Ксения Герцик - Проклятие Черного бриллианта (СИ) Страница 17

У меня гудело в голове. Вот тебе и сказочка на ночь. Сейчас даже думать не хочу обо всем этом, особенно на пьяную голову.

- А расскажи про проклятье трех королей, - с горящими глазами попросил все тот же молодой охранник. О как! Еще одно проклятье. И как они тут живут вообще?!

- А что рассказывать? - отставил в сторону пустую кружку Шрам. - Не просто так далась победа над черным королем. Каждый из них отдал то, чем дорожил. Сапфир лишен каких-либо чувств, ибо больше всего на свете любил свою семью. Теперь этому роду чужды человеческие чувства. Рубин до смерти боится войн, драк, скандалов, впадая в неконтролируемые приступы паники. А изумруд просто несовсем здоров рассудком. В течение всей жизни проклятие прогрессирует. А через тридцать лет с момента вступления на престол все они сходят с ума, становясь или жестокими убийцами или параноиками, кончающими жизнь самоубийством, или неспособными мыслить растениями. Вот так. Такова плата за мир и мир им благодарен.

Как все запущено. Тяжело быть королем.

- А что делает Совет? - спросила я, вспомнив разговор принца.

- А Совет занял место черного короля и имеет голос в решении всех важных вопросов. Они следят за соблюдением всех правил и признают право наследников на трон. Следят за здоровьем правящих семей и контролируют указы. Туда входит высшая аристократия трех королевств, - за Шрама ответил Гром. - Ладно, ребята, давайте спать. - Под недовольный гомон охранников он с кряхтением поднялся и, широко зевнув, пошел к лестнице, которая вела в комнаты. Шрам выложил на стол ключ с номером и обрадовал меня новостью, что Гром расщедрился и снял отдельную комнату исключительно для меня. Я, довольная жизнью, потопала наверх, искать дверь с номером шесть. Спать.

Окна моего номера выходили во внутренний двор, поэтому утром я подскочила от пронзительного крика какой-то живности, что выгуливалась во дворе ни свет ни заря. Со стоном откинувшись на подушки, я зажмурилась, раздумывая, стоит ли спать дальше или лучше встать и пройтись по торговым рядам. Пришлось наступить лени на горло и скрепя сердце встать. Как и планировала, умываться я не стала, чтобы не стереть и так расползающуюся маскировку. Немного расправила грязную одежду, перевязала волосы и выскользнула за дверь. Большинство постояльцев еще спали. Я спустилась в пустой зал и, заглотив чашку горячего чая, пошла на поиски необходимых вещей, попросив хозяина передать Грому, чтобы не беспокоился. Улицы только проснувшегося города были почти безлюдны. Я шла в сторону центра, где, по словам Грома, и располагались главные торговые ряды. Большинство лотков еще были закрыты, но мне хватило и тех немногих, что начали работать в такую рань. В первую очередь обзавелась моющими средствами, расческой и амулетом для чистки зубов, который обошелся мне в кругленькую сумму. Следующим пунктом стояла новая одежда и крем, скрывающий кожу, то есть грим. Через полчаса все необходимое было куплено и я, не торопясь, прогуливалась по улочке с дорогими магазинами. Оружейные, ювелирные, бутики с готовыми платьями и изделиями на заказ. Глаза так и разбегались. Проходя мимо очередного магазина с всякими приспособлениями для убийства, я остановилась. В витрине на отдельной подставке красовался нож из листика стального леса, такого же, как те, что я таскала с собой. Во мне разгорелось любопытство, и я зашла в магазин. В помещении царила полутьма, лишь выставленные на продажу товары были подсвечены непонятным мне способом. Наверное, магия. Я стала рассматривать оружие, как в музее, и косилась на выставленный в единственном экземпляре нож.

- Что надо? - весьма невежливо окликнул меня широкоплечий мужчина, похожий по моим представлениям на гнома, но, увы, их тут не водилось. Правда были коширы, пугающие и злобные существа. Они в основном ходили в плащах, что бы не выделяться среди людей. Ладно, не отвлекаться.

- А подскажите, пожалуйста, вон тот ножик у вас, сколько стоит? - ткнула пальцем в поделку из стального листика.

- У тебя столько нет. - Усмехнулся оружейник, по-отечески меня оглядывая. Понятно, что за день к нему не один мальчишка заглядывает полюбоваться на сверкающую сталь и представить себя великим воином.

- И все же, сколько он стоит? - уперевшись носом в стекло витрины пробубнила я. Будем изображать из себя восторженного ребенка.

- Две тысячи золотых, - с усмешкой назвал мне цену мужчина. - Будете покупать?

- А почему так дорого? - продолжила я гнуть свое. Немало, я бы даже сказала почти целое состояние, если судить по двадцати золотым, которые я все никак не могу потратить уже неделю. А покупала я вещи не из дешевых. Один амулет для чистки зубов три монеты стоил, так у продавца руки тряслись, когда он плату принимал.

- Это лезвие - отравленный лист из проклятых земель, кто-то когда-то за него жизнь отдал, больше таких смельчаков не найдется, черная смерть находит своих врагов. Говорят, его яд способен не хуже серой пыли отправлять на тот свет владельцев камней. Кроме того на него уже есть заказчик. - Впервые серьезно заговорил продавец. Отравленный? Значит, не просто так меня разукрасило, и лихорадка все-таки от порезов была. Угадала я.

- А скажите, - как можно обаятельнее улыбнулась я, - вы бы отдали мне этот кинжал и пятьсот золотых сверху за два подобных лезвия? Ведь в итоге получиться почти двойная выгода.

- Где же вы возьмете такие лезвия? Я столько подделок видел, что провести меня невозможно, - гордо выпрямившись, ответил он.

- Предположим, они у меня есть, и я готов вам их показать, чтобы вы убедились в подлинности, да и мои руки могут это доказать. - Я достала из-под рубашки два листика и положила на прилавок, при этом продавец с ужасом наблюдал, как сверкнули серебристые прожилки сосудов, я специально сняла тонкие перчатки, купленные на рынке.

- Мне нужно осмотреть лезвия, - хрипло сказал он.

- Конечно, - кивнула я, не спуская глаз со своего сокровища. Знал бы он, что у меня еще восемь таких же листиков за корсажем. Думал мужчина недолго, я видела, как тряслись его руки, когда он в толстых кожаных перчатках рассматривал листики.

- Я согласен, - выдохнул он.

- Отлично, деньги и кинжал вперед, - прервала я раскрывшего рот, чтобы что-то сказать продавца. Он кивнул и пошел снимать с витрины мою новую игрушку.

Пересчитав деньги в увесистом мешочке и прицепив кинжал в простых кожаных ножнах на пояс, я отдала мужчине листики. Он осторожно, словно хрустальные положил их в деревянный ящик с бархатной подушечкой и убрал под прилавок.

- Скажите, у вас тут есть такое место, куда люди складывают свои сбережения, а потом в любом другом месте могут их получить обратно? - стараясь популярно объяснить, что мне нужен банк спросила я.

- Конечно, деньгохранилище находится дальше по улице через три дома, - кивнул продавец, смотря на меня как на дикую. Лохонулась, ну не скажешь сразу, что у них тут банк есть. Поблагодарив мужчину, я покинула сие заведение, поспешив в филиал местного деньгохранилища.

Наверное, стоило все-таки помыться и переодеться, прежде чем появляться в подобном месте. На меня, грязную и нечесаную, с огромными пакетами покупок смотрели как на сумасшедшего бомжа, зашедшего в пятизвездочный отель. Минут десять ушло на разбирательство с охраной, которая попыталась выставить меня за дверь, но как только служители банка разглядели мешочек с золотом, я сразу стала персоной ВИП. Меня напоили чаем, приняли деньги и выдали какой-то медальон с личными данными, что позволял мне получить наличные в любом городе. Довольная и счастливая я вернулась в гостиницу, чтобы, наконец, привести себя в порядок и восстановить разваливающуюся маскировку.

Какой же это кайф просто полежать в горячей ванне. Я лежала в деревянной бадье, исходящей паром посреди комнаты и млела. Как приятно оказаться чистой. Амулет, который чистит зубы, оказался просто чудом, я как будто вышла из кабинета стоматолога. Волосы, наконец, перестали свисать грязными сосульками, а каждая клеточка тела расслаблялась, впервые, за прошедшую неделю. Ровно неделя моего осознанного пребывания здесь, если вырезать ту часть, когда я провалялась в подземелье с лихорадкой. Сейчас я была почти счастлива. Настроение портили лишь серебристые узоры. Они своим холодным блеском напоминали о блуждании по проклятым землям без еды и воды. Наверное, я сейчас была похожа на вампира из Сумерек, особенно, когда на моей коже играли солнечные блики. Я улыбнулась. Всегда хотела чем-то отличаться от других. Бойтесь своих желаний. Отличилась.

Я как можно дальше оттягивала свое свидание с зеркалом, решив сначала смыть грязь и грим. Свое лицо с серебристыми разводами я еще не видела, шрама вроде не осталось, но точно не уверена, во всяком случае, под чудо-кремом его видно небыло. Я, последний раз окунувшись в горячую воду, вылезла из ванны и завернулась в простыню. Зеркало. Большое во весь рост, в красивой раме, принесенное по моей просьбе, молча стояло у стены. Я с какой-то внутренней дрожью подошла к нему и посмотрела в отражение. Маленькая, хрупкая девушка с огромным синяком на шее от посмертного проклятия и серебристыми линиями сосудов, которые расползлись практически по всему телу, особенно выделяясь на лице. Затейливой татуировкой, начинаясь на шее и заканчиваясь у виска, более интенсивно сводя свои линии к скуле. С правой стороны осталась привычно гладкая и светлая кожа. Призрак оперы, только маску нацепить и вперед. Я еще раз окинула себя взглядом. Похудела, это единственное, что меня порадовало бы, если не считать, что худоба эта была какая-то болезненная и уж слишком сильная. Кости выпирают, ребра торчат так, что хоть белье стирай, а груди и вовсе почти не осталась, даже перебинтовывать нечего. Ладно, хватит хандрить. Живая, и то хорошо. Может устроить себе поход в салон красоты, раз уж деньги есть и времени навалом? И как я буду объяснять свои узоры? Я разочарованно вздохнула и принялась замазываться суперкремами. Смуглая кожа в свете последних событий мне очень идет, особенно с темными волосами, вместо русых. Родными оставались лишь желто-зеленые глаза.