Михаил Баковец - Улей. Игра в кошки-мышки Страница 2

Реальность отключилась.

Пришёл в себя от холода и дикой головной боли. Со стоном поднялся на колени, осмотрелся, оценивая место. Вокруг серели стены из пенобетона с чёткими ровными швами раствора, снизу холодила тело бетонная стяжка, сверху желтели пёстрые листы OSB. Сбоку в стене имелась деревянная дверь, почему-то придавленная «козлами» из толстых досок и брусков. За спиной, сквозь пластиковый стеклопакет падали серые лучи рассвета, судя по блеклости, ещё очень рано, солнышко даже на линию горизонта не вышло.

Комната сравнительно небольшая, примерно пять на пять метров, практически без отделки, без разводки проводов и труб, в одном углу лежат несколько пачек минеральной ваты, тонкая стопка квадратного пенопласта, дрель с насадкой для перемешивания раствора. Кувалда на длинной обрезиненной ручке с аббревиатурой на латинице и пара молотков той же фирмы. Кувалдочка, кстати, нетяжёлая, зато вытянутая и гранёная, удобно такой что-то забивать в сложных местах, где нужен размах, но деталь в узком проёме, какой-нибудь штырь в трубу, края которой нельзя повредить. А вот такое вытянутое и гранёное било, вполне удобно в этом случае. Хотя, это мой не слишком профессиональный взгляд, может, это «фишка» фирмы.

Как я сюда попал? Ничего не помню. Гадство, там же Пашка один в машине всю ночь провёл!

Резко шагнул к двери и остановился от волны тошноты и головной боли.

Да что же это такое?! Последствия от аварии или ночная гарь, от которой в носоглотке скребло хозяйственным ёршиком?

Постоял несколько минут, немного пришёл в себя и неспешно направился к двери. Откинул в сторону «козлы», послушал, что там снаружи и потихонечку потянул на себя дверь.

Первое, что увидел — следы крови на стене, двери с обратной стороны, струйка из крупных капель на полу и лужица рядом с порогом, возле которого я стоял. От такой картины сразу же тело бросило дрожь, несмотря на тёплое летнее утро.

— Что же я наделал? — охнул я и схватился за голову. Не от мысли, что кого-то, может быть даже хозяина или сторожа дома избил, а от вспышки головной боли.

Кулаки были сбиты так, что страшно было смотреть на них. Согнуть и разогнуть пальцы, было очень больно. Мало того, на предплечье левой руки имелась глубокая рана, похожая на укус.

На улице было тихо, никакого намёка на ночной пожар. Вот только гнетёт меня нечто неуловимое, заставляет пригибаться к земле и прятаться за забором. Возможно, страх перед расплатой за ночную драку, которую я не помню, возможно, последствия отравления дымом… не знаю.

Страх, наверное. Страх встречи с полицией и обвинение в причинении телесных повреждений разной тяжести и проникновение на чужую территорию.

Мне бы поскорей добраться до машины и узнать, как там Пашок. Надеюсь, ему хватило ума выбраться и пойти на поиски помощи, когда я не вернулся.

На месте всё было очень плохо.

В первый момент, когда я увидел свою «газельку» на дороге, то сильно обрадовался. Появилась надежда, что с напарником всё в порядке, что он нашёл помощь, дозвонился до МЧС или коммунальщиков с их автопарком тракторов и кранов. Спустя несколько секунд увидел, что машина лежит на боку, а когда подошёл ещё ближе, грязно выругался — кабина машины была разворочена так, словно, в ней рванул фугас или пьяные пожарники своими бензорезами постарались.

Позабыв обо всем на свете, я бросился к технике и опять замер в шоке. На этот раз к столбняку примешалась изрядная порция ужаса при виде окровавленной тряпки на асфальте в нескольких метрах от уничтоженной «газели». В тряпке я узнал футболку напарника.

— Да что же здесь происходит, вашу маму за ногу? — прошептал я и опустился на влажный от утренней росы и холодный асфальт. Опять накатила дурнота, появилась слабость и какая-то апатия. В таком состоянии я пробыл минут пять, пока не услышал странное урчание с той стороны фургончика.

«Животное? Странное какое-то… никогда не слышал», — пронеслась мысль. Спрятаться тут было негде, убежать тем более. Кабина разгромлена, будка закрыта, дорога и обочина чистая от кустарника и даже траву там недавно скосили. Но и встречаться с, например, собакой, которая запросто может наставить новых укусов (как бы, не от неё я и заполучил рану на руке), меньше всего хотел.

Равнодушие сменилось страхом, который заставил мозг усиленно работать над проблемой.

Опять невидимое животное заурчало, раздались звуки шагов, но странные — частые и громкие, больше похоже на цоканье. Явно не собачьи, хотя когти у тех могут издавать такие звуки, это же не кошки, что умеют их втягивать. Но и на каблучки женские не похожи, не могу представить даму, которая способна издавать такие урчащие звуки. Человеческое горло вообще не приспособлено к такому, разве что в ужастиках кинорежиссерам удаётся смодулировать нечто похожее.

«Ох, блин!», — мысленно вскрикнув, я погрузился в холодную глинистую жижу в яме, в которую ночью свалилась наша машина. Другого места, где можно спрятаться от неизвестного животного я не смог придумать. Да и голова совсем не варила, в ней родилась на мысль, что это укрытие вполне себе ничего, на большее была неспособна.

Я совсем не думал, что собака, даже бешеная, решится прыгнуть в канаву. Водобоязнь не даст, сильно на это надеюсь. Мне бы дождаться помощи, а там плевать на всё — полицию, обвинения. Лишь бы оказаться в больнице и узнать, что случилось с Пашкой. А холод и смущение за свой непрезентабельный внешний вид, я переживу как-нибудь.

Урчание и стук приблизились к самому краю, ещё чуть-чуть и я увижу того, кто их издаёт.

— А-а!

Усилив тональность урчания, зомби прыгнул с места ко мне в яму. Я успел отшатнуться в сторону, почти влип в стенку канавы, пропустив тварь в метре от себя. Мертвец со всего маха и с громким хлюпаньем вошёл по пояс в жидкую глину и намертво там застрял.

Вытянув руки в мою сторону, он лёг на жижу и сумел меня зацепить длинными пальцами с уродливыми серыми крючковатыми ногтями. От быстрого движения двух лап рубашка на животе превратилась в лохмотья, а на теле появились несколько глубоких ран. Боли почти не почувствовал — адреналин работал, как неплохое обезболивающее. И, благодаря ему же, я выскочил наверх по отвесной и скользкой стене, оставив плотно завязшего зомби плескаться в яме и громко урчать от недовольства тем, что добыча ушла.

«Подальше от города, подальше от жилья, подальше от людей!», — билась в голове мысль, гоня вдоль обочины под прикрытием высокой дорожной насыпи в сторону поля, начинающегося сразу за заправкой.

Поле оказалось картофельным, его высокая ботва и глубокие грядки хорошо спрятали меня от чужих взглядов.

Отдышавшись, я осмыслил то, что недавно увидел.

В галлюцинации я не верил. Никогда подобными расстройствами не страдал, не баловался «травкой» и «кислотой». Да я даже не курил и алкоголем сильно не увлекался! Зато я верил своим глазам — тот… то существо, издающие странные звуки, простым человеком не было, хотя отдалённо на него походило. Почти точно таких же ваяли режиссеры ужастиков — от Голливуда до Болливуда.

Зомби.

На существе даже остатки одежды имелись, рваные и засаленные до невозможности, явно не день или два носит их.

Я стёр слой грязи с левой руки и посмотрел ещё раз на рану. Потом, холодея от мысли о страшной участи, я прикусил кожу на руке рядом с раной. Отпечаток зубов совпадал с укусом сильно, может быть побольше был, но это явно след человеческих зубов.

— Млин! — зашипел я и ударил кулаком по рыхлой грядке. — Гады, за что?

Теперь я понял причины своего недомогания. Всё это из-за заражения неведомым вирусом, который поразил жителей городка.

Война и это удар бактериологическим оружием? Авария на неком предприятии? Теракт? Падение метеора со спорами бактерий, вызывающих зомбирование?

Ответов на все эти вопросы у меня не было.

Внезапно появилась безумная мысль, что всё ещё может обойтись, если я себе отрежу укушенную руку. Всего лишь левая, а я правша — быстро привыкну, зато жить буду. Несколько секунд я серьёзно её обдумывал.

— Уже поздно, — прошептал я, процитировав слова киношного генерала из старого комедийного отечественного боевика. В самом деле, рубить нужно было сразу, когда кусок плоти отхватила неведомая тварь, а сейчас зараза уже по всему организму кровью разнесена. Одна надежда на иммунитет и русское авось.

Авось, да вывезет кривая куда-нибудь.

Глава 1

В грядках меня сморил сон. Незаметно для себя, опустошенный физически и морально, я отрубился и очнулся только от лучей солнца, начавших припекать мою спину.

Самочувствие было совсем гадкое. Всё тело крутило, то жар, то холод терзали его. Левая рука опухла и начала сочиться сукровица из раны. Ладони постигла та же участь — ни сжать в кулаки, ни распрямить пальцы. Вот, кстати, ещё одна проблема, реши я взяться за ампутацию. Ну, отрубил бы я себе руку с укусом, и что? Мясо на кулаках сбито до костей, там явно и слюна, и кровь зомбаков попала внутрь.