Андрей Посняков - Час новгородской славы Страница 19

— Прямо через тот корабль и пройдете… — угрюмый кивнул на качающуюся палубу ливонского судна.

— Видишь крест на флаге, Иваныч? — сказал глазастый Гришаня, уже вполне оправившийся от простуды. — Орденские немцы. Может, подбросят? Хотя бы до Нарвы, а?

Олег Иваныч и сам уже про это подумал. Правда, не нравились ему какие-то тайные дела орденцев с углежогами. Ладно, рискнем.

— Эй, парень! — по-немецки обратился он к пробегавшему мимо матросу. — Что это за судно и где сыскать капитана?

— Капитана? — не весьма любезно отозвался матрос. — Он приказал не пускать на «Пленитель» ни одного постороннего человека. А капитан наш строг. Так что проваливайте!

— Куда не пускать? На какой пленитель?

— «Пленитель Бурь». Так называется судно.

«Пленитель Бурь»? Олег Иваныч вдруг громко захохотал, утирая рукавом слезы:

— Случаем, не из Нарвы?

— Допустим. А тебе что за дело?

— А капитаном по-прежнему Эрик? Эрик Свенсон?

— Ну, Эрик. Ну?

— А где ж ты друг, мой старый друг! Засыхает плавленый сырок! — немузыкально прогундосил Олег Иваныч по-русски.

— Чего-чего?

— Ничего-ничего. Так, полагаю, капитан Эрик должен быть в ближайшей корчме?

— Кто это такие, Вильмар? — выглянул из трюма хмурый боцман, приземистый толстяк. — Пусть убираются к дьяволу или сейчас выкинем в реку.

— Говорят, что друзья капитана.

— У нашего капитана нет здесь никаких друзей, кроме стен во-он того паба. Там его и найдете, если друзья. А теперь — проваливайте.

В паб они пришли вовремя.

Капитан Эрик Свенсон как раз собирался учинить там хорошую драку. А матросы с «Пленителя» были заняты погрузкой. Последнего момента капитан Свенсон — швед вполне приятной наружности и, в общем, неплохой человек, только большой любитель выпить — как-то не учел. И теперь оказался в пиковом положении, зажатый в углу двумя бородатыми амбалами с большими деревянными кружками в руках. Такой кружкой можно запросто уложить быка!

И если бы не новгородцы… Вернее, если бы не Олег Иваныч с мечом — аркебузу караулили оставшиеся на улице Олексаха и Гриша.

— Джон, объясни этим двум, что тот человек, в углу, наш друг.

Обнажив меч, Олег Иваныч осторожно похлопал по плечу одного из амбалов. Тот раздраженно обернулся… и медленно опустил кружку, увидев перед собственным горлом острое лезвие.

— Джон, мы согласны поставить за капитана десять кружек крепкого ирландского эля.

Услыхав про эль, бородач заулыбался и протянул руку.

Пожать?

Пожалуй. Только не убирать пока меч в ножны. Мало ли…

Слава богу, предосторожность оказалось излишней. Пока посетители пивной упивались халявным элем, Олег Иваныч поспешил вывести уже не шибко вменяемого шведа на улицу.

— Новгород! — громко гаркнул он ему в ухо. — Ревель! Томас. Томас Ленстеди. Олег Иваныч. Нарва.

В глазах капитана Свенсона промелькнуло какое-то узнавание:

— Томас. Ревель. Нарва… Олег… О!!! Олег Иванытш!!! — Дальше прибавил по-шведски. Верно, предлагал выпить.

Вспомнил, алкаш хренов! Чудь белоглазая! И Ревель, и Нарву, и паленую медь с Кипра. А также организатора всей той аферы, ревельского мастера Томаса. Он, кстати, женился на Ленке? Ну, дочке второго ревельского прохиндея, Евлампия. А, Эрик?!

— О, Евлампий, да! Он перешел в католичество.

— Ну, я же и говорю — прохиндей.

— Да, Томас женился. Не так давно. О! Олег Иванытш, ты откуда знаешь немецкий?

— Выучил. Не все время вино пью.

— Молодец. Пойдем-ка, еще выпьем. Тут есть одно чудесное местечко.

— Погоди. Ты куда с кораблишком? В Нарву? Ревель? Любек?

— В Выборг.

— В Выборг? Отлично! Так мы с тобой, Эрик? Да не переживай, заплатим хорошо.

— Конечно. Только сначала — выпить. С утра мы уже уходим. Можем не успеть.

— Возьмем выпивку с собой.

— Хм…

Подобная идея почему-то не приходила еще капитану Свенсону в голову. Вернее, приходила, но не в новых, внезапно открывшихся масштабах. Раньше собутыльника подходящего не было. Боцман пил мало, а с командой Эрик не напивался — из принципа. Держал своих матросов в черном теле.

— Ну, мы, кажется, нашли нужное судно, — Олег Иваныч обернулся к Джону. — Вот твои деньги, получи. Может, с нами? В Новгород.

— Чуть позже. Скоплю немного деньжат, и тогда ждите. А пока имеются другие планы.

— Ну, как хочешь. Вольному воля. Рад был знакомству.

Под покровом ночи, наврав вахтенному про неотложные любовные дела, выскочил с борта «Пленителя Бурь» матрос в синей штопаной куртке. Не молодой, не старый, не высокий, не низкий — средний. Лицо благообразное, круглое, нос слегка крючком, окладистая бородка и кустистые брови. Пройдя по причалу, обернулся, свистнул чуть слышно.

— Я здесь, брат Енике… — раздался из темноты отчетливый шепот. — Давай-ка отойдем к докам.

Две тени быстро спустились вниз по течению Темзы. Народившаяся луна освещала их призрачным светом. Где-то гнусаво выла собака. На том берегу в болотах мычала выпь.

— Есть новости для голландца, брат Рейнеке-Ханс.

— Слушаю.

— «Пленитель Бурь» завтра с утра отчалит с грузом олова и оружия. Нечестивый капитан Свенсон хочет продать все это в Выборге новгородским купцам, презрев запрет его святейшества Папы. Олово, кстати, вывозится тайно, без пошлины. Весь груз сверху присыпан углем, причем самым мелким. Пылища на судне такая — дышать невозможно, — круглолицый Енике закашлялся.

— Мелковата добыча-то.

— Тут дело не в деньгах. Уж больно насолил Свенсон любекским олдерменам. Кроме добычи — которую, кстати, можно будет выгодно продать тем же новгородцам — голландец может получить кое-что и от Совета Ганзы. Так и передашь ему, — круглолицый поднялся с корточек. — Да, вот еще что. Сегодня вечером на «Пленитель» прибыли крайне подозрительные типы. Вроде как новгородцы. По приметам похожи на королевских преступников, которых повсюду ищут.

— Так, может, выдать их портовой страже?

— Да? И тогда они перероют весь трюм и, конечно, отыщут и олово, и оружие. Тогда голландец останется без добычи, которой в последнее время у него и так кот наплакал.

— Да… Плохи дела у хозяина. Слыхал, королевский флот недавно вышел из Плимута по его душу?

— Слышал, как же! Только вот не знаю, с каким успехом.

— Хозяин вывернется. Не впервой. В общем, при встрече сообщу ему твои сведения. В случае удачи можешь рассчитывать на куш.

— «В случае удачи»! — отойдя, шепотом передразнил Енике. — Если она у голландца будет.

Ладно. Поживем — увидим. Енике вернулся на судно. Выдал вахтенному пару скабрезных шуток да отправился на ют — спать.

Утром «Пленитель Бурь» покинул лондонский порт и в составе других кораблей попутного каравана взял курс на Антверпен.

Но до того, в ночь, встало на рейде судно — ориентируясь на портовые огни, в устье Темзы, у берега, с разрушенными надстройками, с упавшей мачтой — видно, шторм или пираты…

На смазанных салом канатах спустили шлюпку. Шевельнулись обернутые ветошью весла.

Неслышно поднявшись вверх по реке, к докам, лодка причалила к левому берегу — на свет факела, выписывающего замысловатые круги.

Да то и были круги — тайный знак пиратского резидента в Лондоне, рыжебородого Рейнеке-Ханса.

Не особенно удачной была деятельность Рейнеке-Ханса на тайном поприще. Ни ему самому не нравилась, ни хозяину, Хорну ван Зельде. Уж куда лучше было раньше, там, на Балтике, в те благословенные времена, когда исполнял Рейнеке-Ханс обязанности палача-профоса. Да и сам-то голландец понимал — не годится рыжебородый для столь тонкой работы. Понимал, да оставил в Лондоне. Потому как остальным своим людям доверял еще меньше. А Рейнеке-Ханс хоть и туп, зато, как пес, предан. Правда, толку от него — чуть.

Забрав резидента, пиратская лодка ходко пошла обратно, причалив к борту таинственного судна. Впрочем, какого еще таинственного? Это была бывшая «Благословенная Марта», переименованная голландцем в «Серебряного Волка». В принципе, неплохой корабль, но с королевскими каравеллами ему не тягаться. И скорость не та, и маневренность. Правда, Бог помог, с острова ушли удачно. Не зря выставили на холме наблюдателя после того выстрела. Как увидели английские паруса, так сразу и сдернул ван Зельде, бросив на произвол судьбы остальных. А чего их ждать? Повытаскивали на берег свои кораблишки — чинить. Ну, чинить теперь их вам англичане помогут. Да эти еще, мавры. Сказками про клад тешили. Дескать, тут где-то, на острове. Селим какой-то зарыл, тоже мавр, наверное. Врут, поди, собаки некрещеные, жизни лишиться боятся. Пытать бы их, хоть вот тому же Рейнеке-Хансу, да упустили. Как подошли англичане, так они и сдернули в глубь острова. Оба. И похожий на сушеную рыбу старик, и другой, помоложе, хозяин фелюки. После, небось, бросились к англичанам, кораблишко свой выручать, рыбой тухлой пропахший. Жертвами, подлюки, прикинулись. И ведь выручат свою посудину — не больно-то англичане на нее польстятся.