Витязь на перепутье - Алексей Птица Страница 17

Искать пришлось довольно долго и вскоре поиски увенчались успехом. Правда, место оказалось выбрано под стать хозяину этого логова. Прятался тайник под слоем старых и уже почти окаменевших испражнений в отдельной небольшой ответвленной норке. Весьма продумано…

Морщась и матеря убитого чёрта, Вадим стал рыться кинжалом в этой куче дерьма, упорно выковыривая богатства старого беса. Копался он долго, пока не наткнулся на толстый кожаный кошель и чёрную деревянную шкатулку, которую сразу и не смог открыть.

Забрав найденное, Вадим ещё раз хорошо осмотрелся вокруг и обнаружил в углу логова ещё два кошеля, но поменьше. Прижимая к себе шкатулку и кошели, он отправился в обратный путь, который оказался намного сложнее. Но он успешно преодолел узкий проход и выбрался наружу через потайной ход. Сложив кошели и шкатулку в мешок, Вадим вновь наловил раков и сварил их. Подумав, решил остаться здесь ещё на одну ночь. Идти дальше по темноте крайне рискованно, лучше остаться пока здесь. Наступала осень и по ночам становилось очень холодно, поэтому хороший костёр поможет согреться, а ёлок для розжига тут предостаточно.

Вадим подумал, что сейчас хорошо бы попариться в жаркой бане, да и помощь лекаря необходима, самому обработать раны и отодрать старую и грязную одежду нереально. Достав из мешка найденное добро, Вадим решил получше рассмотреть найденные трофеи.

Раскрыв два кошеля поменьше, он обнаружил в них много мелких золотых монет, а также кучу всяких колечек. В самом же большом кошеле лежали более крупные золотые монеты разных эпох и государств, которые могли оказаться настоящим подарком нумизмату древности, если таковой здесь имелся. Вадим подобным ценителем не являлся, а потому с равнодушием отнёсся к редким профилям неизвестных ему царей и королей. А вот количество монет и тяжесть кошеля указывали на то, что он нашёл настоящее богатство. Вот только что с ним теперь делать, он не знал.

Шкатулка оказалась закрыта, и открыть её он так и не смог. Ломать не стал, решив, что там может находиться что-то намного более ценное и редкое, чем просто золото. Тут уж лучше не торопиться. Вадим сунул её в походный мешок, который оказался полон всякой ценной всячиной, что могла помочь в дальнейшем.

Осталось добраться до жилья людей живым и воспользоваться приобретёнными ценностями. Однако это и может оказаться самым трудным. Вздохнув, Вадим сел плести верши, чтобы забросить на ночь. Расставив их в воде и поужинав опять раками без соли и хлеба, он сел спиной к предварительно ободранной ели и, прислонившись к её стволу, крепко заснул.

Снилось ему разное. То Снежана в неглиже пыталась околдовать своими чарами и вертела перед ним упругим телом, то раки внезапно выползли из озера и направились к нему толпой, шевеля длинными, в полметра усами. Сон оказался в руку. Вадим резко открыл глаза и заметил перед собой двух кикимор, что осторожно приближались к нему с явно нехорошими намерениями. Схватив в руки кинжал, он привстал и, размахнувшись, изо всех сил метнул его в ближайшую гостью.

Провернувшись несколько раз, тот воткнулся в кикимору тупым концом. Испустив истошный визг, обе скрылись в воде, оставив кинжал блестеть острой сталью на песке. Вадим снова закрыл глаза и задремал. Больше ему ничего не снилось, и остаток ночи прошёл спокойно.

Утром он опустошил верши и набрал в них рыбы, затем сварил уху, и часть улова пожарил. Доев остатки похлёбки, собрал вещи, прихватил оставшуюся жареную рыбу и двинулся в путь. На этот раз, ориентируясь по солнцу, он довольно быстро нашёл правильную дорогу и вскоре вышел за пределы Чёртового леса, навсегда оставив его за спиной.

Дальше Вадим зашагал по обычному лесу, который радовал не только ёлками да соснами, но и другими деревьями, напоминая среднюю полосу России его времени. Шёл он ходко, но осторожно, внимательно приглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, пока не вышел к очередному лесному озеру.

Ни дорог, ни исхоженных тропинок рядом Вадим не заметил, идти ещё далеко, а уже стало смеркаться, и невыносимо чесалась и ныла спина. Нужно останавливаться на ночь. Обойдя вокруг всё озеро и не заметив ничего опасного, Вадим решил раскладывать костёр. Он устал, и идти дальше не хотел. Озеро оказалось небольшим и неглубоким, как раз то, что нужно.

Осторожно сняв с себя штаны и верхнюю одежду, которую практически отодрал, он в одной рубахе бухнулся в воду. Снять бельё самостоятельно не было никакой возможности. Кровь на спине спеклась с тканью, превратившись в плотный кусок.

Вода ожидаемо оказалась холодной, но Вадим, сначала чуть не задохнувшись от дрожи, упорно сидел в озере, ожидая размягчения корки на ранах. Сидеть пришлось долго, около часа, постепенно он привык, и ему даже показалось, что вода стала теплой, как молоко.

Выйдя из озера, он сразу направился к костру и стал медленно сдирать с себя остатки рубахи, пропитанные кровью и грязью. Тепло костра помогло ему высушить тело после купания. Жаль, запасной рубахи с собой не оказалось. К ещё кровоточащим ранам он приложил сорванных по дороге листов подорожника и, накинув сверху армяк, стал смотреть в костер, любуясь пляшущими языками пламени.

Лес постепенно погружался в темноту и готовился к ночной жизни. Вадим прислушался. Ничего инородного в округе он не чувствовал: ни мертвяков, ни бесов, ни чертей или иной нечисти. Как хорошо! Спина почти перестала болеть, а только слегка саднила, постепенно затягиваясь новой, но уже здоровой коркой. Можно подумать и о будущем. Хотя, какое у него теперь будущее⁈

Вадим задумался. У него появились деньги, очень много, даже бесполезно много денег. Осталось правильно их применить и добраться до Москвы златоглавой. Но вспомнив, в какое время попал, ему сразу стало грустно. Вот как тут выживать?

После всех пережитых приключений ему даже Росу не хотелось, а уж о Снежане он и совсем позабыл. И ещё долго он о них вспоминать не будет, не до женщин, добраться бы живым. Тут спину прострелила острая едкая боль, от которой Вадим, не сдержавшись, застонал.

— Болит? — прозвучал в гулкой ночной тишине знакомый голос.

Вадим чуть не подпрыгнул, хоть всегда и ожидал неприятностей. Но вокруг стояла тишина, а к костру никто не подходил. В лесу тоже никто не бродил.

— Это я, твой наставник и старый колдун. Призрак, как ты меня знаешь.

— Чего ты хочешь, и я тебя не