Айдол-ян. Часть 3 - Андрей Геннадьевич Кощиенко Страница 14

— Деньги не пахнут, — коротко отвечает она. — Я не сто баксов, чтобы всем нравиться.

Кто-то из девушек иронично хмыкает.

— Мало ли, что там пишут? — говорит СонЁн, защищая ЮнМи. — Стремящихся к успеху много, а достигают его — единицы. Мы его достигли. И я считаю, что значительная часть того, почему это у нас получилось, была сделана ЮнМи. Она совсем недавно начала свою карьеру и начала её здорово! Поэтому, ЮнМи, хочу сказать тебе от лица всей группы, от всех нас — спасибо! Это было здорово!

ЮнМи удивлённая неожиданным признанием своих заслуг, удивлённо смотрит на улыбающуюся СонЁн. Другие её сонбе, тоже удивлённые неожиданным для них поворотом разговора, молчат.

— Да, спасибо, ЮнМи, — после паузы присоединяется к СонЁн БоРам. — Это действительно была классная поездка с классным результатом! И призы у нас были здоровские! Спасибо, ЮнМи!

Не вставая с кресла, БоРам снова вытягивает вперёд руки и, сделав губы «трубочкой», делает «чмоки».

— Да, ЮнМи, ты молодец, — признаёт ХёМин. — Спасибо за работу, сонбе.

— Спасибо за работу, сонбе, — присоединяется к ней с благодарностью ДжиХён. — Это было … вдохновляюще!

— Не настолько вдохновляюще, как мне показалось, — хмыкает КюРи, но соглашается с уже сказавшими. — Но да, это было очень и очень неплохо. Ты хороший «вижуал» и пишешь классную музыку. Спасибо за работу. И да, мы с тобою почему-то не ладили раньше. Прости меня, если я в этом виновата.

ЮнМи, приоткрыв рот, изумлённо смотрит на КюРи. Та, улыбнувшись в ответ, поворачивает голову к ИнЧжон.

— Онни, ты ничего не хочешь сказать? — спрашивает она у ИнЧжон.

Та, бросает несколько быстрых взглядов в сторону подруг.

— Да, — говорит она. — Признаю, что ЮнМи внесла большой вклад в наш общий успех. Но она может легко всё разрушить. Вот зачем она так грубо разговаривала сегодня с директором ЮСоном? Он новый человек и во многом ещё не разобрался. А ведь от его решений будет зависеть наше дальнейшее продвижение.

— Да, ЮнМи, — соглашается с ИнЧжон СонЁн. — Это было действительно, очень невежливо разговаривать с руководителем подобным образом.

— А вежливо, заставлять нас участвовать во всякой ерунде? — отвечает ей ЮнМи. — В правительстве придумали какую-то глупость, а мы должны её поддержать? Как мы потом будем выглядеть, когда все поймут, что это — глупость? Как девушки с повышенной социальной ответственностью?

— Что это за девушки такие? — не «врубившись» сразу, удивлённо спрашивает ХёМин.

— Да есть такие… — неопределённо отвечает ЮнМи, не став уточнять где они водятся.

— Почему в правительстве придумали глупость? — спрашивает БоРам. — По мне так совершенно нормально, если девушки будут служить в армии. Там хорошая зарплата, «толстый» социальный пакет. И легче найти свою вторую половину.

— Толку-то от этого от всего? — отвечает ей ЮнМи. — Из женщин всё равно настоящего военного не выйдет. Вот лично ты, готова убивать?

БоРам озадачивается.

— В армии есть должности, где не нужно никого убивать, — говорит она.

— То есть, должности, которые не связаны напрямую с воинским делом, — кивнув, соглашается с ней ЮнМи. — Которые на боеспособность влияют от слова — «никак». Когда начнётся «заруба» этих женщин-военнослужащих самих ещё придётся спасать, вместо того, чтобы от врагов отбиваться. А если это всё затеяно с целью облегчения поиска «своих половинок», то армия будет круглосуточный отель любви на выезде, а не армия!

БоРам ошарашенно смотрит на ЮнМи.

— Ничего себе! — справившись с удивлением, восклицает она. — Ты ещё и феминистка оказывается!

— Какая я ещё феминистка?! — изумляется теперь уже ЮнМи. — Это с чего это вдруг?

— Но ты же за то, чтобы каждый пол занимался определённой деятельностью? — объясняет БоРам. — Так?

— А разве это называется — феминизм? — продолжает не понимать навешенного на неё ярлыка ЮнМи.

— Это называется — сексизм, — подсказывает БоРам ХёМин. — Набор предрассудков и предвзятое отношение к людям, или их дискриминация, из-за их пола. ЮнМи — сексистка!

— Я?? — приложив к груди пальцы и подавшись вперёд, «конкретно» изумляется ЮнМи.

— Получается так, раз ты говоришь, что женщины не могут служить в армии, потому, что они — женщины, — кивнув, подтверждает ХёМин.

ЮнМи смотрит на неё несколько секунд, приоткрыв рот.

— Охренеть, — закрыв рот, говорит она, описывая своё эмоциональное состояние.

— Не нужно никого никак называть! — вмешиваясь в разговор, требует СонЁн. — Я думаю, что ЮнМи ничего плохого не хотела сказать. Она просто не поняла смысл предложенной правительством программы.

— Да я никакой программы и не видела! — возмущается в ответ ЮнМи. — Я просто хотела сказать, что от подобного решения мало толку! Проблему так не решить.

— Ты знаешь, как решить проблему? — прищурившись, спрашивает ИнЧжон.

— Какую? — поворачивает к ней голову ЮнМи.

— О которой ты говоришь.

— Я вообще, ни о чём не говорю! — восклицает ЮнМи. — Я вообще хочу тишины и покоя! И чтобы ко мне не приставали!

— Всё! — решительно произносит СонЁн и командует всем. — Закончили разговор! Скоро уже приедем, читайте сценарий и готовьтесь улыбаться. Там будет много молодых мужчин.

— А ты, — говорит она ЮнМи, — имей в виду, что гендерная тема, вопрос очень сложный. Видишь, как легко быть не понятой людьми, даже если ты ничего не имела «такого» в виду? Один раз тебя неправильно поймут, а ярлык приклеят — на всю жизнь.

— Что ж, теперь вообще ничего сказать нельзя? — недовольно бубнит ЮнМи.

— Ничего, — делая движение головой, произносит СонЁн. — Сиди и молчи. Нервы целее будут.

— Нафиг такая жизнь нужна… — бубнит себе под нос ЮнМи.

— Онни, откуда ты