90-е: Шоу должно продолжаться 2 (СИ) - Фишер Саша Страница 14

— Постой, так это ты у Михалыча что ли его четверку забрала? — батя встал с дивана и тоже подошел к столу. — Это же он объявление на подъезде вывешивал.

— Ну да, — кивнула мама.

— Чеверка, фу! — скривилась Лариска. — Она еще и зеленая… Надо было девятку брать. Цвета мокрый асфальт!

— А по-моему, отличная идея! — сказал я, мысленно поаплодировав матери. Быстро она сориентировалась после того разговора. Уже через пару месяцев за отложенные на машину деньги можно будет только пару чупа-чупсов купить.

— Только водить ее у нас некому! — снова напомнил батя.

— Витя, вообще-то я думала, что ты права получишь, — осторожно сказала мама. — Тебе ведь было бы удобнее, у четверки багажник большой. Заказ отвезти или еще чего…

— Хм… — отец почесал в затылке. — Тут такая петрушка, понимаешь… Изголовье в багажник не войдет, диван тоже… Так что есть она или нет ее…

— Михалыч отдал багажник на крышу, нужно только его приделать, — сказала мама. — Кроме того, если бы ты начал водить, мне бы мог с работой помогать…

— Валя, мы уже с тобой говорили на эту тему, кажется… — отец недовольно сморщился. Ага, понятно, где-то тут больная мозоль. И деловая хватка мамы конфликтует с идеализмом отца… Пора вмешиваться.

— А давайте я на права сдам? — предложил я.

— Ты? — сказали все хором и повернулись ко мне. Лариска — оттопырив капризно губу. Отец удивленно и недоверчиво. Мать — удивленно, но радостно.

— Ну да, — я пожал плечами. — Я совершеннолетний, в психдиспансере на учете не состою, ну и все такое. Помогать готов. Возить мебель или, там, ткани и шмотки. Ну и нас всех куда-нибудь на дачу или рынок. Что не так?

— За руль, между прочим, пьяным садиться нельзя, — ехидно заметила Лариска.

— Отлично, будет отмазка, чтобы не пить, — хохотнул я. — А то мне не нравится, но корпоративная культура требует уважительные причины для отказа. Не будешь же все время говорить, что антибиотики принимаешь…

— Какая культура? — переспросил отец.

— Корпоративная, — ответил я. — Ну, это что-то вроде цеховой солидарности. Типа, у нас так принято, и если не соответствуешь, то не проходишь проверку на «свой-чужой».

— Слов-то каких нахватался опять, — хмыкнул батя. — Это опять какой-то твой молодежный сленг?

— Типа того, — усмехнулся я. — Ну так что, мам? Даешь добро на автошколу?

— Даже не знаю, Вова… — задумчиво проговорила она. — Давай мы еще с отцом сегодня вечером это дело обсудим, а завтра я тебе скажу, ладно?

— Как по мне, так нам лучше всем вместе идти на права учиться, — сказал я. — Всегда сможем друг друга за рулем подменить в случае чего. Даже Лариске уже можно.

— Вот еще! — фыркнула сеструха. — Я за руль зеленой четверки не сяду, позорище какое!

— Эх, сказал бы я тебе, что такое настоящее позорище, но при родителях материться неудобно, — хохотнул я.

— Вова! — строго прикрикнула мама. — Ну и раз уж мы все вместе дома, давайте пообедаем все вместе. Редко такое случается!

И, проходя мимо меня, пожала мимоходом мне руку и прошептала на ухо: «Спасибо за поддержку!»

Тот самый странный Гриша, препод по игре на гитаре, телефон которого мама мне вручила на днях, звонку моему обрадовался. И по телефону никаким особенно странным не звучал. Голос бодрый, даже веселый. Сообщил, что он совершенно свободен прямо сейчас, так что если я тоже свободен, то могу к нему подъехать. На улицу Дамба — Берег Киневы, дом четыре.

Я честно признался, что не представляю, где это у нас в городе такая улица. И он довольно внятно мне объяснил, как туда проехать. Точнее, пройти, потому что транспорт ходит только до речного вокзала, а дальше придется топать пешком. Сначала перейти мост через Волчью, потом пройти по мосткам вдоль берега, свернуть в частный сектор сразу за железными воротами с вывеской «Общество кролиководов-любителей».

Я думал, что он шутит, но не угадал.

Интересные сюрпризы преподносит порой с детства знакомый город. Эта часть Новокиневска была вроде бы впритык с теми местами, где я бываю ежедневно — рынок и тот же центральный парк. Вот только они находились по левую сторону от Ленинского проспекта, если стоять спиной к реке, а эти вот… трущобы… по правую. Хотя, пожалуй, трущобами в прямом смысле я бы эти места не назвал… Не было в них агрессивной и тоскливой безысходности Нахаловки, например. Частный сектор — да. Домики старые и не то, чтобы очень ухоженные — тоже да. Но среди них попадались весьма миленькие образцы еще дореволюционной низкоэтажной архитектуры, типа «кирпичный низ — деревянный верх». И вот в одном из таких домиков как раз и обосновались неожиданные кролиководы. Даже любопытно стало как-нибудь заглянуть к ним на досуге. Никогда не приходило в голову, что у кролиководов может быть какое-то общество. Да еще и с помещением. И с территорией, закрытой здоровенными железными воротами.

Дом номер четыре по улице Дамба — Берег Киневы был единственным жилым из, собственно, четырех. В остальных трех были какие-то склады, мастерские или лабазы. В общем, скучные мелкопромышленные коробки неясного назначения. Асфальт на улице заканчивался почти в самом начале, да и то его, можно сказать, что не было. Так, серые заплатки на сплошном месиве сырой глины. Забор нужного мне дома был невысоким, сам домик больше похож на потемневшую от времени и ушедшую наполовину под землю избушку на курьих ножках на пенсии.

Калитка была распахнута, никакой собаки во дворе не наблюдалось.

«Странный Гриша, значит…» — подумал я, пересекая крохотный квадратный дворик. Было видно, что на участке кто-то копошится. Часть растений и грядок были уже укрыты к зиме. А на верхних ветках одинокой яблони, похожей на прикорнувшего в углу забора осьминога, краснело несколько хрен знает как сохранившихся на ветках яблочек.

«И как сюда телефон-то провели…» — подумал я и постучал в дверь.

Раздался скрип, который я как-то не сразу распознал, потом дверь распахнулась и раздался тот самый веселый голос, который я слышал в трубке.

— Привет! Быстро добрался! Рад, что ты не заблудился!

Не сразу сообразил, что смотреть нужно чуть ниже, и тогда все встанет на свои места. И скрип, и почему странный, и почему голос звучит с какой-то неправильной стороны.

Гриша подкатил к двери в инвалидной коляске.

— Привет! — улыбнулся я, разглядывая моего будущего препода. Сначала мне показалось, что передо мной школьник лет десяти. Очень уж детское у Гриши было лицо, даже сложно поверить в то, что он может что-то там преподавать. А еще и освещение не сказать, чтобы способствовало внимательному разглядыванию. Но все равно — здоровенные глаза и задорно торчащий на макушке вихор светлых волос упрямо ассоциировались с каким-нибудь пионерским лагерем или, там, школьной столовкой. Да и весь остальной Гриша был весьма субтильным, так что определить хотя бы приблизительно, сколько ему лет, было совершенно нерешаемой задачей.

А вот дом внутри меня удивил. Снаружи — почти заброшенная рыбацкая хижина, а внутри… гм… Когда-то еще в школе нам с дружбаном дали поручение поздравить с днем учителя одну даму, которая вышла на пенсию еще до того, как мы в первый класс пошли. И мы с цветами и здоровенной открыткой приперлись к незнакомой тетке, гадая, что нас там ждет. И когда она впустила нас в квартиру, мы будто в музее оказались — кружевная скатерть на круглом столе, фарфоровые чашечки на тонкой ножке, пианино, книжный шкаф, полный каких-то загадочных книг на незнакомых языках… Но особенно меня поразила почему-то люстра в форме керосиновой лампы.

Вот и здесь было что-то подобное.

— Елена Сергеевна, это Владимир, — Гриша представил меня маленькой женщине с седыми волосами, уложенными в строгую прическу. — Он хочет научиться играть на гитаре.

— Хорошо, — кивнула дама. Если бы не седые волосы и морщины вокруг глаз, то ее тоже можно было бы легко принять за шестиклассницу. — Идите в твою комнату.

Гриша ловко вильнул в сторону неприметной двери, и мы оказались в крохотной каморке, похожей на длинную каюту корабля. Окно выходило на реку, так что сходство было практически полным.