Шпион с пеленок - Яна Мазай-Красовская Страница 14

Наполнив себе самую большую чашку, Тобиас ушел наверх и задумался над тем, не дойти ли ему до бара. Но тогда придется отвечать на вопросы обеих женщин… И если Эйлин он мог теперь особо в расчет не принимать — какое ей дело, он больше не ее мужчина, — то Кэт…

"Обложили", — подумал он.

— Тоби! — позвала Эйлин.

— Чего тебе?

— Дождь начался, возьми зонт и проводи Кэтрин, пожалуйста!

Эйлин сама собой гордилась. Одной фразой она решила множество проблем: избавилась от раздраженного мужа и его вопросов (уж теперь он точно вернется только утром), выпроводила соседку, смотревшую на нее виноватыми коровьими глазами, и могла наконец-то спокойно привести в относительный порядок кухню. Главное, никого не пускать туда и хорошенько запирать дверь примерно с недельку. И сходить все-таки за краской.

Она поднялась в спальню сына и грустно вздохнула: тот спал, сжавшись в комочек, словно пытался спрятаться. Разговор еще предстоит…

* * *

Северус думал. Он не ощущал ни малейшего присутствия своей магии и не мог пробиться в Чертоги Разума. Впервые за много лет он чувствовал себя беззащитным ребенком, а значит — слабым, зависимым. Это было просто отвратительно.

Но он жил. И что-то надо было делать дальше… При нем остались лишь его знания и новая, только развивающаяся магия.

Наконец пришел сон, избавивший от раздумий, вины, ответственности, и он нырнул в забытье как в избавление — хоть и недолгое, всего лишь до утра.

Черноволосая девочка лет пяти, громко хохоча, бежала к нему, распахнув руки. Вот она уткнулась в его живот и подняла сияющие серые глаза:

— Север, а мы на качели пойдем?

— Эбби… Да, конечно… — неужели его сестра скоро станет такой?

Северус огляделся. Он стоял на ступеньках крыльца в свой сад… В Чертогах!

* * *

— Северус, вставай, — услышал он голос матери и сразу почувствовал, как болят руки. За ночь повязки присохли, и убирать их было больно, даже с помощью материного колдовства. Он осторожно попробовал ощутить ее ментально… Получилось!

Эйлин, расстроившись от того, что магловская мазь так плохо действует, сняла боль и почти залечила сыну ожоги, но вовремя спохватилась и оставила небольшие следы, намотав на руки свежие бинты. Благо, Кэтрин принесла сразу и много.

— Неделю будешь так ходить! — строго сказала она.

Сын улыбался…

— Чему ты радуешься?

В ответ тот только пожал плечами.

Мать подняла его на час раньше, чем обычно, и пока все спали, они успели о многом поговорить. Точнее, говорила Эйлин, а он только слушал или иногда делал вид. Ему объяснили все, что надо знать маленькому волшебнику… А он в это время сумел все-таки вернуться частью сознания в свои Чертоги. Но вот одновременно с этим почувствовать мать — уже не смог. Все же дар не исчез… Видимо, на него так подействовал стихийный выброс магии. Но с этим уже можно работать!

— Что?

— Ты как будто уснул, Северус! Ты хоть все понял, что я тебе объяснила?

— Да…

— А о чем я попросила тебя сейчас?

— Э?

— Подогрей сестре кашу, я пошла ее умывать!

Когда мать снова вошла в гостиную с сестренкой на руках (на кухне завтракать было пока невозможно), Северус с трепетом посмотрел на малышку. Шишки не было и в помине, видимо, мать все убрала. Эбби солнечно заулыбалась во все четыре зуба и потянулась к брату.

Он осторожно взял ее у матери и хотел было посадить на стул, как обычно, но не выдержал и осторожно обнял, тут же почувствовав кольцо нежных маленьких рук вокруг своей шеи. Сердце словно окатило теплой волной…

— Корми давай твою защитницу, — улыбнулась мать.

Начиналось обычное для семьи утро.

11. Передислокация

После мощнейшего первого магического выброса, случившегося несмотря на то, что Северус начал делать все необходимые «профилактические упражнения» чуть не за полгода до него, он постоянно чувствовал напряжение. А также нежелание делать эти самые упражнения и чувство, что необходимо что-то в них изменить. Но что? «Метод научного тыка» не вдохновлял: рисковать больше не хотелось.

Если бы Северус когда-то объезжал лошадей, работа с менталом напоминала бы ему приучение к седлу какого-нибудь особо вредного коняги. Ментальный дар «сбоил» порой совершенно неожиданно. То он не мог пробиться ни в Чертоги, ни в чужой разум, то его мысли не воспринимали, а мать даже один раз пожаловалась на «какой-то странный голос в голове». Ладно, хоть выход из Чертогов оставался стабильным. Может, потому, что Аш следил, думал Северус. Он пытался выявить хоть какую-то закономерность, но прошло больше месяца, пока примерная картина сложилась.

Оказалось, попадать в Чертоги лучше всего в самом спокойном состоянии, когда перед внутренним взором идеально прорисовывается окружающее пространство: либо кабинет и стол, либо полки с книгами в библиотеке, либо ступеньки в сад. Еще хорошо «работала» та самая дверь из библиотеки на лестницу: перед ней ему легко было «проиграть все заново», представив ту же лестницу вниз, когда он открыл ее впервые. Самое удивительное было, когда он попробовал позвать Аша, гуляя с собакой. Пепельный фестрал преспокойно появился аккурат возле дома, введя бедного Ричи в полную прострацию: бедняга поджал хвост и зарычал куда-то в пространство, пытаясь защитить хозяина и одновременно трясясь от ужаса. Хозяин же от неожиданности замер.

— Тебя подвезти, устал? — ехидно спросил Аш.

— Спрячься! — Северус сам не заметил, как крикнул вслух.

Ричи радостно решил, что это ему, и тут же испарился.

Фестрал хмыкнул:

— Плоховат у тебя защитник. Я сейчас виден только тебе, не беспокойся. Зачем звал-то?

— Да в Чертоги не могу попасть…

— А очень надо?

— Не то слово. Дар нестабилен, надо что-то делать.

Фестрал вздохнул и лег на землю:

— Залезай.

Стоило ногам ребенка оторваться от земли, как они оказались в библиотеке.

— Безотказный способ, значит, но не буду же я постоянно тебя звать.

— Чертоги стабильны настолько, насколько стабилен Хозяин. Просто имей в виду для собственного спокойствия: если ты уверен, что попадешь сюда, — то в любом случае попадешь. А вообще-то до пятницы я совершенно свободен! И после