Коммандер (СИ) - Коллингвуд Виктор Страница 2

Тщательно проверил изношенную, потертую шпорами, обувь. Один сапог – тот, что я обычно надевал на левую ногу – еще ничего, а вот другой скоро потеряет подметку. И ведь давно уже думал купить новые, скопил уже деньги, но, решил отложить до возвращения из этого похода.… Наверное, зря.

Напоследок надо хорошенько натереть сапоги оленьим жиром, иначе на росистой траве они обязательно промокнут, а сушить их будет некогда. Впереди очень долгий и трудный путь, и любая мелочь может на нем задержать. А мне очень не хочется задерживаться там, куда я иду.

Стараясь сильно не шуметь, я начал будить рыцаря. Ренн, как всегда, спал крепко.

– Что? – наконец он оторвал голову от походного седла, служившего ему подушкой.

– Я ухожу. Где «поисковик»?

– Вот.

Он протянул мне тяжелый, чеканного золота амулет на увесистой, золотой же, цепи.

Я поднял его и коснулся небольшого рубина, вделанного в середину золотого диска. Он не отозвался.

– Подержи подольше. Держи, пока читаешь «Слава Свету»!

Я снова коснулся камня и мысленно начал произносить слова короткой молитвы, которую тут все бубнят постоянно, по поводу и без. Нет, не получается.

- Давай я.

Эйхе взял амулет, недолго подержал в ладони. Камешек загорелся тусклым красным светом. Я поводил диском из стороны в сторону, вглядываясь в камень – надо было понять, в каком направлении он светит ярче.

– Удачи, Энно. И не заставляй нас долго ждать!

Рыцарь перевернулся на другой бок и моментально снова уснул. Вот что значит – опыт в походном деле! Не то, что я.

Окинув еще раз взглядом наш маленький лагерь, я накинул свой плащ из плотной серой материи, и, грызя остывшую лепешку, зашагал в направлении, указанном амулетом. У всякого дела есть начало и конец, но нет для человека времени собирать плоды трудов своих... Кто-то будет теперь отлеживать бока, и жарить куропаток. А мне предстоит долгий путь по холодным лесам и пустошам, пешком и без торной дороги. Надеюсь, в эти дни не будет дождя!

Преодолев пару холмов по еще невысокой весенней траве, я окинул взглядом предстоящий путь. Впереди расстилалась бурая пустошь с пятнами кустарника, розовеющего в лучах восходящего солнца, но вдали, на горизонте, открывалась кромка высокого, и, видимо, очень старого леса.

Еще до полудня я добрался до опушки. Вдоль кромки леса белела невысокая, по пояс, местами разрушившаяся от времени стена из замшелого дикого камня. Никакой четкой границы между обычным миром и Мертвыми землями нет, в них очень просто зайти незаметно для себя. Потому-то поселяне и огораживали их собранным в полях булыжником, чтобы скотина или дети не забредали, куда не следует.

Туман развеялся, и весеннее солнце то и дело проглядывало сквозь низкие тучи. Впереди за густой порослью молодых деревьев виднелись огромные, раскидистые дубы, буки и вязы. Еще раз я достал Поисковик и направил его в чащу леса. Этот простой, хотя и редкий амулет указывает место, где аура магического предмета «светит» сильнее всего. В данном случае мне нужны развалины древнего храма сигмаритов. Именно там лежит штука, за которой меня и послали сюда.

Достав амулет-поисковик, я отставил его на вытянутой руке как можно дальше от себя, проводя им по дуге во все стороны. При направлении его на юго-юго-запад рубин начинал светить чуть ярче. По опыту я знал, – такой сигнал дает магический предмет, находящийся в 2-3 днях пути. Хорошо. Пока все идет ожидаемо, согласно полученным инструкциям. Вот бы, и дальше так было!

Глава 2

Лес встретил меня тишиной. Ни пения птиц, ни жужжания насекомых – только шум ветра в кронах дубов и шелест прошлогодней листвы под ногами.

Каждый раз, оказавшись в лесу, я вспоминаю, как попал сюда, в этот мир безумной, болезненной фантасмагории. А случилось это как раз в лесу…

Еще три года назад я жил в нормальном, реальном, современном мире. Ходил на работу, качал железо, периодически выбирался куда-нибудь с друзьями. И машина была (сильно подержанная), и девушка (нормальная). И вот, в один далеко не прекрасный день мы с друзьями отправились на рыбалку с ночевкой - 2 машины, палатки, несколько спиннингов, виски, бехеровка, все такое. Был вот почти такой же лес, только осенний, неширокая река, заваленная корягами, на которых мы и потеряли все блесны. От нечего делать я пошел побродить по лесу. И наткнулся на это.

Не знаю, как это описать. Как будто круг, ворота из уплотненного воздуха. Стоял он в совершенно не примечательном месте недалеко от берега. Вот что меня заставило войти внутрь? То ли выпил лишнего, то ли просто идиот… а вернее всего, и то и другое разом!

Ладно. Все равно уже ничего не изменить.

Весь день шагал я по прелой листве, под корявыми, только начинающими зеленеть ветвями. Лишь сгущающиеся сумерки заставили меня оставить воспоминания. Пора было заняться устройством ночлега. Найдя подходящее место у корней огромного, даже по местным меркам, дуба, я быстро нарубил веток, сделав «лежку» и небольшой шалаш над нею.

Лишь опустившись на землю, я почувствовал, как сильно устал. Очень хотелось разжечь костер – пока глядишь на его пламя, не чувствуешь себя в лесу так одиноко. Но решил не разводить, слишком это долго, да и не так уж холодно. Лучше подольше отоспаться, и, встав с утра пораньше, тронуться в путь. Закусив сухарями и мясом, я погрузился в сон, слушая шум ветра в вершинах гигантских деревьев.

Рассвет встретил меня холодом и туманом. Как всегда при пеших переходах, очень хотелось есть. Хорошо, что я выцыганил себе мясо! Встав и немного приведя себя в порядок, я двинулся дальше, провожаемый острым запахом сырой дубовой листвы.

Интересно, мне так и придется идти по лесу до самой цели, спотыкаясь о толстенные, заросшие мхом корни? Так я и в четыре дня не обернусь! В лесу идти намного медленнее, чем по равнине. Иногда натыкаешься на заросли кустарника, так что приходится прорубаться тесаком, иногда приходится обходить кучи бурелома. Но, по большому счету, ничего страшного нет, главное выдерживать направление. Сухари только надо поберечь.

Так я прошел по лесу еще около двух часов. Время от времени ударом тесака я делал насечки на древесной коре, чтобы облегчить себе путь назад. Неожиданно впереди послышался странный шум. Он раздавался через неравные промежутки времени, как будто кто-то протискивался среди кустов, с треском ломая ветви.

Стараясь ступать бесшумно, я двинулся вперед. Это могло быть что угодно, и, если это были плохие новости, я хотел их знать раньше, чем они узнают обо мне.

Треск веток становился все ближе. Я, конечно, не мог быть в этом до конца уверен, но скорее всего, причиной шума был не человек.

Осторожно выйдя на опушку, я увидел в утреннем негустом тумане, как на противоположной стороне яростно раскачиваются ветви кустарника. Слышался треск, стук копыт и гневный храп. Я вынул тесак и осторожно подошел ближе, вглядываясь вперед.

Крупный олень бодался с зарослями кустарника. То, отходя назад, то бросаясь грудью на ветки, он ожесточенно сражался с кустами, как будто это были его соперники во время гона.

Так-так. Похоже, он забрел случайно в эти проклятые леса, и сошел со своего оленьего ума. Ему кажется, что он сражается на осеннем турнире со своими сородичами, а на самом деле – ломает ветки кустистого тиса своими, толком еще не отросшими, рогами.

Бедолага.… Самое лучшее, что я мог бы сейчас сделать – зарезать его, чтобы не мучился. В таких местах как это, такое случается постоянно – и люди, и животные просто сходят с ума, набрасываются на всех подряд или, раз рядом никого – на деревья, кусты, начинают драться и либо принимают смерть от сородичей, либо теряют в бесплодной борьбе все силы и губят сами себя.

Также тихо, как и пришел, я отступил от места последней битвы оленя с иллюзиями. У меня тут свои дела. Вскоре шум затих у меня за спиной.