Дмитрий Колесов - Рожденный в CССР. Часть 1 (СИ) Страница 2

Последний два года я работал с "дикой" артелью старателей в Красноярском крае. Артель сдавала намытое золото кавказцам за треть цены, утаивая от них половину добычи. И кто-то нас заложил. На заимку, бывшую базой нашей артели, пришли Хасан с братом Хусаном. Избили нас с Комаром и нашли утаенное золото.

За время своих странствий я ни разу серьезно не болел. Приводы в милицию или пребывание в СИЗО, этим и ограничивалось мое знакомство с системой наказаний СССР. Крепкое здоровье и большая физическая сила помогали мне пережить жизненные невзгоды и только "закаляться как сталь" характером. Вплоть до сегодняшнего дня.

Меня избивал Хусан, натуральный садюга. А когда они нашли ли золото, озверевший кавказец достал кинжал. Я тут же понял, что синяками не отделаться и нас будут убивать. И поэтому, не раздумывая, воткнул ему в глаз заточку, всегда хранящуюся у меня в рукаве куртки.

Этот жмур был не первый, первым был поганец домогавшейся меня в малолетнем возрасте. Пидар получил железной трубой по черепу и сдох от дыры в голове не совместимой с функционированием мозга. Были и еще любители ... острых ощущений.

Ножевому бою меня научил спившийся циркач провинциального шапито, бывший мастер спорта международного класса по фехтованию. Я тогда, с его труппой, гастролировал по городкам Урала - работал у них уборщиком маленького зверинца. И вообще, работал всем кого... туда послать.

Стрелять я научился у опытных белковщиков, в артели которых готовил пищу и топил печь, на единственном своем сезоне белкования в Приморском крае. Охотился я тогда без лайки и стрелял белок из мелкашки. Наверное у меня был талант к охоте, меньше семи белок я не приносил. Хотя охотился в свободной от основных моих обязанностей время. Их, в артели, с меня никто не снимал.

Когда я ломал ребра уже Хасану, мою голову взорвала сильная боль и ...меня не стало.

Я, Колесов Александр Николаевич. Память Ивана Найденова подсказала, что в банде Хасана семь человек и они всегда располагаются на заимке в 6 километрах от нашей. Когда приходят собирать дань с 9 артелей, работающих в округе. В нашей артели было пять человек и вчера трое из них ушли вверх по ручью, искать перспективные участки для промывки золотого шлиха. Ушли на несколько дней, а на заимке остались только мы с Комаром.

Комар выскочил из заимки и как ошпаренный побежал вверх по ручью, даже не посмотрев в мою сторону. Он всегда был трусливым дерьмом, подсказала мне память Ивана. И кликуха Комар прицепилась к нему потому, что он любил ныть, ныть...зудел как комар.

Я встал и переждав головокружение подошел к телу Хусана.

Забрал с него кинжал, патронташ, обрез двустволки ИЖ-54 и наше золото в мешочках по полкило, всего четыре мешочка. Расковырял патрон 12 калибра - картечь, три штуки по 8 миллиметров. Я ... Иван... да ну на хрен - я, понимал, что горцы уже бегут к нашей заимке. И единственный способ выжить - встретить их у переката речушки в четырех километрах, где и дать бой. Бегать всю жизнь, как заяц, от кровников кавказцев - не лучший вариант. Проще решить вопрос сразу и кардинально. Зашел в избушку, наш карабин Комар конечно унес. Нашел веревку и плащ палатку, снял ремень с антабок и подвесил обрез на веревке у правого бедра. Одел патронташ через плечо, а кинжал подвесил к поясу. Поверх всего накинул плащ-палатку завязав ее только у шеи. Все - вооружен и очень опасен. Командир говорил или будет говорить - как вооружился, так и тужился.

Я еле успел к перекату. Когда они стали переходить речку по его гребню, я выскочил им на встречу и заполошно развернулся назад. Бутафоря охреневшего от событий мужичка, вконец потерявшего рассудок. Горные коз...орлы рванули по горячему следу и когда все они оказались на перекате, балансируя на камнях. Я развернулся и рванул назад к перекату. Сбросил плащ-палатку и открыл огонь на ходу, успев трижды перезарядить обрез. С расстояния десяти - пятнадцати метров трудно было промахнуться и я этого не сделал.

Через два часа, я шагал по тайге к Ачинску, снарядившись за счет бандитов. Я не брезгливый человек, Иван тоже. Поэтому обобрал трупы и ограбил их заимку, присвоив себе золотой шлих собранный со старателей и приличную сумму денег. Я был уверен, что начатый мною грабеж кавказцев продолжат старатели, а дальше тайга похоронит все следы.

К Ачинску я подошел в полдень. Нашел приметное местечко и устроил там тайник, сложив туда оружие и все лишние. На себе оставил золото, деньги. Одел чистые брюки, кепку и свитер с ветровкой. Сапоги поменял на чешские ботинки "Вибрам". Побрился. А так как Ваня стригся коротко, получился вполне нормальный прикид жителя Сибири в апреле 1960 года. Именно в этот год, меня закинуло. Наверное провидение.

Документы у меня были в наличии и полном порядке: паспорт, военный билет, свидетельство о рождении и удостоверение инвалида детства 1-ой группы. И самое главное - мы с Иваном начали произносить звуки.

Я решил задержаться в Ачинске для "акклиматизации" и подготовке к походу на Москву. Снял себе жилье во времянке на окраине Ачинска, у солдатки с дочкой четырнадцати лет. Мать с дочкой жили в добротной деревянной избе шестистенке поставленной на каменный фундамент. Кроме времянки, во дворе были дровяной сарай и банька с печкой-каменкой отапливаемой "по-белому". Все было запущено, очевидно из-за отсутствия мужских рук в хозяйстве.

Участковый появился у хозяйки Марьи на второй день моего пребывания, просмотрел документы. Выслушал легенду о дальнем родственнике погибшего на фронте мужа и убыл с чувством выполненного долга. Документы прошли проверку, а иначе и быть не могло. Я так же ее, успешно, прошел.

Делать мне особо было нечего, заказал повседневные брюки и кожаную куртку, типа летной, в мастерской индпошива военторга. Прикупил приличные кожаные чешские туфли "Цебо", джемпер, пару не марких рубашек, небольшой саквояж и на этом остановился. Читал много газет и от скуки занялся хозяйственными работами по дому. Прочистил дымоходы, починил печь-каменку в бане и русскую печь в доме. Вставил в печи новые колосники и поправил нарушенную кладку. Поправил забор, ворота, калитку, отремонтировал сарай. "Подштопал" крышу времянки и дома, отремонтировал двери, оконные переплеты, ставни. Иван много чего мог делать и это осталось в нашей общей памяти, да и у меня руки росли из нужного места.Виртуально. Работал в охотку, сам от себя этого не ожидал. Постоянно подкупал на всех продукты и за три недели откормился, отмылся и отдохнул душой и телом.

Через три недели взял железнодорожный билет до Москвы отправляющийся утром. И в последнюю ночь проснулся от тепла прижавшегося ко мне, дрожащего от возбуждения женского тела...

Ранним утром в моей кровати никого не было и меня никто не провожал. Положил на тумбочку оговоренную плату за постой. Я понимал, что оставив больше, нанесу смертельную обиду Марье. Другое время - другие люди. Лишь занавеска дрогнула на окне дома, когда я закрывал калитку. Несомненно, что жизнь - это встречи и расставания.

Через трое суток, я высаживался на перрон Ярославского вокзала в Москве и не теряя времени отправился в Медведково. Знал я там местечко в Северном Медведково, которое не попало под застройку ни в 60-ых, ни в 90-ых годах. Это место находилось рядом с Медведковским лесопарком, на Студеном проезде. Совсем рядом с автомобильной развязкой МКАД - Осташковская улица. А если есть колеса и ты живешь рядом с Осташковской, то считай ты живешь рядом с центром Москвы. Вот участок с недостроенным строением я и хотел выкупить в этом перспективном во всех отношениях месте. Жители Медведково знали о генеральном плане застройки района "хрущевками" и многие спешно продавали свои строения. Поэтому я решил воспользоваться своим удостоверением инвалида и тихой паникой среди хозяев частных владений.

Для Ивана Ивановича Найденова, перекупить участок под застройку было бы невыполнимой задачей. Однако Александр Александрович Колесов был прожженным жителем Москвы, с почти пятидесятилетним стажем и он сумел решить эту трудную задачу. Где деньгами, где вызывая жалость инвалидностью и горькой судьбой без родительской ласки, я добился своей цели. В конце июня я уже был законным владельцем льготного участка в 9 соток и недостроенного дома. В одной комнате которого вполне можно было жить даже зимой. Была печь, а так же были подведены все коммуникации. Только газ приходилось привозить в баллонах. С автомобилем для инвалида, меня родного, вопрос был практически решен - я был поставлен в льготную очередь на "Москвич". Кроме всех этих забот, была и радость - я стал говорить. Пока не очень хорошо, но прогресс был очевиден.

Подошло время главного пункта моих планов, а мне было страшно. Но...Хиба хочеш? Мусиш!

Двадцать седьмого июня 1960 года, паренек двенадцати лет отодвинул "хитрую доску" в заборе детского дома и пошел к берегу реки Яуза, на свое любимое место. А на его месте сидит парень лет двадцати, который поворачивается к нему и говорит: "Здравствуй Саня, я твой сводный брат Иван. У нас один отец".