Последний ранг - Анна Кондакова Страница 20

Но Семён не успокоился.

— И на правом рукаве твоего пиджака есть следы от капель воды…

— Порой я мою руки, представляешь себе? — сощурился я.

— Только правую? — сощурился он тоже.

Желание врезать ему усилилось.

Буквально пять минут назад я действительно забрызгал себе правый рукав, плеснув из стакана воду прямо на зеркало в ванной. Когда ты сидарх на нулевой силе, то сложно смотреть в чистые зеркала, а мне надо было причесаться.

— Как ты догадался? — усмехнулся я. — Именно так и было. Сегодня я мыл только правую руку, завтра помою левую.

Он поморщился, но всё же заткнулся.

А ведь с этим въедливым следопытом мне предстояло работать. И он сам не понимал, что ходит по лезвию ножа, потому что если слишком увлечётся и нароет про меня лишнего, то разговаривать мы с ним будем иначе.

Кстати, алхимиком он был паршивым, как и оружейником.

Честно говоря, он вообще в оружии не разбирался. Видимо, дед взял его на работу, чтобы хоть куда-то пристроить. На его месте я бы держал такого нерадивого алхимика подальше от прилавка, чтобы не позорить фамилию и не распугивать посетителей.

В итоге он просто упаковал мне кинжал в бумагу и опять подозрительно смерил меня взглядом.

— Зачем тебе такой кинжал, когда есть попроще?

— В зубах ковырять, — ответил я и забрал покупку.

Он опять не придумал, как бы съязвить в ответ, поэтому промолчал.

Мне же нужен был именно такой кинжал — с прочной алхимической сталью и особым видом рукояти, чтобы использовать его не только как нож.

К тому же, мне предстояла встреча с некроманткой и её малиновым кексом, а значит, ожидать можно было чего угодно.

То самое послезавтра всё-таки наступило.

«Пекарня Мефодия», куда приглашала меня Виринея Воронина, находилась не так далеко от ещё не открывшегося магазина «Мануфактура Севера», но я всё равно сначала сделал приличный крюк по городскому центру и прошёлся по парку, чтобы проверить хвосты.

После всего, что со мной случилось за последние пару дней, приходилось быть осмотрительным.

Башня с часами через дорогу показывала полдень, когда я вошёл в «Пекарню Мефодия».

Тут не только продавали выпечку, но и обслуживали столики, разнося напитки (в том числе, крепкие, вроде коньяка, водки, виски и прочего). Столиков здесь имелось немного, и два из них сейчас были заняты.

За одним сидела девушка, обычный человек, а вот за вторым — двое лювинов-женщин, представительниц ещё одной новой расы Земли.

Они сильно отличались от тех же вейгов: красноволосые, с розовой кожей, высокие и хрупкие существа с вытянутыми худыми лицами. Даже несмотря на три коротких рога на лбу и острые наросты на локтях, они выглядели внешне довольно приятными.

Как я читал, лювины не ели мясо, не дрались, не сквернословили, не повышали голос, двигались плавно и размеренно, никуда и никогда не торопились. Возможно, поэтому они практически не старели. Говорят, ни один лювин ещё не умер от старости. А вот от других причин — вполне. Особенно они не переносили алкоголь.

Оторвав взгляд от розовокожих женщин, я прошёл дальше.

В углу под потолком заметил небольшой светящийся экран, а в нём мельтешили цветные картинки.

Сделав вид, что не первый раз вижу подобное устройство, я лишь скользнул по нему взглядом и уселся за столик у окна. Но не удержался и снова глянул на экран.

Там показывали сборище, вроде митинга или акции протеста. Транспаранты, толпы народа и… големов. Мелькнули каменные и деревянные морды разного вида.

— Требуем избирательного права для големов! — кричали протестующие с экрана. — Требуем права на частную собственность! Големы — полноценные личности и…

Вдруг звук стих, и картинка на экране переключилась.

Теперь там показывали, как полуголая певичка мелодично поёт со сцены.

Тем временем ко мне поспешил тучный и лысый мужчина в чёрном поварском колпаке. Костюм на нём сидел в обтяжку, да и фартук грозил лопнуть, однако мужчина ловко лавировал между столиками и выглядел на редкость бодро. Кажется, он обожал свою работу.

Возможно, именно он и был тем самым Мефодием.

Я уж было расслабился, но когда толстяк подошёл ближе, то у меня мороз пронёсся по коже.

Это был не человек, а… голем.

И не деревянный или каменный, а созданный некромантами. То есть собранный из кусков мёртвых тел. Часть его лица была прошита стальными нитками и соединена из двух разных половин, а одна рука была длиннее другой.

Я аж прокашлялся от неожиданности.

— Меня зовут Мефодий, господин, — представился мертвяк тонким, почти детским голосом.

Он радушно улыбнулся, показывая… белоснежные ровные зубы (я ожидал гнилые или вообще никаких).

— У нас сегодня новое меню, выпечка со свежими ягодами. Особенно хорошо принимать такую пищу под музыку Чайковского. Обожаю Чайковского. Включаю его, когда делаю песочное тесто. А вчера, кстати, посещал филармонию. Это было патетично! Если хотите, могу включить вам шестую Симфонию си минор, господин. Думаю, никто здесь не будет против. Это лучше, чем смотреть новости.

Он указал взглядом на экран под потолком, ну а я опять прокашлялся.

Вот тебе и Симфония си минор…

Голем демонстрировал мне свой искусственный магический интеллект во всей красе. Обожает какого-то Чайковского, ходит в филармонию… Да он эстет! Ещё и тесто делает под классическую музыку. И не простое, а песочное.

Правда, теперь ни один кекс из этой пекарни мне в глотку не полезет.

Даже малиновый.

Я покосился на посетителей за столиками. Они с удовольствием поедали десерты, и их не смущало, что эти десерты готовил мертвяк-пекарь-меломан. Видимо, именно для таких големов и требовали избирательные права вместе с частной собственностью.

Получив от пекаря меню, я еле перевёл взгляд от мёртвой рожи Мефодия, посмотрев наконец на список блюд. И, конечно, сразу убедился, что там нет малинового кекса.