Мой нежный хищник - Регина Грез Страница 14

«Настоящий великан! Сразу видно – средневековый кузнец!» – постановила в душе Катюша, весьма впечатлившись увиденным.

Мужчина слегка поклонился и вполголоса сообщил дочери, что их приютит на ночь одна пожилая бездетная семья на окраине Лоста.

– А ты, я смотрю, здесь уже подруг завела?

– Почему бы нет… – улыбнулась Катя и робко добавила, – можно, я Тали в гости приглашу, до праздничного веселья еще время есть, чая попьем с пирожками, побеседуем…

О том, что следовало бы и ее отца – кузнеца пригласить она как-то не догадалась, немного оробев при виде его колоритной внешности. Но, кажется, мужчина и сам понял ее смущение, поскольку тут же ответил:

– Конечно, погуляйте, только одну девочку не оставляй, здесь все нам чужие. Я тебе ее поручаю, смотри у меня… Сам я пока выпью немного пива, встретимся на празднике у общего стола.

После такого строгого напутствия Катя сразу почувствовала на себе некую ответственность и уже покровительственно относилась к девушке, выглядевшей намного моложе. Вместе с Тали они вернулись в дом Барга, чтобы отдохнуть и начать готовиться к вечеру.

Надо еще сказать, что Тали захватила с собой из повозки небольшой музыкальный инструмент, не то старинная гитара, не то арфа, – Катя в этом совсем не разбиралась.

– Ты играть умеешь? – изрядно удивилась она, сама-то будучи скорее в рядах восхищенных слушателей, чем уверенных пользователей музыкальных инструментов.

– Да, меня с детства обучала мама. Она знала много-много прекрасных песен, я выучила их все.

В доме пекаря новую знакомую встретили хорошо, от угощения, правда Тали отказалась, но увидев Миру долго не отводила от нее взгляда. Старая Арита даже забеспокоилась:

– И чего уставилась, девчонка, ишь глазищи-то растопырила… Как бы ничего худого не вышло…

– Бабушка, успокойтесь, я вреда не принесу, просто вижу иногда больше, чем другие. Ваша невестка ждет сына, но малыш очень слаб. Я могла бы помочь, если позволите. И тогда он будет жить… не как прежние мальчики.

После этих слов Мира залилась слезами, а старая женщина тяжело опустилась на колени, склонив голову чуть ли не до пола. Катя только изумленно глазами хлопала, разглядывая странную гостью:

– Ты умеешь лечить?

– Я знаю травы и… разные слова, тоже как песни, особенные… они часто помогают. А «видеть» я могу с детства, точнее… – она немного покраснела, смутившись, – когда только начала ронять кровь.

Катя ее поняла, конечно. Тали попросила Миру лечь на постель поудобнее, а сама села рядом, поглаживая ладонями обнаженный живот будущей роженицы.

– Мне еще нужен уголек из печки и красная шерстяная нить, и свежее куриное яйцо!

Катя немедленно кинулась выполнять поручения, пока Арита сидела на скамеечке в углу, вытирая слезы, что-то тихо про себя шепча, наверно, тоже молилась добрым Богам.

«Жаль, Барг и Грейта сейчас уже на главной площади, не захотели пропустить официальное открытие праздника, да еще собирались приветствовать Феодала!»

Тали уже около получаса колдовала на Мирой, а потом устало выдохнула:

– Теперь все будет хорошо… Он родится в срок и очень легко. Послушный мальчуган, сам перевернулся, а то бы ножками шел, было бы труднее…

Катя обняла новую подругу, смахивая слезы с собственных глаз, а старая Арита привстала со скамьи и снова чуть было не упала в ноги смущенной «целительнице».

– Мы так тебе благодарны, доченька… Вот вернется Барг, он тебя наградит…

– Мне ничего не нужно, что вы… Я же просто помочь хотела и поняла, что смогу.

Мира крепко спала. Бабушка осталась возле нее, поглаживала выбившиеся из-под платка волосы невестки, целовала ее натруженные руки. Подруги вышли на небольшую веранду, пристроенную к пекарне, присели на лавку отдохнуть.

– А, может, и вовсе на вечеринку не ходить? – всерьез размышляла Катя, – наверно, праздник в самом разгаре, а у меня уже нет сил, ни петь ни плясать не хочется. Вечер-то какой дивный, спокойно, тепло. Вот и солнышко почти село. Останусь-ка я дома… Хочешь, тебя отведу на площадь, наверно, любопытно посмотреть, как народ веселиться, да и еще отец беспокоиться начнет…

Тали задумчиво тряхнула косами, положила на колени свой музыкальный инструмент:

– Я тоже не хочу никуда идти… А спеть я могу тебе и здесь. Вот послушай!

Тали настроила свою маленькую арфу и запела:

Закат раскинулся крестом поверх долин вершины грез;

Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос.

Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны,

Где дни светлы от света звезд.

Господином Горных Дорог назову тебя;

Кто сказал, что холоден снег?

Перевал пройду и порог, перепутие,

Перекрестье каменных рек…

(с)

Голос у нее был чистый и звонкий, проникал в самую глубь души, заставляя впечатлительную Катю надолго задуматься о своем:

– Дивная песня, только немного грустная. Тебе обязательно идти в Долину? Я бы с тобой отправилась, честное слово, но… здесь надо тоже помогать.

– Ничего… Я же не одна. Со мной Арем.

– А мама твоя… Что-то очень серьезное, да? Сама ты ее вылечить не можешь?

Тали опустила золотистую головку, рассеянно провела пальчиками по струнам, рождая тонкий звенящий звук-стон.

– Ему нужна именно я. И он своего не упустит. Мне надо непременно вернутся вместо нее, иначе случится беда…

– О ком ты говоришь?

Но Тали не успела ответить, потому что к веранде подбежала запыхавшаяся Грейта:

– Ну, что же вы тут сидите, вы же все-все пропустите! Такого больше никогда не будет! Барон привез бочку вина…

«Ну еще бы! У него их, наверно, сотни в подвале…» – с досадой решила Катя.

– … и множество других подарков, он старосте цепь золотую одел на шею и был милостив к приезжим. Наши люди так рады! Ведь прежде и носа к нам не совал, а сегодня просто монеты швырял в толпу… все его так восхваляют…

«Почему я не удивлена…»

– Катрин, немедленно одевай платье мамино с красной каймой и повяжи волосы лентой, и еще мои бусы, мы идем на праздник. Умоляю, ты должна это видеть! А вы? Вы ведь тоже идете с нами?

Катя только переглянулась с Тали и… побежала переодеваться.

Уже почти стемнело, когда втроем девушки смешались с праздничной толпой селян, что окружала небольшую площадку в центре Лоста. На краю мощенного каменной плиткой «пятачка» возвышалась огромная бочка с замысловатым вензелем на железном ободе. Катя фыркнула, понимая, что приличная очередь развеселых людей выстроилась за кружкой вина из личной коллекции барона.

Рядом с бочкой стоял и Барг, а потому Грейта