Катарсис (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич Страница 2

— Именно так. И крестьянин может и должен быть участником этого производства. Взять, к примеру, наши крахмало-паточные заводы. Картофель перетирать не каждому заводу под силу. Распределяем. Мужики перетирают дома, сушат на печах крахмал, а нам сдают. И все пока довольны.

— Пока?

— Я лелею идею поставить паровую терку. Это даст возможность обогнать ростовские и даниловские заводишки. Но работа всегда найдется. Тем более, не мешает для получаемой патоки открыть винокурню. Мы, дворяне, имеем на это право.

— Я сразу двумя руками за. Берите деньги и делайте. И паровики, и винокурни.

— Сделаю. Выжить можно только так. У нас не Малороссия, что посадил и выросло. Но если не будет потрясений, то проживем и тут вполне прекрасно, с Божьей помощью.

— Получается, что в наших лесах сносно можно жить только при развитии промышленности?

— Увы, других путей не вижу, — заключил Семен Семенович.

Пока в нашем болоте все спокойно. Но если вылезти из берлоги, так не скажешь. Войны на границах идут постоянно. Бурлит Кавказ при поддержке Турции и Англии, идет война с Персией за Армению. Я не сторонник однозначных оценок, но английская политика переигрывает русскую. Кусают шавки медведя. Вроде не смертельно, но капельки крови вытекают.

В Анапе, где в будущемхорошо на песочке валяться, сейчас турки. Продолжаются набеги на станицы и аулы. Идет полным ходом работорговля через Кавказ. Армян тиранят и вырезают целыми селениями. И деваться России некуда. Приходится заступаться. Куда пойдешь из своих границ? Англичане молодцы, действуют на чужой территории и часто чужими руками. А наш Государь слишком честен для такого.

Недавно я задумался о воздухоплавании и пытался вытащить из памяти книжку про дирижабли. Плохо получается. Зато вспомнил эпизод, когда во время Крымской войны английская эскадра подошла к Питеру и встала на якоря. Все ее очень боялись. Выезжать к морю посмотреть красивые корабли даже стало развлечением горожан. Впрочем, обстрел и десант казались тогда реальными. Один бравый офицер предложил подойти к врагу на воздушных шарах, когда ветер попутный установится. А там зажигательная смесь сделает свое дело. Нашлись и меценаты, и добровольцы. Но Николай Павлович отмел предложение: «Не рыцарский поступок». И как с этим быть? Заваливать русскими трупами крепостные рвы, значит, обычное дело, а победить без потерь будет не по-рыцарски.

Спорить я не собираюсь. Указывать, кому и как править, тоже не буду. Пусть как-нибудь без нас такие развлечения проводят. Своих сберечь для меня важнее.

Моя ситуация уникальна, но не в корне. Оказачивание крестьян пытался устроить и Александр Павлович. И продолжает Николай Павлович. Сгоняют народ в военные поселения, крестьян насильно записывают в казаки. А они протестуют. Одним словом, ничего не получается. А посему наша общность выглядит удачным примером.

В марте приехал доктор Гаврилов, наш знакомец по американскому походу. Помыкался в Кронштадте да и подал в отставку. Якобы по старой памяти заехал в гости и, стесняясь, попросился:

— Андрей Георгиевич, не могу предложить себя в полноценную замену господина Петрова, но нижайше прошу рассмотреть возможность услужения вам по медицинской части.

— Алексей Васильевич, эко вы витиевато выражаетесь. К тому же после шторма в Бискайском заливе мы уговорились обращаться на ты или нет?

— Действительно. Право, неудобно предстать просителем. Да уж так пришлось.

— Отчего пришлось? Разве все средства спустили?

— Ну что вы! Я не игрок и не прожига. Прикупил имение батюшке и матушке, дела им поправил. Уж они рады безмерно, поминают тебя в молитвах. А меня все женить порываются.

— Так ты от невесты сбежал? — хлопнул я по коленкам.

— Отнюдь. В этом они меня не неволят. Сбежал я от пустой жизни. Нет в ней прежнего огня.

— Куда же он делся?

— Угас, непонятно как. Поначалу все пошло лучшим образом. Наши с Петровым статьи были опубликованы в журналах. Хлорирование признали достойным методом улучшения воды. Очистка по Петрову-Гаврилову. В Европу пошло. Там назвали бразильским методом. Потому что мы это все там опробовали.

— Вот засранцы!

— Прости?

— С шиповником как?

— По нему пока споры. То, что он прекрасно заменил лимоны для предупреждения цинги, не вызывает сомнений. Но тоже самое вещество в нем действует или другое, пока неизвестно.

— Очень известно. Тоже самое. Да тебя— то где обошли?

— Не совсем. За исследование мне премию вручили.

— Ну, если все хорошо, то как огонь угас?

— Да, Андрей Георгиевич, кроме научного счастья должный характер нужно иметь. Мало открытий, надо из них еще и выгоды выправить. А я такой прытью не располагаю. Нашлись бойкие господа, что не упустят своего. Коммерческий интерес совсем иное искусство, нежели любопытство исследователя.

— Отодвинули?

— Отодвинули, — горестно вздохнул Гаврилов, — нет, не подумайте. Благодарности отпущены. Новсе остальное без меня.

— А практика?

— Какая практика? По службе одно болото. Васильев далек от медицины. Сейчас эскадрой занят. Петров за тридевять земель. Конечно, я пользовал пациентов. Да что мне таиться? Ведь я там один! Привык я ко всем вам, как к родным. Вы с Еленой Петровной только и есть, да все ваши. Вот и думаю, а я то чей?

— Так и чей?

— Объявляю, что приехал проситься обратно в команду.

— И я скрывать не буду. Нужен врач. Не только лечить, но и смотреть за другими, изучать и продвигать новые идеи. Статьи написал, значит, сможешь и другое оформить. Принимай под начало все врачебное дело. А то Домна с Аленой занимаются тем, где мужская рука нужна. С Рыбиным, моим управляющим и компаньоном, познакомлю. Он санаторий организовал, а дела ни шатко ни валко. Поможешь там для начала, пока лаборатория строится.

Присмотр нужен за каждым направлением по отдельности. Иначе все будет делаться не спеша, годами и десятилетиями, как тут принято. И рычаги у меня пока силовые.

Мой командирвоенного крыла Петя за дело взялся сурово. Дисциплина железная везде. Никифор, безопасник из Петербурга, очень его хвалит.

Твердой рукой за горло взяты соседние губернии, Нижегородская и Вятская. За ними общины из марийцев, чувашей, мордвы попросились под крылышко. Не все, конечно, а кого давят и обижают, в первую очередь. Мы не отказываемся защитить, даже наоборот, делаем это показательно. Народы Поволжья еще не обрусели. Многие и русского языка не знают. Есть там своя «элита», которая предана царю-батюшке, но нам она не помеха. Везде теперь наши представители, которые руководят процессом за долю малую. С татарами и башкирами добрососедский нейтралитет. Мы им помогаем скот, мясо и шкуры пристраивать. Защищаем от обмана. Многие хотят кинуть неграмотных инородцев. Наказываем купцов иногда совсем жестко и показательно. Зато при сложных случаях обращаются к нам, а не в суд.

А вот с Москвой в начале лета случилась война. Точнее, с криминальным миром. Я был против залезать в эту кашу, но решению помог случай.

В начале лета Алену вызвали к Александре Федоровне с мешками трав. Императрица беременна на последнем сроке и желает видеть рядомдоверенного человека. Не хотела Алена ехать, вся извелась беспокойством за меня.

— Понимаю, что надо, — не отпускает она мою шею, — только сердце неладное чует. И для тебя и для меня.

— Хорошо, давай представим, что ты не поедешь, — кусаю я губу, — сказаться больной недолго.

— Тоже плохо. Она там бедная ждать будет, спрашивать. А я здесь останусь. Расположения царского больше не видать. Понимаю, надо ехать. Только ты уж будь мил, не лезь без меня, куда не надо.

— Не сомневайся.

Супруга пишет регулярно. Лечение, по ее пониманию, проходит удачно. Жалуется, что придворные дамы развлекаются плетением интриг. Но моя уворачивается от всех хитросплетений и дружит с царицей. Я дал ей в сопровождение пару человек для охраны и еще двое служанок с ней.