Валентин Холмогоров - Крылья Страница 16

Сориентировавшись по поднимающемуся из-за горизонта солнцу, Дима повернул на юг и зашагал по извилистым улочкам, стараясь по возможности выдерживать избранное направление. Один раз забрел в тупик, вспугнув мирно дремавшего в луже тощего поросенка, затем едва не заблудился, пытаясь обогнуть встретившееся на пути мутное озерцо.

Двухэтажные особняки сменились низкорослыми кособокими хибарами, мощеные улочки превратились в пыльный глинистый проселок, перемежающийся не высыхающими на солнце вечными лужами, а потом город внезапно кончился, и с обеих сторон дороги потянулись засеянные какими-то злаками поля. Несмотря на ранний час, Диме встретились несколько пожилых женщин в простой мешковатой одежде: одна тащила на спине огромную вязанку хвороста, вторая, вооружившись узкогорлым глиняным кувшином, направлялась к пересекающему его путь арыку.

Дорога вильнула, огибая невысокий, заросший кустарником холм, и нырнула в густой подлесок. Солнце уже поднялось над горизонтом, однако здесь, в тени густых древесных крон, царила влажная прохлада. Широкий тракт со следами старой колеи вел примерно в нужном направлении, и, по прикидкам Димы, до реки оставалось идти еще где-то около километра.

Однако вскоре дорога свернула в сторону и повела на восток, в то время как на юг, петляя меж корнями деревьев, тянулась едва заметная тропа, заросшая высокими, похожими на папоротник растениями. С каждым шагом тропинка становилась все менее и менее заметной и вскоре растворилась в травянистом ковре. Теперь Диме приходилось продираться сквозь густые заросли, громко хрустя попавшими под ноги сухими ветвями и уворачиваясь от веток, так и норовивших хлестнуть неосторожного путника по лицу.

Пригнувшись, он поднырнул под очередной завалившейся набок замшелой лесиной, увитой похожим на плющ ползучим растением, и налетел физиономией на что-то липкое и упругое. Отшатнулся и, споткнувшись, повалился на спину, громко выругавшись.

Паутина блестела на солнце, словно тонкая золотистая вуаль, а ее хозяин уже подползал к распростертому на земле человеку, перебирая нити цепкими лапами. Паук был мохнат и огромен – величиной со средних размеров суповую тарелку. Паутина цеплялась за стволы соседних деревьев, и, судя по всему, рассчитана была отнюдь не на безобидных насекомых: по крайней мере в нескольких ее местах Дима разглядел довольно-таки внушительные коконы, из которых беспорядочно торчали разноцветные перья, а из одного и вовсе выглядывала высохшая когтистая птичья лапа. Арахнофобией Дима не страдал, однако при виде приближающегося к нему птицелова содрогнулся. Встав на четвереньки, отполз назад, обогнув занятое паутиной пространство. Паук замер на мгновение, шевеля жвалами, по всей видимости, пытаясь определить, куда исчезла жертва, помедлил мгновение и принялся чинить порванный фрагмент своей ловчей сети.

Вытащив из волос липкие остатки паутины, Дима торопливо зашагал прочь, на всякий случай настороженно оглядываясь по сторонам. Если в здешних лесах живут такие пауки, неизвестно, каких еще жутких тварей способна породить местная природа. Пару раз в кронах деревьев ему почудилось какое-то движение, но, если здесь и обитали какие-то опасные хищники, нападать они не спешили.

Заросли густели, и вскоре Дима уже буквально проламывался сквозь колючий кустарник, закрывая рукавом лицо, по которому хлестали упругие ветви, норовя выколоть глаза. Видимо, именно поэтому он и не заметил, как почва неожиданно ушла у него из-под ног. Натыкаясь на острые камни, он кубарем покатился вниз по обрывистому склону, а вслед за ним хлынула целая лавина смешанного с галькой песка. Падение остановилось спустя несколько секунд, когда Дима наткнулся на нечто твердое, возникшее на его пути.

– Живой? – спросило на клондальском «нечто».

Дима с трудом откашлялся, протер глаза, пытаясь избавиться от забившегося под веки песка. Перед ним стоял средних лет мужчина с аккуратной, уже седеющей бородой-эспаньолкой, облаченный в высокие сапоги, «бармалейские» шаровары и темно-синюю сорочку с короткими рукавами. За его спиной неторопливо несла свои желтоватые воды река. Тут же, в десятке шагов, в обрывистый песчаный берег уткнулся носом небольшой двухтрубный пароходик с высокой палубной надстройкой и прикрытыми деревянными кожухами гребными колесами по обоим бортам. Незнакомец, державший в руках два пустых бурдюка из потертой кожи, судя по всему, только что сошел на тянувшуюся вдоль обрыва узкую песчаную косу с борта этого самого суденышка.

– Более или менее, – ответил Дима, потирая ушибленную поясницу. – Это ваш корабль?

– Мой, – кивнул незнакомец, – в том смысле, что я его полноправный владелец и капитан. Бежишь от кого? Или просто заблудился?

– И первое, и второе, – неохотно отозвался Дима, – хотя преследовать меня вроде бы не за что. Я ничего не украл и никого не убил.

– Ну, дурное дело не хитрое, – хохотнул капитан, – хотя тебе я почему-то верю. Рожа у тебя совсем не бандитская, душегубов с такой рожей не бывает. А я в своей жизни разных людей повидал. Меня Хавиром звать.

– Дмитрий, – представился Дима, протянул руку, но Хавир расценил этот жест по-своему и, крепко ухватившись за раскрытую ладонь, помог ему подняться на ноги.

– Я в Барвидор иду, – сообщил он, с любопытством разглядывая своего собеседника, – остановился вот водицы в роднике набрать. Из реки пить не советую, если жить охота.

– А где это? – поинтересовался Дима.

– Не местный, что ли? – уставился на него с удвоенным интересом Хавир. – Барвидор – это порт в устье Араины, на самом морском побережье. Других городов вниз по течению и нет вовсе.

– Значит, мне тоже туда.

– А добираться ты как собрался? Пешком по берегу? Тогда ты и вовсе ненормальный, тут зегбаунов навалом.

Встретив Димин непонимающий взгляд, Хавир пояснил:

– Зверь такой, в воде живет. Здоровый, как паровоз. Сидит на мелководье, только глаза наружу торчат, а как завидит добычу, выпрыгивает оттуда, хватает и тянет на глубину. В городской черте ты их не встретишь, подразогнали их отсюда, а вот как начнутся дикие места, держи ухо востро. Ты будто из другого мира выпал.

– Верное наблюдение, – вздохнув, признался Дима. – Именно оттуда и выпал, не далее как два дня назад.

– То-то я и гляжу, ведешь себя, как по башке ударенный, – засмеялся Хавир. – Смотри пограничникам на глаза не попадись, а то начнут допрашивать, кто таков да откуда, еще и клеймо на руку поставят.

– С ними я уже встречался.

– Так ты от погранцов, что ли, драпал? – сделал свой вывод речной капитан. – Силен, бродяга. От этих просто так не уйдешь. Ну или везучий ты необыкновенно.

– По всему выходит, что так, – кивнул Дима.

– Это хорошо. С фартовым народом рядом находиться приятно, тогда и тебе частичка везения перепадет. Впервые у нас или везешь чего?

– Впервые. Даже шмоток нормальных не припас, развалились они тут на части. Хожу в том, что на месте раздобыть удалось.

– Да, есть тут такая проблема, – вновь засмеялся Хавир, продемонстрировав два ряда ровных, крепких зубов. – В общем, если бы ты не сказал, я бы и сам догадался. И вот что: дам тебе на будущее один совет – не болтай много. Люди здесь разные бывают, не стоит доверять первому встречному.

– А мне терять особо и нечего, – мрачно сказал Дима, – денег и ценностей нет, одежда и та чужая.

– Зато у тебя есть жизнь, – назидательно поднял палец Хавир. – Жизнь – она ценнее всего. Если хочешь вернуться домой без приключений, все-таки лучше сдаться пограничникам, они тебя назад отправят, причем совершенно бесплатно. Работа у них такая.

– Мне в Сурган надо.

Хавир пристально посмотрел на него, покачал головой.

– Дело твое. В Барвидор я тебя, если хочешь, отвезу.

– Мне расплатиться нечем.

– А и не надо, – улыбнулся Хавир, – уголь в топку кидать умеешь? Вот и пригодишься. Хватай покамест бурдюк, как водой запасемся, сразу и отправимся.

Работа кочегара – муторная, утомительная и однообразная, однако позволяет отвлечься от неприятных мыслей. Солнце уже поднялось в зенит и начало заметно припекать, да и от топки разливался невыносимый жар, поэтому Дима стянул с себя мгновенно пропитавшуюся потом рубаху, оставшись голым по пояс. Катер Хавира оказался паровым, машина питалась углем, засыпанным в специальный бункер, люк которого выходил прямо на палубу. Сейчас суденышко шло вниз по течению, потому уголь следовало лишь время от времени подбрасывать в топку да поглядывать на медный манометр, показывающий давление пара в котле.

Араина брала свой исток в предгорьях Лореи, сбегала ручьями в долину, напитываясь от мелких притоков и родников, и несла свои воды к самому морю. Кораблик Хавира опускался до низовий реки, где на побережье раскинулся портовый городок Барвидор, там капитан нанимал временного кочегара, прицеплял караваном несколько барж, груженных пришедшими морем товарами, и тащил их вверх по течению обратно к Синему Кряжу. Иногда, если представлялся случай, брал на борт пассажиров. По словам Хавира, каждый рейс приносил ему неплохой доход, а порой удавалось его и удвоить, взяв в обратную сторону какой-нибудь попутный груз. Сейчас с грузом не заладилось, и суденышко шло к морю порожняком. Хавир искренне надеялся, что там ему не придется долго стоять в ожидании фрахта – сезон штормов недавно подошел к концу, и первые грузы должны прибыть морским путем в Барвидор уже со дня на день.