Последний ранг - Анна Кондакова Страница 15

— Его фамилия Царёв… начальник охраны Дома Стрелецких. Он сразу заинтересовался, что у тебя какие-то делишки с алхимиком Троекуровым.

Услышав это, профессор Троекуров побледнел и схватился за лоб.

По его лицу было видно, что новость о Доме Стрелецких его совсем не обрадовала. Наверняка, он уже пожалел, что сегодня вообще заговорил со мной на улице и оказал поддержку.

— А Печать Блокады зачем? — задал я ещё один вопрос. — Почему бы просто не прикончить сразу?

Портье дёрнул головой.

— Тарас Сафронович сказал, что сначала надо лишить тебя магии и «упаковать». Всё остальное — уже не моего ума дело.

— И много менталистов работает на Стрелецких?

Задавая вопрос, я щёлкнул гильотиной над его рукой, но тут же остановил.

Портье вздрогнул и ответил быстро, слишком быстро.

— Я один… один такой… больше никого.

Он врал. Причём, ради этого вранья он был готов умереть. И даже если бы я отрубил ему руку, то он бы всё равно не сказал, где остальные менталисты и работают ли они на Стрелецкого. Такое я сразу чую.

Внезапно портье захрипел, из его рта полезла розовая пена. Он вытянулся в судороге, его затрясло, а потом так же быстро отпустило. Через секунду он обмяк.

— О, великое солнце! — ахнул профессор Троекуров и бросился к нему.

Приложив пальцы к его шее, он мрачно посмотрел на меня.

— Мёртв? — уточнил я на всякий случай, хотя тут и без ответа всё было ясно.

Уже дважды на моих глазах умирает маг, который ну никак не должен был умереть. Будто кто-то убивает их издалека, на расстоянии, каким-то заклятьем.

Кто-то очень сильный.

Я развязал скатерть на ногах и руках менталиста, быстро убрал на место на стол, а затем стянул с лица мёртвеца фартук Эсфирь, весь пропитанный кровью от порезов.

Картина предстала неприятная. Застывшее лицо портье выражало муку, рот скривился, будто перед смертью маг испытал едва переносимый ужас.

Открытые глаза менталиста полностью побелели. Так происходило со всеми магами Пути Психо после их смерти, потому что глаза были их основным оружием.

— Ох, молодой человек… — выдохнул в панике Троекуров. — Судя по тому, как умер этот портье, тут орудует мощнейший некромант. Очень сильный маг Пути Эреба. Выпуская своих агентов на охоту, он заклинает их жизнь, а потом, если они не справляются, забирает её полностью. Я слышал о таком, хотя никогда не видел воочию.

— И как некромант узнал, что его агент не справился? — задал я вопрос, больше самому себе, чем профессору.

Ответом мне стал шум на первом этаже.

Кто-то звал портье, очень настойчиво звал — звенел звонок.

— Мы можем уйти через вашу комнату? — быстро спросил я у профессора.

Тот сомневался недолго — пару секунд, не больше.

Троекуров хоть и был профессором, но показался мне азартным, отчаянным и довольно смелым человеком.

Ведь не просто так он оказался в этой гостинице и бродил по тёмным переулкам пригорода, рискуя шкурой и имуществом, хотя мог отправить вместо себя слуг. Скорее всего, у него были тут какие-то делишки, о которых он явно не хотел распространяться.

А это значило, что профессор не так прост, как кажется, и вряд ли захочет огласки. К тому же, речь о Доме Стрелецких, а о них Троекуров явно наслышан.

В итоге я в нём не ошибся.

— За мной! Живо! — Он высунулся за дверь и тихо выскользнул в коридор.

Я быстро забрал с собой гильотину и фартук Эсфирь, схватил девчонку за руку и отправился следом за стариком. Мы как раз успели скрыться в его номере, и уже через пару секунд на лестнице послышались тяжёлые шаги.

Не тратя время на то, чтобы прислушиваться, я повернулся к старику и спросил прямо:

— У вас есть радонит?

Он сразу понял что к чему, бросился к своему чемоданчику и торопливо ввёл пять цифр на кодовом замке. Тот щёлкнул, чемодан открылся. Старик нашарил внутри блистер с прозрачными крупными зёрнами, похожими на хрустальные капли.

Значит, вот он какой, тот самый радонит.

Химический эфир.

— Вскройте не больше пары штук, иначе потеряете сознание! Вы слишком слабы для больших доз! — Профессор перекинул мне блистер. — Скажу прямо, радонит не делает чудес. Но он хоть немного…

В этот момент в дверь постучали.

— Господин Троекуров! — громко и требовательно произнесли мужским голосом. — Это персонал гостиницы! У нас чрезвычайная ситуация! Профессор! Откройте! Срочно покиньте номер!

Я бросил гильотину и грязный фартук Эсфирь в открытый чемоданчик профессора. В этот момент случайно заметил внутри чемодана странное устройство, похожее на механическую ладонь (видимо, это и было самое ценное в вещах Троекурова).

Правда, мне было не до разглядывания.

Немедля ни секунды, я вскрыл две ячейки блистера с радонитом.

Не хотелось пробовать на себе эту дрянь бездумно, но выбора не было. Я стиснул в пальцах две хрупких капли, чтобы разломить. С глухим звуком скорлупа радонита треснула, и эфир тут же высвободился.

Это был белый пар, который моментально впитывался через кожу. Но в моём случае он почему-то растворился в воздухе.

— Профессор! Откройте немедленно! — орали за дверью. — ПРОФЕССОР!!!

Но тот молчал и смотрел на меня во все глаза. На его лице отразился ужас: старик будто не верил в то, что видит.

— Возьми еще две… — прошептал он, от волнения забыв о привычном этикете аристократа и переходя на «ты».

Я тут же вскрыл ещё две ячейки и разломил хрусталики пальцами. Снова высвободился эфир. И снова растворился в воздухе, минуя мою кожу.

— Профессор Троекуров! — В дверь заколотили. — Откройте немедленно!!! Или мы будем вынуждены войти! ОТКРОЙТЕ! ПРОФЕССОР!

Старик не обращал внимания на требования.

Он схватился за