Цельняпушистая оболочка (СИ) - "Бебель" Страница 16

— Это кто это тебя приглашал?!

— Вот эта вот бутылочка! Пустая, правда… Сейчас я тебе расскажу одну историю, но сперва… У тебя спирт еще остался!?

Игнорируя яростное фырканье кошатины, я отыскал заветный полупустой бутыль.

— С какого кочерыжки ты…. — ее тирада прервалась, не начавшись.

— А с такой, блять! Я тут старший по званию, так что заткни пасть и пей! — я чуть ли не швырнул пузырь ей в лицо.

Поглядев, как идиотка гневно зыркает, но все же принимает предложенное угощение, я почесал заросшую щетиной щеку:

— Давным–давно, в далекой–далекой галактике…

Начал я, но девушка, не выдержав серьезного тона, рассмеялась:

— Что за ересь ты мне тут рассказываешь!?

Хлебнув яблочного спирта для храбрости, я все же продолжил:

— Да погоди угорать, дай закончить! Короче, жил–был один майор…

Почему сразу ересь? Нормальное такое начало! В моем мире с такого начала все дико прутся. Не знаю, правда, почему.

Я начал рассказывать ей свою версию истории «Повести о настоящем офицере». Единственном настоящем офицере, которого я знал и которого терпеть не мог. Хотя и искренне жалел.

— Он был настоящим мужиком, в меру ретивым и готовым выполнить любой приказ. — я взглянул на младлея.

Кажется, начало ее заинтриговало. Ну да, бабы любят сказки про «настоящих мужиков». Хотя, встречая их в реальности, с позором убегают.

Достав сигареты, я продолжил.

— Всю свою жизнь старался устроить по уставу, даже семья, и та для галочки. — я прервался, чтобы закурить.

Немного повозившись со спичками, я отметил, что Сивира, забавно навострив уши, уже не скрывала своей заинтересованности.

— Двадцать пять лет был бесконечно предан своей стране. Успел покататься по живописным курортам всяких: Сомали, Афганистанов, Танзаний и еще куче труднопроизносимых слов…

Его всегда ставили в пример другим. Родина не забывала подвигов и щедро награждала премиями, путевками, медалями, орденами. Всеобщее признание! У него было всё — четырех–комнатная квартира, машина с личным шофером, киноактриса жена и маленький сын, точь–в–точь похожий на него.

Одна беда — друзей не было. Нет, конечно, были приятели–сослуживцы, с которыми он то и дело гонял то на рыбалку, то в баню, то еще куда. Но настоящих друзей не было. Никто не хотел быть близким человеку, которому вообще насрать на все, кроме своей офигенно великой и благородной цели.

Затушив окурок, я засунул его в пустую бутылочку.

— И самое забавное: Страна, которой он прослужил почти всю свою жизнь, немного кончилась. Пшик и усё! «Коммунизм» отменили. Настали веселые деньки. Бывало, что жалование не выплачивали по полгода. Сослуживцы начали приспосабливаться к новым условиям. Кто–то ушел со службы, кто–то подрабатывал на стороне, а кто–то воровал золото с ракет. Но офицер уперся и продолжал тянуть лямку! Кремень, блин. Он, как мог, пытался пресекать раздолбайство и воровство среди своих подчиненных. Но вот, кому–то это не понравилось, и его списали на пенсию. И тут он просто сломался. Осознание, что с развалом страны стал никому не нужным, израненным и контуженным стариком, сделало то, чего не добились ни вражеские пули, ни снаряды.

Он запил, да причем так, что мог месяц, не просыхая, валяться на диване, уткнувшись в телевизор. Красавица жена, само–собой, ушла к другому.

Приятели не хотели иметь ничего общего с каким–то забулдыгой. Все отвернулись. Через месяц после развода ему пришлось отдать сына в училище, у мужика не было денег на его содержание. Деньги–то за награды уже не выплачивали. Впрочем, скоро всё закончилось.

Выдохнув, я вновь приложился к пузырьку.

— Его недельный труп нашли соседи, почуявшие запах гнили из квартиры. Умер в обоссаных штанах, захлебнувшись в собственной блевотине. И никто даже на похороны пришел. — закончил я свой рассказ на столь «приятной» ноте.

Я посмотрел на младлея, та сидела недоверчиво блестя глазами.

Допив свой спирт, я засобирался уже пойти прогуляться, но меня остановила Сивира.

— И это всё!? В смысле, вот так, просто? — пробормотала хриплым тоном девчонка.

Я кивнул:

— А знаешь в чем смысл басни?

Сивира медленно покачала головой, пристально смотря мне в глаза.

— А смысл в том, что надо жить, а не служить. Не надо быть долбанным героем и невероятно принципиальным. Это в книжках да фильмах бывает. В жизни такие люди кончают именно так. И горя сеют гораздо больше чем добра. Благими намерениями лежит дорога в ад, ептить! Так что завязывай сопли пускать! И прекрати ко мне лезть, пока башку не прострелил!

Сивира отвела взгляд в сторону.

— Запомни, киса: мы не герои на картинке. И жизнь наша не придумана и не написана. А иначе, закончишь так же, в блевотине и бесславии или с пулей в бестолковке. И никто не узнает где могилка твоя. Приспосабливайся, мать твою! — подытожил я свои псевдофилосовские рассуждения.

— Ну, пожалуй… Полагаю, что возможно… — с серьезной рожей завздыхала овца.

Все эти побасенки явно зацепили эту сказочную лилипутку. До чего же они все идиоты!

Впрочем, все эти вздохи–охи меня уже не заботили. И чего меня вообще на ностальгию потянуло?

Я поднялся из–за стола и направился к выходу. Надо было в театральный кружок поступать, талант, блин, пропадает…

Лисси проснулась только после полудня. Спустившись вниз, она встретила Ури. Тот виновато улыбаясь, оттирал стены от надписей. Поприветствовав его и выслушав порцию извинений за вчерашний кавардак, девушка помогла поставить книжные шкафы на место и, оставив медвежонка расставлять книги, пошла разыскивать Лукина.

Солерия вчера попросила ее помочь чужаку немного адаптироваться. Ну и проследить, чтобы он больше не повторял своих выходок. К тому же библиотекарше нужно было связаться с местным почтальоном, по поводу нового барабана.

Выйдя на улицу, она сразу заприметила великана. Пришелец стоял возле дороги и втягивал дым через «сигарету». А на лужайке Сивира о чем–то инструктировала своих подчиненных. Казалось что они совсем не замечают друг–друга.

— Эм… Привет, Лукин! Как, эм, спалось? — неуверенно протянула девушка, подойдя поближе к чужаку.

Она не знала с чего начать разговор. Раньше все её попытки наладить контакт оставались в лучшем случае проигнорированы.

— Здорово, как в Дании… — с налетом печали произнес Лукин.

Грустно то как!

У меня кончались сигареты. И я что–то сомневаюсь, что у этих лилипутов водится нечто навроде табака. Черт, без курева будет туго.

— А как в Дании? — недоуменно переспросила «Лиса».

Вот жеж любопытная…

— Всех ебут, а мы в ожидании! Ты по делу или как? А то я не очень настроен на «поболтать», если честно. — попробовал я отвязаться от нежеланной компании.

На пару секунд застыв, переваривая услышанное, очкастая наконец очнулась:

— Ты помнишь наш вчерашний уговор? — спросила ушастая малявка.

Интересно, о чем она? Я посмотрел на нее, всем своим видом показывая: «первый раз слышу!»

— Дверь! Ты обещал Гремме, что починишь дверь! — с напором заявила она.

Тьфу, ты! Уже и забыл. Блин, я тут погрустить хотел… Хм, ну ладно — поставлю я ей дверь. Заодно и кепку заберу, без неё как–то непривычно.

— Ладно, хрен с тобой, показывай дорогу. — плюнул я, бросая окурок на дорогу.

— Эм, а ты что, ее не запомнил? — удивленно спросила малявка.

Нет, я помню конечно, но мне совсем не хотелось идти к истеричной мурзилке одному. Она же на меня накинется! Я же её в рулон замотал, да хату обчистил! Она же меня заживо сожжет, нафиг. Ну, если она такое умеет, конечно.

— Слушай, хвостатая, я пьяный был в драбадан! Какое там запомнить, я же вообще ничего не соображал!

— Хм, ладно пошли… И кстати, я никакая не хвостатая, меня…

— Что значит не хвостатая!? А это что!? — я нагнулся и схватил пушистый хвост. — Половой орган что ли!?

Фиолетовая, чуть помявшись, качнула пушистым отростком. Ё-мое, да она покраснела!