Мент. Одесса-мама (СИ) - Дашко Дмитрий Страница 19

— Понятно о чём. Поздно уже, а я не жрамши, — едва шевеля разбитыми губами сказал я и, получив в глаз, благополучно отрубился.

Глава 14

Холодная водичка бодрит лучше любого энергетика, особенно когда льют её на тебя, не жалея: на голову, грудь и вообще — всё тело.

Я со стоном разомкнул глаза и убедился, что серьёзных изменений в моём положении не произошло. Комната осталась прежней, только меня снова посадили на стул, ну и окропили совсем несвятой водицей из ведра. Надеюсь, хоть не из помойного.

Башка раскалывалась от боли, в ушах стоял шум, в глазах помутилось.

— Очухался? — поинтересовался Лосев у подручного.

Тот склонился надо мной, обхватив толстыми как сосиски пальцами мой подбородок.

— Бодров, ау! Просыпайся.

Я вяло улыбнулся и, воспользовавшись моментом, подскочил на стуле, метя головой в бровастого.

Тот явно не ожидал от меня такой реакции и потому, пропустил удар, который пришёлся ему аккурат в челюсть.

Ну всё, сука, визит к дантисту тебе обеспечен.

Бровастого размазало по стене, а я переключил своё внимание на Лосева.

Эти придурки не догадались меня связать. Что ж, за всё на этом свете нужно платить, в том числе и за самодеятельность.

Лосев не успел испуганно моргнуть, когда мой кулак, направленный сверху вниз, пришёлся ему в далеко не богатырскую грудь.

— Бодров! Ты что делаешь, тварь⁈ — взвизгнул чекист, но сразу получил от меня плюху по щеке.

Я добавил ещё разик для профилактики, этого хватило, чтобы беспредельщик на короткое время потерял сознание.

Повторять чужие ошибки я не собирался, выдернул из его брюк ремень, зафиксировал руки, а в качестве кляпа сунул в рот его же носовой платок. Он был размером с хорошее полотенце и был сшит из явно дорогого материала.

А мы себя очень любим, оказывается…

Я вытащил у него из кобуры револьвер, обыскал карманы, дабы убедиться, что другого оружия у Лосева нет.

Пришёл черёд и бровастого. С ним я поступил аналогичным способом, только прежде изучил его удостоверение: согласно ксиве выходило, что лупцевал меня замначальника секретно-оперативной части неуважаемый товарищ Маринеску. Очень надеюсь, что не родственник знаменитого советского командира подводной лодки.

Теперь предстояло понять, что мне делать дальше с этой братией, которая явно не ожидала столь яркой кульминации.

Первым очухался Лосев. Сначала он не въехал в происходящее и растерянно замотал головой. Когда до него дошло, попытался вытащить кляп.

Я вздохнул и ткнул в него револьвером.

— Не суетитесь, Лосев. Не надо. Я могу занервничать и случайно нажать на спусковой крючок.

Он застыл, испуганно глядя на меня.

Теперь наши роли поменялись, допрос вёл я.

— Так, Лосев, сейчас я вытащу у тебя изо рта кляп, а ты пообещаешь мне не орать на всю Ивановскую. Договорились?

Чекист кивнул.

— Вот и чудненько.

Я вытащил у него изо рта импровизированный кляп. Всё это время Лосев подавленно молчал и не пытался звать на помощь. Видимо, подозревал, что я не блефую.

— Ну вот… Можно и поговорить без всякого крика и драки, как полагается двум вежливым людям… Лосев, скажите мне как сотрудник органов правопорядка другому сотруднику — чего вы ко мне привязались?

— А ты нахал, Бодров! — внезапно с восхищением произнёс чекист.

— Разве? А мне всегда казалось, что я — человек воспитанный. Перевожу старушек через дорогу, уступаю пожилым людям место в трамвае, — деланно удивился я.

— Ты хоть понимаешь, на кого поднял руку⁈

— Начнём с того, что первыми руки распустил ваш зам — товарищ Маринеску. Напомните мне, пожалуйста, в какой статье УК УССР разрешается избивать подозреваемого? Может я что-то пропустил, когда изучал кодекс?

Лосев промолчал.

— А во-вторых… Хотя в нашей ситуации, пожалуй, хватит и во-первых, — прежним тоном добавил я. — Что будем делать, товарищ Лосев? Пойти на вас с жалобой к прокурору?

— Не валяй дурака, мент! Я ведь в курсе, что ты взял деньги. Только оказался хитрее, чем мы думали, и куда-то их спрятал…

— Я⁈ Взял деньги⁈ — Я прижал руки к груди. — Боже меня упаси! Вы, наверное, что-то перепутали, товарищ начальник!

Чекист усмехнулся.

— Нет, ты мне определённо нравишься, Бодров. Пожалуй, я расскажу о тебе Папе. Он любит таких дерзких…

— Желаю вашему батюшке здоровья и долгих лет жизни.

— Ты неправильно понял меня, Бодров. Папа — не мой отец. Это — очень большой человек. Можно сказать, ему принадлежит почти весь город.

— Надо же, а я думал, что у нас в Одессе стоит советская власть…

— Одно другому не мешает. Жди встречи с Папой, Бодров. Уверен, он тобой заинтересуется.

— Рандеву так рандеву… Но это, я так понимаю, в отдалённом будущем. Что станем делать в настоящем?

— Можешь идти, куда хочешь. Никто тебя не держит.

— То есть вы меня отпускаете?

Лосев кивнул.

— Я же сказал: тебя никто не держит. Считай, что нашего разговора не было. Надеюсь, ты не сильно приложил моего зама?

— Ужасно хотелось его убить, но потом я всё-таки его пожалел, хотя он груб и невоспитан как трамвайный хам.

— Тогда дождись, когда он очнётся и выведет тебя отсюда. Это всё-таки ДОПР, — мрачно ухмыльнулся Лосев.

— А к себе чего не повезли? Хоть на ваш кабинет бы полюбовался, товарищ Лосев.

— Не твоего ума, Бодров. И в мой кабинет тебе лучше не попадать.

— Будь моя воля, я бы вообще ваше заведение за версту обходил!

Пробуждение Маринеску не затянулось. Уже через пару минут он с ненавистью сверлил меня взглядом. Если его шефу я вроде как даже понравился, то в лице бровастого нажил себе серьёзного врага.

— Не смотри на меня так, — попросил я.

— А то — что?

— Ничего… Просто побереги свою челюсть.

Он понял намёк и отвернулся.

Лосев остался в комнате приводить себя в порядок. Оружие я ему, конечно, вернул. Судя по всему этот экзамен я как минимум не завалил.

Маринеску провёл меня мимо бдительных охранников ДОПРа на улицу.

— Свобода! — немного паясничая, воскликнул я.

Случайный прохожий глянул на меня с испугом, приняв за выпущенного из кутузки на волю сидельца.

Я не стал его разубеждать и озорно подмигнул. Прохожий тут же ускорил ход.

Я огляделся. Вечерняя Одесса была чудо как хороша!

— Всё, Бодров! Вали на все четыре стороны. И да, знай — я тебя запомнил! — угрожающе вымолвил Маринеску.

— Спасибочки, хороший человек! Век тебя не забуду, — многообещающе протянул я.

Само собой, расстались мы далеко не друзьями.

Как я ни старался, скрыть синяки от Настиного любящего взора у меня не получилось.

— Гриша, что с тобой⁈ — расстроенно произнесла она.

— Ничего серьёзного. Понимаешь, я ещё не освоился в здании угро, к тому же было темно, вот я в темноте и налетел на какую-то дверь.

— Ага, и судя по синякам в разных местах — сделал это несколько раз, — мрачно сказала Настя.

— Ну я же сказал: было темно…

— А почему одежда мокрая?

— Так это, поскользнулся — в лужу упал. Ничего, завтра высохнет.

Настя не стала пускаться в бесполезный спор, вздохнула и принялась ухаживать за моими «ранами», пустив в ход все свои медицинские навыки. А я же позволил себе немного полениться и расслабленно полежать, покорно подчиняясь всем процедурам.

К утру вид у меня стал более презентабельный, и я как ни в чём не бывало направился на работу.

Мой наставник — Савиных поджидал меня неподалёку от дома. Как только он увидел меня, то с виноватым видом направился навстречу.

Знает собака, чьё мясо съела, подумал я.

— Гриша, прости… Эти чекисты… Короче, они проводили у нас полгода назад чистку, меня тогда чудом не вышибли из угро, и с тех пор я у них вроде как в долгу. А иначе мне была бы хана, — быстро заговорил Савиных.

Он с надеждой посмотрел в моё лицо, ища во взгляде поддержку.

Я сурово сдвинул брови.