и любят. Ожидавшая чуть ли не трепки, девушка вскоре начала всхлипывать, а когда мама пообещала, что больше никогда-никогда и попросила прощения — расплакалась. Роза такого просто не ожидала, как-то сразу поверив. Потому что… Ну это же мама!

— Спасибо, сын, я горжусь тобой, — тихо произнес Гарри, заставив Альбуса расплыться в широкой улыбке. — Давайте поговорим, дети… Все поговорим. Хью может показывать, да? — Мальчик, лежавший на диване, кивнул. Где-то внутри себя он почти кричал, но его губы и язык не умели передавать эти звуки. — Так случилось… что я был оленем.

— Мы оба были оленями, — хмыкнула гладившая Розу женщина.

— Хорошо, — кивнул он, погладив Лили. — Мы были оленями, гонялись не за тем и любили не тех. Роза и Альбус решили помочь родителям. Спасти их от себя же… Они хотели отправиться в прошлое, чтобы все исправить, но оказались в совсем другом мире перед Турниром. И все, конечно, исправили.

— Сегодня… Сегодня мы получили призрачные письма от… себя, — запинаясь, проговорила Гермиона, понимая, как это звучит. — И я узнала, какой была дурой.

— Мамочка! — воскликнула Роза.

— Не спорь, — мягко попросила ее женщина. — Я была дурой, не видела самого важного на свете… ты и Хью — самые важные для меня… И еще… Гарри…

— Дети, примете в мамы тетю Гермиону, а в папы меня? — в лоб спросил прямолинейный Главный Аврор, получив такой же прямой ответ. Если бы не дети, то произошедшее было бы невозможным, но дети смогли все изменить и здесь.

Часть 10

На следующий день Гермиона подала в отставку с поста Министра. Женщина не хотела ни от кого прятаться, но Гарри что-то сделал, и отставку у нее приняли, поставив дату — через несколько дней, чтобы газеты не пронюхали раньше времени. Гарри выяснил, что именно сделал Рон. Когда ему доложили во всех подробностях, Главный Аврор только вздохнул. Его отставку подписала Гермиона, при этом выходил разрыв по времени в пару дней.

— Троих? — вздохнул разочаровавшийся в старом друге Гарри. Память сыну, случайно увидевшему «забавы» отца, удалил именно Рон, поэтому вариантов особо не было. А учитывая, в чем состояли «игры»… — Так, переводишь его во внутреннюю тюрьму, а всем говоришь, что он в командировке. Жутко секретной.

— Понял, — кивнул заместитель, готовящийся стать главным. Что случилось в семье шефа, он, разумеется, знал, понимая, что если всплывут «забавы», то не отмоются уже все. — Суд закрытый?

— Суд наш, — кивнул Поттер-старший. На заре своего командования силами аврората он ввел понятие внутренних расследований и внутреннего же суда для нечистоплотных коллег. — Разобраться, куда смотрели внутряки. Ну и…

— Нам вас будет не хватать, — заметил заместитель, на что Гарри только грустно улыбнулся. Дети важнее всех авроратов, вместе взятых.

Рассказывать Гермионе о том, что натворил Рон, он пока не стал. Сегодня рыжик будет переведен во внутреннюю тюрьму, о которой знали единицы, а через несколько дней его, насколько