Дороги, которые... - Ольга Войлошникова Страница 16

И надо же было этому жирному активировать маяк прямо во время концерта! Хорошо ещё во время паузы между песнями, а то его публика заклевала бы…

Пришлось пробираться на выход… как неловко! Он с раздражением провернул ключ в заедающем замке. Задрали уже эти бестолковые мажоры! Компенсацию с них слуплю, будут знать…

08. АБРАМ

ПОЧТИ ЧТО МАЛЬЧИК СО СКРИПОЧКОЙ

Маг-портальщик

На установление портала по маяку ушло минуты две. Надо бы добавить устойчивости. Всё-таки несколько человек должно пройти (и пройти, хм, целыми), хотелось бы, чтобы клиент остался доволен, премия и всё такое… Поэтому, когда до него дошло, что сыщика-пухляка и изнеженных папенькиных сынков с той стороны не предвидится, зато к нему готовы вломиться несколько здоровенных и мрачных мужиков, маг попытался смять портал, но в силу добавленной прочности быстро сделать это не удалось. К тому же, он с ужасом почувствовал, что с той стороны работает другой маг, поддерживающий растущее окно, в которое уже начали проскакивать незваные гости.

Он успел забежать за стол, хотел вызвать стражу, рука уже дёрнулась к амулету на шее, но тут из портала выскочила девчонка и крикнула: «Спи!»

Иван

Мастерская портальщика удачно оказалась на третьем этаже, дом стоял на пригорке, ближе к окраине. Окна, выходящие на три стороны, открывали по очереди виды на раскинувшийся в некотором отдалении золотистый пляж в обрамлении пальм и каких-то южных кустарников, на кварталы жилых особнячков и на простирающиеся до горизонта пологие холмы, расчерченные квадратами рощ, полей и виноградников. Иван постарался запомнить место — картинку, ощущение, запахи. Чем чётче представление — тем легче поставить портал. Ребята уже втащили спящего мага в светящийся проём, выпрыгнула медичка, Иван в последний раз оглянулся — всё в порядке, следов борьбы нет — и повинуясь внезапному порыву, поднял лежащий на столе том. А вот это интересно!

Он вышел в родной замок и аккуратно свернул за собой портал, постаравшись запомнить и это ощущение энергетических потоков тоже.

Замок Серый Камень

Кельда

Маг выглядел приличным еврейским мальчиком. Не хватало только скрипочки.

Не могу молчать:

— Так и тянет спросить: Аб´гаша, ты ли это?

Иван о чём-то советовался с отцом, передал ему толстую книгу. Что это, интересно? Надо будет посмотреть.

Парни посадили спящее тело в кресло напротив трона, пристегнули наручниками. Нет, портал он, наверное, мог бы скастовать и так, но вот бежать с пристёгнутым к тебе пятидесятикилограммовым креслом… несколько проблематично, да.

Вова кивнул:

— Давай, буди его.

Маг зашевелился, вскинулся, осознал пристальное внимание, направленное на него со всех сторон вкупе с наручниками и мрачной обстановкой… кажется, проникся, потому как внезапно сделался очень маленьким.

— ИМЯ⁈ — рявкнул Вова.

Маг ещё больше вжался в кресло и тихо пролепетал:

— Аб… — сглотнул, — Абрам…

И тут я начала ржать. Хуже того, Поля тоже начала ржать. А за ней — Анютка. Есть у меня с дочерьми такая хрень — обострённое чувство прекрасного (зачеркнуть) смешного. Особенно у Анютки. Ей всего четырнадцать, так что с тормозами вообще туго. Я сперва пыталась сдержаться, но ничего не вышло. Что называется — в голосину. До слёз. До сгибания пополам. Кое-кто посмеивался тоже (может, за компанию?) Мужу вот не всё кажется таким же смешным, как мне, и поэтому его иногда мой ржач подбешивает. Но он — большой, сильный и мужественный, поэтому терпит.

Когда мы успокоились, Вова кивнул Пете, и в зале изрядно прибавилось света, а камин из багрового стал тёпло-жёлтым.

Абраша приободрился и маленько распрямился в кресле, но, как оказалось, рано.

— Ты почему, сучий пόтрох, решил, что можешь отправлять в мои земли кого ни попадя, а⁈

Маг снова сжался и пискнул:

— А… а… разве нельзя? Приличные же вроде люди…

Игорь взял на себя трудность объяснить:

— Вы там как в Жемчужном порядочность определяете — по набитому кошельку, что ли? Во-первых, твои порядочные люди явились в дупель пьяные, что само по себе — уже угроза общественному порядку. Во-вторых, следующим утром они совершили нападение на подданную нашего баронства, с попыткой изнасилования. Вторым порталом оказался переправлен мошенник-рецидивист, — маг слушал как нечто малоприятное, но не имеющее к нему непосредственного отношения. — Виновные получили свои обвинительные приговоры и пошли для отбывания исправительных работ. Один — на каторгу, на каменоломни. Другой — болота осушать.

— А третий? — осторожно поинтересовался Абрам.

— А третий получил топор в спину и теперь никуда уже не идёт. А ты теперь… не то что бы соучастник… но пособник преступников — точно. И судить тебя будет господин барон, — глаза у еврейчика широко-широко раскрылись, а рот начал совершать непроизвольные глотательные движения.

— Ты смотри, не утони там, — не удержалась я.

Абраша судорожно кивнул, но, по-моему, ничего не понял. Его огромные чёрные глаза были прикованы к сидящему на троне барону.

Вова слегка подался вперёд:

— Так что́, товарищ маг, поедем на каменоломни — или будем сотрудничать со следствием?

Абрам почувствовал просвет и задышал:

— А… а как?.. сотрудничать?

ДОБРОВОЛЬНО И С ПЕСНЕЙ

Абрам

Он сидел на койке, сильно похожей на солдатскую, и растерянно озирался. Комната вообще была выдержана в суровом стиле. Три метра в ширину, четыре в длину. Кровать, довольно высокая тумбочка, вешалка, задёрнутая шторкой, стол, табуретка. На кровати — голый матрас, серая подушка и шерстяное суровое одеяло серо-коричневого цвета. Голые деревянные стены. Как это называется, когда из целых стволов, только гладких?.. Бревенчатые, кажется… Хорошо, что есть окно, да, и даже без решёток. И даже с занавесками… Второй этаж…

Абрам выдвинул верхний ящик тумбочки — пусто. И чисто. В нижней части (с открывающейся дверцей и полочками) тоже ничего не обнаружилось. Прибирать в комнате, сказали, должен сам. Поддерживать чистоту, порядок и всё такое. Он вздохнул. Могло быть и хуже — непроизвольно передёрнул плечами — гораздо хуже… долбить камень… или болота осушать, бр-р-р…

Как этот барон предложил: семьдесят лет каторжных работ — или безвозмездного сотрудничества в профильной области на благо государства. Абрам поёжился. Семьдесят лет… И клятву такую заставили принести… на кривой козе не объедешь… Спасибо, хоть не рабскую.

В дверь дробно постучали.

— Можно?

Что сказать? Нельзя? Мало ли…

— Да, конечно!

Дверь открылась, в проём заглянул парень лет шестнадцати.

— Здоро́во! Абрам — ты?

— Да… — Абрам непроизвольно встал.

— Пошли, а то дежурный куда уйдёт — будешь до утра на голом матрасе спать.

Абрам растерянно затоптался у кровати:

— А можно выходить?

— А чего же — нет? Или у тебя приказ не покидать комнату?

— Н-нет… — действительно, приказа такого не было. Просто привели, сказали: «Жить будешь здесь…»

— Вот и пошли. Меня Костя зовут. Ты номер запомни свой, а то будешь потом тыкаться.

Абрам оглянулся; на двери висели вырезанные деревянные цифры: 25.

Костя продолжал экскурсию:

— Смотри: тут бытовка, зашить там что, пуговицы и всё такое прочее. Тут читальная комната. Ну так, по мелочи. Если хочешь в большую библиотеку — это надо в южное за́мковое крыло идти. Вон там, прямо — туалет и умывальня. Вёдра для уборки тоже там, в шкафу стоят. Баня внизу, постирочная — тоже. Стираться-сушиться вечером. Ну, и в выходные можно. А так — после ужина свободное время.

Они свернули на лестницу, соединяющую этажи, Костя махнул рукой наверх:

— Там классы и лаборатории, — они пошли по лестнице вниз, на первый этаж. — Вон, я тебе говорил, дверь — там стираем, на заднем дворе верёвки для сушки. Слева — душевые. А вот… — Костя распахнул очередную дверь, —…каптёрка! — и заорал: — Дежурный! Есть кто⁈

— Чего орём? — из-за стеллажей показался невысокий плотный парень со стопкой какого-то белья в руках.

— О, Федя, привет! Знакомься — Абрам.

Фёдор обстоятельно уложил стопку на среднюю полку и протянул руку:

— Федя.

— Абрам… — Абрам неуверенно пожал протянутую руку. Эти молодые люди вообще знают, что он… ну как бы это… вроде как осуждённый? Можно им вообще с ним вот так общаться? И что им всем за это будет? Он поделился с ними своими опасениями, но Костя только засмеялся:

— Даже с каторжанами разговаривать можно. Если случай особый — об этом предупреждают. Так что — не парься! Тебя в общагу поселили, на общий режим? Ну, вот и всё! — Фёдор согласно