Звезда заводской многотиражки 3 (СИ) - Фишер Саша Страница 2

— А почему тогда я? — я задумчиво почесал в затылке. — Может, пусть лучше Эдик поедет? Я же в шинном производстве пока не очень хорошо разбираюсь...

— Видимо, ты произвел вчера на директора впечатление, — криво усмехнулся Эдик. — Что ты там все-таки такое наговорил?

— Правду, — я пожал плечами. — Правду говорить легко и приятно...

— Что-то ты темнишь все-таки, — прищурился Эдик.

— Просто не люблю, когда мне мешают работать, — я склонился над листом бумаги и сделал вид, что пишу.

Санаторий, значит... Ну что ж, пусть будет санаторий. Работать в выходные, зато за городом, чистый воздух, и все такое.

Всем была хороша работа в заводской многотиражке, кроме одного — этого самого воздуха. Когда находишься на территории, вроде даже незаметно, насколько он здесь грязный. Видишь это потом. В ванной. У Феликса когда я первый раз забрался понежиться в горячей ванне, так потом ее еще полчаса от сажи пришлось отмывать. Жирные черные разводы еще и смываться не хотели. Тереть мочалкой с пемолюксом пришлось долго. А ведь я всем этим каждый день дышу. Пока что на своем здоровье я этого на не замечал, но будь я здесь в своем прошлом теле, то уже через неделю взялся бы кашлять, выплевывая куски легких. Иван Мельников в этом смысле был покрепче... В принципе, понятно, почему всех сотрудников чуть ли не в приказном порядке, периодически отправляли в профилакторий. Забавное, в целом, место. Живешь как будто в санатории, получаешь всяческие полезные процедуры — кислородные ванны, душ шарко, парафиновые прогревания, что-то там еще. Тебя три раза в день кормят, но все это время ты ходишь на работу, как в обычные будни.

Распределяется это удовольствие в профкоме, надо будет встать в очередь тоже. Предпрофкома меня не очень-то любит, но это можно сделать и в обход. Заглянуть, когда его в кабинете нет и секретарше подать заявку. И шоколадку какую-нибудь что ли принести...

Не работалось. Представил себе проживание с трехразовым питанием и как-то сразу расслабился. Антонина Иосифовна ушла, Даша тут же сняла с телефона трубку и принялась болтать с подружкой про какие-то девичьи дела. А Семен начал уговаривать Эдика пойти на чемпионат. И даже почти уговорил, во всяком случае, тот обещал подумать.

Дверь распахнулась без стука, и в редакцию завалился Мишка. С пачкой свежих фотографий и в хорошем настроении. На макушке — новая клетчатая кепочка. Он разложил снимки на столе, и мы все склонились над глянцевыми карточками. Тоже в каком-то смысле традиция. Формально Мишка не снимал фотографии для газеты. Он работал фотолетописцем, делал портреты для досок почета, информационных и памятных стендов. Но и нам от его щедрот перепадало тоже. Хоть и по остаточному принципу. Но фотографом он был отличным, снимал всегда больше, чем требовалось. Так что мы не жаловались. Для иллюстрирования газеты фотографий все равно хватало. В этой пачке оказалось много женских портретов. Как раз то, что мне было нужно для рубрики с письмами про жизнь.

— Вот эту возьму, суровый взгляд такой у дамы, прямо в душу смотрит, — сказал я, откладывая в сторону кадр с женщиной в рабочей робе и выбившимся из-под косынки локоном. — И вот эти две. Это же из бухгалтерии? Это Настя, а вторую девушку... Ох ты ж черт! Настя! Я же должен был к ней в гости зайти! Семен! Почему ты мне морочишь голову каким-то там чемпионатом по настольному теннису? Что тебе сказала твоя соседка?

— Вот голова дырявая! — Семен хлопнул себя ладонью по лбу. — Сегодня же утром она мне напомнила! В эту субботу ты можешь?

— Так, ну ладно, вы тут решайте свои дела, а я пойду тогда! — сказал Мишка, собирая оставшиеся фотографии.

— Стой, подожди! — я ухватил его за рукав. — Пойдем до курилки, поболтаем, а?

— Вообще мне бежать уже надо, — нахмурился Мишка, потом посмотрел на меня и махнул рукой. — Хотя ладно, подождут.

Какой-то он не такой... Веселый такой, бодрый. Или он не знает, что Аня пропала? Или это как-то связано?

Мы вышли из редакции. Эдик, Семен и Даша проводили нас ревнивыми взглядами. Мол, что это еще за секретики в трудовом коллективе?

Но при них я не хотел обсуждать Аню.

— Ну? — Мишка посмотрел на меня исподлобья. И веселым больше не выглядел.

— Аня пропала, — сказал я. — Ее сестра вчера сказала по телефону.

— Ну и пусть катится, куда хочет, — буркнул Мишка и отвернулся. — Опять с каким-нибудь ухажером, не иначе

— Мишка, ну зачем ты так? — с упреком проговорил я. — Вы поговорили? Ты спросил, с кем она была в том кафе и почему?

— Спросил, — он зло сжал зубы и отвернулся.

— И что? — я обошел его и заглянул в лицо. — Что она сказала?

— Как всегда, — губы его скривились. — Что это не то, что я думаю, но рассказывать она ничего не будет, раз я думаю про нее плохое. А сама с Генкой взялась что-то крутить. А Генка... Слушай, Ваня, ну вот зачем ты опять все испортил? Только я принял решение и успокоился даже...

«Ага, знаю я, как ты успокоился... — мысленно хмыкнул я. — Два дня продержишь суровое лицо, потом начнешь ее караулить у подъезда, цветы носить и прощения выпрашивать...Ты же без испанских страстей не можешь!»

— Я в морге сегодня был, — сказал я. — У меня там друг работает, сказал, что ночью привезли девушку с длинными рыжими волосами.

— И что? — хрипло спросил Мишка. Лицо его побледнело.

— Другая девчонка, не Аня, — бесцветным тоном сказал я, и перед глазами помимо воли снова возникла картина, как Веник поднимает простынку. — Упала с высотки на Боровой. В одной комбинашке.

— Уф... — Мишка облегченно вздохнул.

— Ага, — усмехнулся я. — Я тоже так подумал. Сразу после того, как меня вырвало. Сегодня позвоню Алле еще раз, можешь нашлась.

— Ты лучше у брата своего спроси, — Мишка снова сжал губы.

— У которого? У Игоря? — спросил я.

— А у тебя разве несколько братьев? — прищурился Мишка.

— Вообще-то двое, — ответил я. — Но про Илью ты, наверное, не знаешь. Так что там с Игорем и Аней?

— Не знаю, что там у них за шуры-муры, а она не говорит, — Мишка вдруг поднял на меня взгляд, и глаза его заблестели. — Слушай, а в самом деле! Поговори с ним, а? Вы же братья, может он тебе расскажет, что у них за дела? А потом мне расскажешь? Мне как-то не по чину лезть к главному инженеру с расспросами...

— А это мысль, Михась, — задумчиво проговорил я. — Ты сегодня чем после работы занят? Мы с ребятами в «Петушке» договорились встретиться, может тоже подскочишь?

Дверь в кабинет главного инженера была открыта. Двое хмурых мужиков в рабочих робах пытались вытащить наружу массивный письменный стол. Получалось у них так себе, потому что этот монстр мебельной промышленности был явно шире, чем дверной проем. Такое впечатление, что сначала его поставили в кабинет, а уже потом вокруг возвели стены.

— О, брательник! — раздался с той стороны случайной баррикады голос Игоря. — Ты ко мне или просто мимо шел?

— Поговорить хотел, но что-то тут у тебя сложности... — я постучал пальцами по дубовой крышке стола. — Антиквариат практически...

— Вот и я говорю! — Игорь стукнул кулаком по столу. — Не кабинет инженера, а какое-то дворянское гнездо тут развел... Ну что, мужики, есть еще идеи?

— Может в окно его на веревках? — один из рабочих почесал в затылке. — В окно должен пролезть...

— Хорошая мысль! Дерзайте! — Игорь ловко перемахнул через стол в коридор и хлопнул предложившего идею рабочего по плечу. — Пойдем, брательник, я в столовую все равно собирался, там и поболтаем.

Да уж, а со стороны и не скажешь, что этот рубаха-парень, настоящий советский инженер, активист, энтузиаст, коммунист и все такое прочее, может заниматься какими-то мутными делами. Наверняка эти рабочие только позавидовали, что у меня есть такой отличный брат.

— Что там у тебя за дело? — спросил Игорь, как только мы свернули на лестницу. Уже гораздо менее приветливо и радушно.

Глава вторая. Чего хотят женщины?

— Слушай, Игорь, ну вот что ты на меня смотришь, как на врага народа? — я остановился на лестничной площадке между третьим и вторым этажом. Изобразил на лице святую невинность, наивность и даже некоторую обиду. — Если мне надо за что-то извиниться или что-то там пообещать, ты скажи! Ты сказал, явиться домой на Новый год, и я как штык явился. Чем еще ты не доволен?