Философия - Юрий Олегович Карев Страница 2

Сеня подошёл к самой большой группе на центральной площадке у фонтана. Лёгкий шелест воды мягко обрамлял человеческую речь. Седой полноватый философ читал лекцию об устройстве окружающего мира. Дождавшись, когда лекция закончилась и толпа разошлась, Сеня подошёл к лектору, представился и заявил, что некоторые постулаты считает спорными.

— Например? — поинтересовался философ.

— Например, что тяжёлые предметы падают быстрее лёгких. Я даже готов поспорить, что это не так. На деньги.

— Ты, видно, сумасшедший, если оспариваешь общеизвестные истины. Ну, допустим… А какую сумму ты готов поставить на кон?

Сеня признался, что денег у него нет, но он готов поставить свою свободу. Готов стать рабом в случае проигрыша. Сеня говорил уверенно, ибо уже представлял, как повторит эксперимент Галилея, сбрасывая с башни различные предметы. Уже и башню подходящую присмотрел. Но всё пошло не так. Оппонент скользнул оценивающим взглядом по фигуре Семёна и презрительно сморщился:

— Работать не умеешь, а покушать любишь. Мне ты не интересен. Иди-ка лучше на городской рынок. Там сегодня благотворительная акция. На закате бесплатный хлеб будут разбрасывать. Бездельники, вроде тебя, с утра собираются. Намнут в толчее твои упитанные бока, тогда перестанешь считать себя умнее других.

Философ отвернулся, показывая, что разговор окончен. Сеня выругался про себя, но не расстроился. Первый блин должен быть комом.

В конце аллеи показалась ярко украшенная колесница. Она быстро приблизилась и затормозила. Резвые кони били копытами. С колесницы какой-то кудрявый юноша громко провозгласил, что самый богатый человек города по имени Кориандр приглашает на вечерний пир самых мудрых мужей. Зачитал список. Те, кто попал в список, поправили плащи, задрали носы и гордо двинулись вслед за тронувшейся колесницей.

— Бесплатный хлеб на закате, да? — тихо прошептал Сеня.

Он оглянулся вокруг. В общем море завистливых и восхищённых взглядов, устремлённых на группу «самых мудрых мужей», заметил лишь один взгляд, полный презрения и брезгливости. Решил подойти ближе и познакомиться. Представившись уже привычным именем Зенон, Сеня узнал, что молодого смуглого оппозиционера зовут Феофан и он — представитель школы киников. Вспомнив, что киники, это то же, что и циники, Сеня решил в дальнейшем называть их про себя более привычным образом.

— Поощряет Кориандр философов, — сказал Сеня, кивнув на удалявшихся «мудрых мужей». Феофан, сверкнув чёрными, как маслины, глазами, презрительно сплюнул:

— Сибариты. Считают, что смысл жизни — в удовольствиях. Будут есть из рук Кориандра, поднимать тосты за его щедрость и доброту.

— А это не так? — осторожно спросил Сеня.

— Знаешь, как Кориандр разбогател? Он поднялся на заказах по оформлению храмов и дворцов. Но сначала нашёл среди молодёжи талантливых скульпторов и художников. Обманом загнал в долги, организовал из них бригады, заставил работать на себя. Теперь Кориандр загребает золото, а творцы реальных шедевров… не рабы, конечно, но близки к этому. Работают за еду и кров.

— А как он загонял людей в долги?

— К каждому свой подход нашёл. С Харесом вообще громкий случай был. Заказал Кориандр Харесу статую. Тот пришёл подписывать контракт, смету принёс. А Кориандр в последний момент спросил, сможет ли скульптор сделать статую в два раза выше. Я, говорит, в два раза больше заплачу. И аванс протягивает. Наивный Харес на радостях лишь сказал, что времени в два раза больше потребуется. Так и попался.

— И что?

— А то! Если статую увеличить вдвое, во сколько раз увеличится расход материалов?

До Сени дошло:

— В восемь раз!

— Точно! Ты вот считать умеешь, но тоже не сразу сообразил. А Харес — скульптор, с математикой вообще не в ладах. Ему со сметой друзья помогали. Короче, в срок Харес не уложился, денег на материалы не хватило. Дальше — как обычно: «Будешь работать на меня, пока не вернёшь долг». Теперь Кориандр в роскоши купается, а долг Хареса лишь растёт.

— Если всё так, как ты говоришь, — подал голос кто-то из стоящих вокруг праздных зевак, — Зевс обязательно накажет злодея.

И тут Феофан сорвался:

— Зевс слишком увлечён земными женщинами, вместо того, чтоб следить за порядком в мире. Вот и процветают такие пауки, как Кориандр.

Зря он это сказал. Тяжёлая ладонь легла ему на плечо. За разговором никто не заметил, как сзади подошли два стражника.

— Скажи, гражданин, — начал первый сладким голосом, — ты, вероятно, бунтовщик и богохульник?

Феофан заметно сник, но ответил с достоинством:

— Нет. Я — философ. Киник.

_ Чему же ты учишь людей, киник?

— Я учу их, что мир не совершенен. Указываю на тёмную сторону, которую не каждый может разглядеть.

— Ясно. Ты тоже киник? — теперь вопрос обращался к Сене.

— Нет. Я — софист, — ответил Сеня.

— И чему учишь?

— Я во всём сомневаюсь. Стараюсь разобраться.

— Ищешь доказательства и подтверждения?

— Да.

— А свои слова чем подтвердишь?

— Гулял я недавно за городом. Услышал, что в кустах сидит сатир. Я не поверил и пошёл убедиться. В кустах оказался не сатир, а козёл.

Второй стражник хлопнул себя по коленям:

— Да это же Зенон! Помнишь, мы сидели после дежурства вечером, и десятник про него рассказывал? Ладно, ты, софист, свободен. А ты, киник, пойдёшь с нами.

— Зачем? — хрипло спросил Феофан.

— Наш начальник стражи тоже софист. Он с тобой разберётся.

«Ну и порядочки здесь», — бормотал Сеня, вернувшись в своё жильё. Древняя Греция больше не казалась ему умильно-пасторальной. Кажется, самые безопасные здесь — сатиры, да и те, похоже, выдумка.

Своим возмущением Сеня поделился с Таис. Та равнодушно пожала плечами:

— Такова цена свободы. У вас разве не так?

Сеня не ответил, но при воспоминании о своём времени впервые ощутил что-то, похожее на ностальгию.

Циника Феофана Сеня вновь встретил на следующий день. Феофан нёс доски на ближайшую стройку. Сеня поздоровался и спросил, чем закончился вчерашний вечер. Феофан не унывал:

— Начальник стражи вернулся с симпозиума в добром подпитии. Меня даже слушать не захотел. Велел заняться благоустройством города, совмещая работу с изучением мудрости стоиков. Негоже, мол, хулить людей и богов, не освоив учения других философских школ.

— Стоики проповедуют терпение и смирение?

— Точно! Буду стойко сносить удары судьбы. Все пятнадцать суток.

Сеня пожелал цинику мудрости. На том и расстались.

Проведя один день в парке философов, Сеня понял, что с наскока ничего не добьёшься. Надо действовать постепенно. Больше слушать и вникать.

На второй день Сеня протиснулся в толпу вокруг лысого старичка с кудрявой бородой, вещающего о справедливости. Тема