Путь Хиро. Том Третий (СИ) - Артём Фомин Страница 14

Хотя, в этом случае нужно помнить сразу о двух сторонах медали: во-первых — я могу стать более недееспособным, и это в лучшем случае, во-вторых — они не знают предела моих психических возможностей. Кому нужен поехавший информатор, да и им необходимо меня как-то завлечь, «подружиться».

Внедрённый, не будет нормально работать и добывать информацию, если сам в последнем не будет заинтересован, тут вступают в силу все низменные людские качества и одно исключение.

Да, исключение — это патриоты, настоящие патриоты своей веры, родины, убеждений, страны, империи, и т. д. Я таковым не являюсь, а значит: они планируют меня подкупить или шантажировать. Вопрос стоит в том, каким именно образом они планируют это сделать?

— Представляю, как в этот самый момент, у них происходит мозговой штурм, — пришедшая в голову мысль, а после и визуальная картина предполагаемого, вызвала ухмылку на моём лице.

Показывать свой характер в полной мере — нельзя, они должны быть уверены, что я у них на крючке, для этого имперцы будут просчитывать все возможные варианты, поднимут свою имеющуюся агентурную сеть, добудут максимум информации обо мне, а это уже не в мою пользу, вдруг где-то в закромах тайного хранилища Бастиона, одиноко лежит моё личное дело с заголовком «Хиро Сакс — будущая нова/отмеченный двуликим».

Значит, я сам должен ненавязчиво подсказать используемый предмет для шантажа — крючок, который сам же с удовольствием и заглочу в последующем.

Опять же, слизняком перед ними мне теперь не предстать, так как рассказанная мной история сокамернице, да и моё поведение на допросе, в камере, мои ответы на вопросы во время проведения допроса, были явной игрой с моей стороны. Экзекуторы это прекрасно понимают.

В случае если я осмелюсь продолжать гнуть модель поведения — блаженного, после сообщённых мне фактах, они могут посчитать меня непреклонным упрямцем — дураком, надеющемся не пойми на что, со мной в этом случае будет разговор короткий и для меня неприятный.

Самым лучшим выходом для меня является частичное раскрытие своей игры, пусть считают меня хитрецом, нежели слабоумным глупцом, а уж о том, чтобы подсказать им возможный рычаг давления — я позабочусь.

Кстати, совсем забыл о наличии вражеского белобрысого шпиона (Фуюри) у меня в камере. На него экзекуторами сделана ключевая ставка.

В последнем я уверен, так как в разговоре с Виторией Стар, помимо своего прокола, синеглазка, как бы вскользь упомянула про смерть моей сокамерницы — Бастионской воительницы, в случае моего отказа сообщать информацию, между строк — сотрудничать.

Со стороны дознавателя особого отдела ИСБ (Имперской Службы Безопасности) была грамотно разыграна многоцелевая ситуация, при которой, под психологическим давлением обстоятельств, я должен буду сопереживать о грядущем, вместе с единственным близким мне человеком — Фуюри.

Фраза о нашей общей участи была произнесена осознанно, специально, намекая, что я с ней нахожусь в одной лодке. Мне также дали понять, что её жизнь находится в моих руках, т. е. — зависит от моего решения.

Всё указывает на то, что происходит попытка установления психологического контакта. Про мою слабость, желания, увлечение, мечты, Фуюри, у меня должна как-то разузнать самостоятельно, иначе зачем мою персону пытались сблизить с пленницей?!

Интересная многоходовочка…

Исходя из вариантов использования внедрённого сотрудника, я бы ещё и воспользовался ей в качестве объекта проверки лояльности, «преданности». Вариантов провести подобное — много, но так бы поступил я…

Сейчас же мне сто́ит задуматься над правдоподобной, новой историей для Фуюри и имперских дознавательниц. Через сокамерницу можно и вброс крючка произвести.

Я уже сгораю от желания запечатлеть новую игру блондинки… — подумал я, смотря на открывающуюся передо мной дверь камеры.

Поворот ключа и мои кисти на свободе, что нельзя сказать обо мне в целом.

Ладонь Каталины легла мне ровно между лопаток, придав моему телу изрядную силу импульса.

Пробежав, под аккомпанемент чужого всхлипывания, несколько метров, я очутился в центре своей обители бесконечных раздумий.

На единственной, неудобной кровати, укутавшись в простыню и свернувшись в клубок, лежала моя личная шпионка — Фуюри.

Девушка, не обращая на меня никакого внимания, периодически всхлипывая, продолжала тихо плакать.

В попытке изобразить обречённость, я направился в облюбованный мной угол, где, присев на пятую точку, уронил свою голову в руки.

Модель моего поведения изменилась, однако подобная перемена могла пагубно повлиять на мои дальнейшие планы.

Дотошно продумывая свою обновлённую историю, я неподвижно просидел около часа.

Передо мной стояла непростая задача: поведать противнику часть правдивой истории, без нанесения вреда моим близким и Бастиону.

Помня, что синеглазый экзекутор, рассказала про камеры наблюдения, нетрудно догадаться, что все процессы в пределах взора объекта — фиксируются.

О моём настоящем имени, можно было узнать, исходя из записи периода встречи с Микассой. Уверен, она выкрикивала моё имя, в то время, когда как там… — почесал я затылок.

Дистанционно активировался протокол «конвой».

О возможности удалённой связи мне сообщала и Габриэль. Глупо считать, что в случае использования подобных технологий, Империя не сможет создать возможность записи происходящего в поле зрения механойда.

Значит, я могу без опасений сообщить им немного расширенные све́дения, попавшие в поле камер объектов.

А вот про агентов в рядах Бастиона, мне сообщили ложную информацию. Уверен, либо их вообще нет в Бастионе, либо уже нет.

В противном случае, если я отвернусь от Империи, в момент нахождения в стенах Бастиона, то могу поведать руководству, ставшие известными мне све́дения, полученные мной во время заточения, что возможно вызовет новую чистку рядов доверенных лиц.

В пользу последней мысли, можно и отнести тот факт, что дознавательницы прилагают уж баснословные силы, чтобы меня завербовать. Получается… Ситуация с сетью внедрённых шпионов в ряды Бастиона — плачевна.

Может сработала моя западня, построенная на целенаправленном вбросе и контроле дозированной, индивидуальной дезинформации, что я предложил старухе Ингрис?!

Благо моё лицо было опущено, т. к. в момент победоносного осознания, я ухмылялся, та ухмылка, продемонстрированная мне ранее добрячкой, что поцеловала меня в лоб, по сравнению с моей — ничтожная пародия.

— Мне-е-е мне сказали, что меня убьют, если ты не пойдёшь на сотрудничество, — продолжая лежать лицом к стенке, дрожащим голосом произнесла Фуюри.

Даже имечко отлично рифмуется с Маюри, та, к слову, той же масти была.

— Угум… — продолжал я неподвижно сидеть, изображая обречённость

— Ты не боишься смерти? — задала она вопрос, резко перевернувшись ко мне лицом

Лицо дамы, было всё измазано в крови, я бы даже сказал правдоподобно измазано.

Девушка, так и продолжала удивлённо смотреть на меня.

— Только дураки не боятся смерти, — продолжал я строить