Внук Петра Великого (СИ) - "shellina" Страница 18

– Позвольте, пан Ланчинский, но Дрезден вроде бы не Вена, как вас далеко занесло от вашего чрезвычайного направления, – мне он почему-то не понравился, как-то слишком расчетливо смотрел этот Ланчинский на меня, словно рентгеном просвечивал. При этом никакого пиетета он явно не испытывал, скорее, в его взгляде читалось крайнее неодобрение. Ну и черт с ним, вряд ли мы где-то еще раз пересечемся.

– Я навещал родных в Варшаве, ваше высочество, – поджав губы, наконец, соизволил ответить Ланчинский, а затем словно спохватился. – О, вы знаете русский язык? – и до него и, похоже, до Кайзерлинга дошло, что я говорю по-русски. А значит, я понял, про что они только что говорили.

– Немного, – уклончиво ответил я. – А что это за граф Чернышевский, про которого пан Ланчинский просил вас? – я повернулся к Кайзерлингу, который невольно вздрогнул, словно не ожидал от меня ничего подобного.

– Это… весьма ловкий молодой человек, – наконец посол подобрал приличные слова для характеристики графа. – Я думаю, что вам не стоит озадачиваться его судьбой…

– Если его высочество едет ко двору, то, возможно, он сам составит свое мнение об этом типе? Ваше высочество, не сочтите за дерзость, но, возможно, вы имеете возможность принять графа в свой кортеж для передачи донесения ее величеству императрице Елизавете? – сейчас, когда пан Ланчинский увидел возможность сбагрить мне веселого графа, который своими лямурами, похоже, сильно подмочил репутацию чрезвычайного посланника, он стал просто само обаяние. Еще немного, и пан расплывется в рахат-лукум. Но, я что, бесплатное такси? – Со своей стороны я обещаю сделать все возможное, чтобы обеспечить вас всеми необходимыми бумагами, для скорейшего прибытия в Россию. Невозможно же задерживать в пути ни ваше высочество, ни гонца от чрезвычайного посланника к государыне? – Я открыл рот, чтобы что-то возразить и тут же захлопнул его.

– Ну, если вы примете такое участие в моей судьбе, то, почему бы и не выделить место в карете для графа, – протянул я, лихорадочно соображая, что в общем-то, какая разница кто еще поедет во второй карете, если в ближайшие дни нас обеспечат всеми необходимыми бумагами и мы не будем больше неделями торчать в каждом следующем городе.

– Это очень мудрое и взвешенное решение, ваше высочество, – пан Ланчинский даже выдохнул с облегчением. – Я немедленно займусь оформлением всех необходимых бумаг. Барон, – он обратился к Кайзерлингу, который, похоже, махнул на происходящее рукой. – Идемте же скорее со мной, нам нужно утвердить список всех лиц, путешествующих с его высочеством.

Пан Ланчинский утянул вяло сопротивляющегося посла на буксире куда-то в сторону стоящих у стены столов. Вот это хватка у пана. Судя по возрасту, он еще с Петром I начинал карьеру. Ну тогда понятно, там мог выжить только сильнейший. Слишком много возможностей открылось при Петре для всех сподряд, и многие неизвестные до этого личности зубами выгрызали себе место под солнцем. А вообще правильный подход – я тоже сторонник здоровой конкуренции. Только во главу ставлю все же не нахрапистость и наглость, а профессиональные качества. Пока я наблюдал за парочкой послов, ко мне подошел Корф.

– Вы сумели узнать в чем причина задержки, ваше высочество, – тихо сказал он.

– И в чем же? – я перевел взгляд на него.

– Задержка вовсе не связана с делами Швеции, как изначально показалось барону Кайзерлингу. Возникли какие-то проблемы с документами фон Криббе. Ничего слишком серьезного, и граф фон Брюль говорит, что завтра уже все разрешится. Но эта ничем не оправданная задержка заставляет меня выяснить всю подноготную нашего бравого капитана, которую он весьма талантливо замалчивает.

– Да, думаю, время подходящее, чтобы понять, нуждаемся мы в его услугах или же нужно расторгнуть наше соглашение, чтобы не попасть в дурацкое положение перед тетей, – я задумчиво смотрел на Корфа, параллельно думая, почему я так упорно называю Елизавету тетей? Разве мне можно делать это в отношении императрицы? Не знаю, потом у кого-нибудь уточню. – Да, с нами, похоже, поедет еще один человек. Граф Чернышевский составит нам компанию, чтобы не потеряться по дороге и передать послание пана Ланчинского тете.

– А, я наслышан про графа Чернышевского, – Корф усмехнулся. – Да, ему явно необходима компания, иначе он точно потеряется по дороге, скорее всего, в чьем-нибудь роскошном будуаре. Но, я думаю, что недолгое общение с этим повесой может пойти вам, ваше высочество, на пользу, так что я не стану возражать против его общества. К тому же граф происходит из старинного русского рода, и вы можете с ним практиковать русский язык.

– Пожалуй, – я кивнул и обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Обернувшись, я увидел Марию, которая все еще стояла в одиночестве. – Я вас оставлю, – развернувшись, я направился к принцессе, которую, похоже, все конкретно бросили.

– Я вижу, что господин Гольдберг так и не смог найти ноты, которые, я даже отсюда вижу, находятся прямо на инструменте, на котором он играл, – личико девушки вспыхнуло от радости, когда я подошел. Ей было невыносимо одиноко и скучно, что даже мое сомнительное общество доставило принцессе удовольствие.

– Да, похоже, ему нужно посоветовать пользоваться окулярами, – она тоже посмотрела в сторону импровизированной сцены. – А вы долго планируете пробыть в Дрездене, ваше высочество?

– Увы, завтра мы уезжаем, как только будут готовы подорожные, – я покачал головой.

– О, я могу в таком случае пожелать вам скорейшего прибытия на место.

– Если бы ваши слова могли повлиять на погоду, которая, похоже, что-то против меня имеет, – это легкий треп ни о чем действовал успокаивающе. Мне даже не хотелось вот прямо сейчас уйти отсюда, что было удивительно, потому что еще час назад эта кричащая безвкусная роскошь ничего, кроме раздражения, во мне не вызывала.

– Ваше высочество, нам пора удалиться, – к нам подошла высокая дама, которая посмотрела на меня сверху вниз и поджала губы, ну да, не впечатляю, ну не всем же быть графьями Чернышевскими.

– Да свиданья, ваше высочество, – Мария присела в реверансе, слегка прикусив нижнюю губу. Я поклонился, проследив взглядом, как польскую принцессу утаскивают к выходу. Еще одна мимолетная встреча на моем пути в Россию. Интересно, она на что-нибудь повлияет в будущем?

В это же время Корф и Кайзерлинг утрясли все свои дела и сообщили мне, что можно уезжать. Делать здесь было нечего, но, прежде, чем уйти, я подошел к забытому клавесину и забрал с него ноты. Вечером, упаковав листы в конверт, я попросил Кайзерлинга передать их принцессе Марии Анне, чем заслужил удивленный взгляд посла. Я же только плечами пожал. Этот подарок всего лишь жест, который лично мне ничего не стоит, зато девчонка порадуется.

Утром принесли бумаги. Как и обещал пан Ланчинский он сумел сделать все быстро и в лучшем виде. Выходя из дома Кайзерлинга, я заметил, что на крыше второй карете прибавилось сундуков. Значит, в нашем полку прибыло. Но самого графа я так и не увидел, пока усаживался в свою карету. Ничего, ехать еще долго, так что и с графом познакомлюсь и у Криббе выпытаю, что же он все-таки натворил, пока служил в Вене.

Глава 8

Открыв глаза, я уставился в нависший надо мной балдахин. В голове отдалось отзвуками недавней боли, заставив поморщиться. Протянув руку, я нащупал шишку на затылке, да, здорово меня приложили. Зато, в итоге я получил прекрасный бонус, который, если честно стоил этих неудобств.

До Варшавы доехали довольно быстро, благо погода благоприятствовала. Появилось ощущение, что больше таких критических задержек, как, например, в Берлине не случится, и я попаду в Россию до своего дня рождения, которое должно случиться уже через три недели – десятого февраля. В самой Варшаве решено было немного передохнуть, в основном для того, чтобы дать отдых лошадям, и потом, практически не останавливаясь, ехать к Риге. Ну и оттуда уже в Петербург.