Пока летит монета - Ольга Войлошникова Страница 18

10. НОВОСТИ

ХЛОПОТЫ С ТРЭЛЛАМИ

Я поделилась с Вовой новостью об ярловой дочери.

— Да я сразу понял, что что-то нечисто.

— А вдруг у неё там любовь была? — предложила версию я.

— Ага. Большая и светлая, — скептически кивнул муж.

Ладно, разберёмся.

Барон окинул нарочито суровым взглядом наше приобретение, заправил большие пальцы за ремень и включил режим командирского голоса:

— Кто меня не знает — я барон земель Белого Ворона, хозяин замка Серый Камень, Владимир Воронов. Ваши жизни были отданы мне в откуп. Отныне и навсегда, — он помолчал, давая людям осознать эту мысль, а потом широко повёл рукой, — Посмотрите вокруг! В этом месте будет стоять город, с беломраморными дворцами и высокими башнями, в окружении золотых мэллорнов. Вокруг достаточно земли, чтобы распахать поля и насадить сады. В море полно рыбы. Чуть выше в горы — отличные пастбища. Здесь можно не просто жить — жить отлично! Сыто. Богато даже. И жить в безопасности, потому что город будет защищать специальный отряд.

Люди смотрели на него непонимающе. Мелкие волны накатывали на берег, шурша песком. Кричали редкие чайки. Барон усмехнулся и продолжил:

— Сегодня я предлагаю вам свободу. Но — только если вы становитесь моими подданными! И есть ещё условие. Поселиться вы сможете только в определённых местах — например, здесь, в Серебряной Гавани — и прожить в месте поселения не менее пятидесяти лет. Так же вы должны знать, что принимая наше подданство, вы принесёте клятву верности роду Белого Ворона, в частности мне и моей супруге.

Люди начали несмело перешёптываться, затем поднялась осторожная рука:

— Да?

— Господин барон, а после пятидесяти лет нас сгонят с этих земель?

— Почему⁈ — искренне удивился Вова, — Захотите жить дальше — пожалуйста!

— А если не захотим? — спросили из другого угла, — Мы сможем идти куда сами решим? Вообще хоть куда?

— Да хоть в Китай! — щедро разрешил Вова. Ну, конечно! За пятьдесят-то лет они обрастут хозяйством, детьми (которые пойдут в наши школы), друзьями и связями. Хрен они куда побегут! Ну, разве что самые неугомонные.

— Господин барон! — о, уже осмелели, — А какие ещё места предлагаются для поселения?

— Есть пара горных районов, промышленных, так скажем, но сразу предупреждаю: соседями будут гномы — это не для страдающих ксенофобией. По восточному берегу Евфрата ме́ста полно, хоть хуторами, хоть посёлками селитесь. Север, опять же. От озера Карасик и на запад до самой Бурной.

Ещё рука:

— Господин барон! Но ведь у нас ничего нет?..

— Полу́чите баронскую ссуду. Сможете отдать за пять лет — молодцы, без процентов. Дальше — два процента в год.

Толпа забурлила, обсуждая.

— А если я не хочу? — раздался тоненький дрожащий голос. О, Рагнейд решилась! Встала даже. Осанка гордая, подбородок вверх. Эффект немного портил распухший покрасневший нос, — Если я не хочу быть подданной Белого Ворона?

— Останешься рабыней, — развёл руками Вова, — И пойдёшь на общественные работы, куда пошлют, — о, как щёки-то загорелись! Думай, девочка, выбирай, — Всем даю полчаса на раздумья! Пределов пляжа не покидать! Можете пересесть в тень.

Мы уселись за походный стол, который со вчерашнего дня так и стоял у берега, и сочинили письмо, что через полчаса в центральные замковые ворота будет переправлено около трёхсот человек (возможно, будущих наших поселенцев, но никаких клятв они ещё не давали, и что за люди — неизвестно, поэтому обеспечить конвой и глаз с них не спускать!). Отмыть, накормить, переодеть прилично. Всех переписать, оформить документы. До прибытия барона разместить на стадионе. Параллельно подготовить минимальные «наборы переселенцев»: шанцевый инструмент, спальники-одеяла, котлы, миски и прочее такое. На всё про всё четыре часа. Для Пети с его кастеляном и помощниками задача плёвая.

Далее шёл перечень предложенных бароном мест поселения, чтобы канцелярия сразу разобрала по спискам — кто куда направляется.

Барон обернулся, поманил Ивана:

— Ваня, небольшое окошко мне в Серый Камень открой.

— Куда конкретно?

— Давай к главным воротам.

Ванька кивнул, и в воздухе закрутилась светящаяся спираль, раскрывающаяся идеально круглым окном.

В арке главных ворот Прохор распекал какого-то молодого парнишку за небрежный внешний вид.

— Ты ж — лицо всего ентого замка! Можно сказать, вишь, — лицо самого господина барона! А ну как увидает тебя кто, этаким расхристанным?

Проша неизменно радовал меня своим цветистым диалектом, временами приобретающим совершенно причудливые формы. Молодой оправдывался:

— Да кто меня тут увидит? Кому надо все уж проехали, теперь народ разве что к обеду пойдёт…

Вова сурово откашлялся, произведя удивительный воспитательный эффект. Мальчишка качнулся назад и шарахнулся об стену головой, а Прохор, наоборот, от неожиданности ткнул пикой на голос, едва не высадив барону глаз.

Сумбур, крики и полминуты сумятицы не буду описывать.

— Господин барон, ить предупреждать же надо! — в конце концов с укоризной сказал Прохор, — А ну как пырнул бы я вас? Понятно дело, что матушка кельда всё заштопает, а всё одно — неприятно…

Душевный парень, чего уж говорить!

— Ладно, бойцы! — прервал переживания Прохора барон, — Пётр в замке?

— Так точно!

— Бегом к нему. Передай письмо, срочно!

— Понял, господин барон! Так я побёг?

— Давай!

Полчаса у меня ушло на то, чтобы осмотреть людей. В первую очередь — только что захваченных, конечно — на предмет травм. С недокормом и нервными потрясениями немного позже разберёмся. Эльфы поднимали по одной-две семьи и конвоировали ко мне.

— Матушка кельда, — Марк подошёл и наклонился пониже, — Там десятка три, говорят: «Благодарствуйте, нас госпожа баронесса уже посмотрела».

— Это, должно быть, те, с которыми мы плыли! Их не надо. Пока время есть — детей давай, которые в сером.

Тут всё было, как я и предполагала. Недокорм.

Как можно живя в таком мире плохо питаться — я просто ума не приложу! Здесь же всё прёт и колосится! Рыба только что из воды не лезет! Или это дело принципа — рабов в чёрном теле держать? Хрен знает… ладно, это дело поправимое.

Была ещё пара случаев не очень приятных.

Отбитые почки. Не стала спрашивать, кто так нещадно приласкал пацана. Не хочу про это даже слышать.

И плохо сросшийся перелом ноги. У девчонки даже имя было — Ламтбен (Хромоножка). Это потребовало чуть больше времени, чем я предполагала, и когда мы закончили, вся эта толпа, приготовленная к отправке, глазела на меня и на вылеченную девчуху с благоговейным ужасом. Не знаю, почему в глазах людей исцелить старую плохо заросшую рану было труднее, чем свежую, но к вечеру у меня появилось новое имя, длинное и совершенно для меня непроизносимое. Переводилось как «отмеченная богами».

После отправки «рабского каравана» мы сразу же связались с Лотлориеном и поморской деревней. Насколько упростилась процедура переселения в связи с усилившимся Ваниным даром! Резко снялись вопросы о том, как перевозить скотину, чтоб она вусмерть не загадила кораблики, и как убедить противных коз не выбрасываться через борт!

Элин ушла в Лотлориен — целить раны она умела вполне сносно, хоть и не так быстро, как я. Ну да это вопрос практики — вот пусть и практикуется.

В поморскую деревню отправились все поморы и часть эльфов — помочь собрать к назначенному сроку весь «мужской струмент»: после небольшого совещания мы здраво рассудили, что мужикам будет проще артелью отстроиться, а уж потом перевозить баб с ребятишками и перегонять скотину (чтобы никаких вре́менных городков не городить).

С нами (Вова, я (с малышом), Игорь, Ваня и дед) осталось пятеро девушек и четвёрка эльфийских бойцов. И Индолен, конечно.

Лика строгим голосом позвала нас обедать (эти проблемы всё равно никогда не кончатся — что же, и не кушать теперь???), а Индолен велела ей поставить ещё одну тарелку:

— Серегер сейчас придёт, ты забыла что ли?

И он пришёл ровно к обеду. Удивительный дар своевременности!

Мы кушали Ликину вкуснющую стряпню и в красках делились прошедшими событиями. Меня прям восторг распирал от того, как нас доставил Оссэ. И картинка с кричащим на Угги Хродвальдом на берегу тоже грела душу. Мы с девчонками раскритиковали скандинавский быт, еду и скрипучие драккары.

Вова, покосившись