Чингисхан. Пядь земли (СИ) - "RedDetonator" Страница 16

— Зря ты так, — покачал головой Эйрих. — Учиться не поздно никогда. И уж поверь мне: чем больше ты не узнаешь, тем хуже потом будет тебе же. Всегда надо узнавать новое, особенно, когда речь идёт о твоих врагах — этому учат римляне.

— Это чему они научились? — недоуменно спросил Хумул. — Как лучше жрать фаршированных белок?

— Они всегда учились у своих врагов, — вздохнул Эйрих. — Германцы использовали топоры, не видящие особой преграды в кольчуге, ранее позаимствованной римлянами у галлов — римляне делают латный панцирь. Даки используют отрубающие руки косы — римляне делают наручи из стальных колец. Встретившись с парфянами, римляне переняли у них тяжёлую конницу, закованную в броню. Проблему лучников они решить не могли, потому что в легионе им не нашлось подходящего места, из-за чего они придумали плюмбаты, позволяющие быстро проредить строй атакующей конницы или не покрытой бронёй пехоты.

— А мы учимся? — спросил Ниман.

— Пока что нет, — вздохнул Эйрих. — Я слышал слова стариков, слышавших слова своих стариков: готы сейчас воюют так, как воевали при рейксе Остроготе. Это нужно изменить. И мы это изменим.

— Как? — спросил Ниман.

— Нужно перенимать воинские умения древних, — ответил на это Эйрих. — Нынешние римские легионы — блеклая тень тех, что были при принципсе Октавиане Августе. Вегеций, в своей книге, пишет о том, какими были древние легионы и как именно это было достигнуто. Если мы сможем создать что-то подобное из готского воинства — мы станем непобедимыми. Это потребует много денег, затратит много наших сил, но цель оправдывает любые средства. Выстоим и выстроим — мир будет у наших ног.

— Как всегда у Эйриха — нужны деньги, — разочарованно вздохнул Хумул. — Если бы можно было просто достать много денег, мы бы и здесь неплохо устроились. Когда есть много денег, везде хорошо.

— Деньги сами по себе ничего не значат, — произнёс Эйрих. — Важнее то, что на них можно купить.

— Так в чём была сила древних легионов? — заинтересованно спросил Ниман. — В неуязвимой броне? Может, в числе воинов?

— Расскажу после того, как закончим с налётчиками асдингов, — улыбнулся Эйрих. — Уже достаточно стемнело. Хумул, отправь гонцов к Аравигу, скажи, чтобы начинали. Всем проверить снаряжение и строиться!

/27 июля 408 года нашей эры, земли римлян, на южном берегу реки Донав/

— Чувствуешь запах? — обеспокоенно спросил Муритта у своего телохранителя, Обада.

— Дымом воняет, — принюхался телохранитель. — Не к добру это...

Выйдя из шатра, Муритта огляделся.

Вокруг непроглядная ночь, небо закрыто облаками, моросит мелкий дождик, грозящий перерасти в ливень. В воздухе пахнет свежестью и грозой. Мелкие капли воды падали на лицо смотрящего в небо вождя. Вспыхивает молния, а затем раздаётся раскат грома. Вспышка позволила увидеть, что воздух вокруг заволочен туманом. Нет, не туманом, а дымом. Весь лагерь в дыму и во тьме.

— Что-то горит в лесу, — Муритта непроизвольно схватился за меч.

— Может, молния подожгла? — предположил Обад. — Такое бывает.

— Не вижу зарева пожара, — покачал головой вождь. — Это римляне что-то задумали... Я так и знал, что не могло быть просто!!! К оружию! Сотники, строить воинов в центре лагеря!

Поднялась суета в темноте. Вспышки молний позволяли видеть бегающих туда-сюда людей, а также очертания походных шатров.

— Доставайте факелы!!! — громогласно скомандовал Муритта. — Я хочу, чтобы весь лагерь был освещён как днём!!! Где дозоры?!

— Отсырел, сукин... — зачиркал кресалом по кремню один из воинов.

— Жаровня в шатре, тупица! — крикнул ему начавший злиться вождь. — Быстрее!

Факелы загорались в десятках рук, мокрый мрак рассеивался по всему лагерю, что придавало Муритте уверенности. Правда, всё в едком дыму, поэтому видно недалеко.

А затем из темноты начали прилетать одиночные стрелы.

Вот воин из ближников, только что поджигавший факел в жаровне, поймал стрелу в грудь. Кольчуга выдержала попадание, но воин уронил факел.

— В укрытия! — распорядился Муритта.

Он никому бы не признался, что не готов к такому. Ночью он никогда не воевал, предпочитая лить кровь при свете дня. Отец предупреждал его, что бывают враги, использующие всё, что даёт природа: местность, погоду, даже смену дня и ночи, но Муритта, как-то пробовавший тренировать своё воинство ночью, потерпел сокрушительное поражение как учитель и полководец. И сегодня это слабое место может послужить причиной его погибели, потому что видно было, что римский командир, явно, знает, что делает.

Стрелы прилетали нечасто, но всегда в носителей факелов. Муритта понял, что из-за дыма враг тоже не видит происходящего в лагере, поэтому стреляет по свету. И стрельба эта была результативной — ранено уже трое.

— Кха-кха! Вождь! — подбежал к нему кашляющий от дыма Армогас. — Что будем делать?!

— Занимаем оборону! — выкрикнул вождь. — Строиться в центре лагеря! Стена щитов!

Стрелы продолжали прилетать, поражая воинов с факелами. Ущерба от этого мало, потому что вождь быстро понял, что стреляет либо один, либо двое лучников, судя по частоте прилёта стрел.

— Держи факел подальше от меня! — предупредил Муритта примчавшегося к его шатру воина.

Но его слова были напрасны, потому что невидимый лучник прислал стрелу прямо в лицо воина. Настоящий мастер, способный прицельно стрелять сквозь дым.

Пока воины собирались в стену щитов, Муритта сбегал в шатёр за своим мечом и щитом.

Когда он вышел из шатра, дым снаружи стал ещё гуще, отчего было тяжело дышать и практически ничего не было видно.

Увидев сквозь дым силуэт построения, а также множество факелов, вождь направился туда и споткнулся о что-то мягкое, лежащее на земле. Упав в грязь, он чуть не порезал лицо о свой меч. Встав на ноги, Муритт перешагнул через труп, стёр с лица грязь, после чего продолжил идти к своим.

Римляне, как оказалось, готовы драться во тьме, но это их единственная надежда — легионов поблизости нет, поэтому воинов у них, максимум, тысяча, а этого недостаточно, чтобы штурмовать лагерь, полный готовых к бою воинов.

— Зубы обломаете... — процедил Муритта, становясь в строй.

/29 июля 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия, окрестности города Нова/

Эйрих выпустил последнюю стрелу, после чего удовлетворённо пронаблюдал, как факел падает на землю, вместе с носителем.

Кольчуг у асдингов мало, большая часть воинов имеет в собственную защиту только щиты и шлемы, поэтому стрелы, в большинстве своём, поражали незащищённую плоть. У Эрелиевы дела обстояли чуть похуже: она стреляла не так метко, как Эйрих, но даже при недостатке навыка она иногда попадала в кого-то. Пусть два лучника не могут повлиять на исход предстоящей битвы, но их достаточно, чтобы попортить кровь.

— Потушили? — спросил Эйрих, увидев подходящего Хумула.

— Кое-как, — недовольно ответил тот, после чего похлопал по рукавам поддоспешника. — Весь дымом провонял...

Способ, которым Эйрих решил покарать асдингов сегодня ночью, был недешёвым, но эффективным. Он закупил у римлян дёготь, целых десять амфор. Как известно, дёготь разгорается плохо и сильно дымит. Эйрих знал об этом ещё в прошлой жизни, поэтому решил использовать дымовые свойства дёгтя в бою — на это его натолкнул способ, которым он одолел сотню элитных римских воинов из палатинской ауксилии. Он подумал тогда: а что если сделать больше дыма, чтобы можно было использовать его даже в открытом поле? Идея с дёгтем — ответ на этот хороший вопрос.

Дождь почти ни на что не повлиял, потому что свежее сено, облитое дёгтем, было прикрыто навесами. Телеги, подведённые поближе к лагерю асдингов, сгорят, но Эйрих считал это малой ценой за победу. Лучше телеги, чем лишние воины.

— Наверное, им очень паршиво там находиться, — произнёс Хумул с усмешкой. — Когда атакуем?