40000 лет назад - Дед Старый Скрипун Страница 21

И на столько он все это делал медленно и непринужденно, и поворачивал голову, и разжимал ладонь, и даже тянул слова, что воевода рассмеялся, вытерев обратной стороной ладони слезы.

– Как звать то тебя, медведь? – Успокоившись спросил он.

– Так Бер, я.

– Кто!? – Вновь залился смехом воевода.

– Бер (именно так у древних славян называли косолапого). – Растерянно повторил парень.

– Точно медведь. Откуда ты тут такой?

– Из деревни. – Он насупился, потому что воевода не переставал смеяться.

– А Федограна за что обидел?

– Не трогал я никакого Федограна, я его даже не видел. Навет это. – Начал заводиться он.

– Как же навет, когда я сам, своими глазами, наблюдал как ты его. – Палец указал на сидящего, и мотающего головой Федора, у того во время последних событий, что-то хрустнуло в шее, и он пытался таким образом вправить позвонки. – Словно кутенка, за шиворот, куда-то тащил.

Бер повернул голову, и с удивлением посмотрел на недавнего своего обидчика.

– Ну я же не знал, что он Федогран.

– А если бы знал, то не тронул бы?

– Тронул. – Он упрямо мотнул головой. – Чего он смеется?

– Откровенно. – Воевода удовлетворенно мотнул головой. – А в город зачем пришел?

– Так в ратники к тебе наниматься. – Буркнул гигант и покраснел.

– В раааатники. – Протянул с иронией Митрох. – Что-же ты будущий ратник Бер, свою службу с драки начинаешь. Как же я тебя такого буйного возьму. Ты же мне всю дружину покалечишь.

– Нее. – Улыбнулся тот. – Они же на до мной смеяться не будут, и я их не трону. – Он внезапно погрустнел. – Так что мне, назад, к батьке идти. Он же окончательно вожжи порвет.

– Какие вожжи? – Не понял воевода.

– Которыми он меня сечет, когда сердится. Старые они, мне-то ничего, а вот они скоро окончательно порвутся.

– Все, убедил. Беру. – Умылся слезами хохота Митрох. – Только с условием. С Федограном помирись. Вам служить вместе.

– Чего это вы тут расшумелись? – Из ворот конюшни вышел Яробуд с Вулом. – Ты чего это, воевода сам не свой, чего ржешь как тот жеребец перед случкой.

– Ох и язык у тебя Яробуд. Только то тебя и спасает, что стар, да заслуг много. А так бы… – Не прекращая смеяться, воевода погрозил кулаком, показывая каким жестоким было бы это: «так-бы». – Как тебе новые помощники? Не обижал еще? Ту я тебе еще одного присмотрел.

– Ты меня за чурбак то трухлявый не держи, воевода. Какие они помощники? С одним, еще в юности, я плечом к плечу сражался, и воина, подобного ему не видывал. Другой, по возрасту, уже о жене задумываться должен, да в строю уметь стоять с копьем, а он еще дитя – дитем, что по силе, что по восприятию жизни. Третий же. – Дед мотнул головой в сторону потупившегося Бера. – Если ты его имеешь в виду, как еще одного помощника. Орясина, которую Род силушкой наградил, а вот на разум поскупился силу божественную потратить. Да и сам я еще справляюсь, с лошадьми.

– А ты из них конюхов сделай добрых, таких, каким я стал. Я ведь тоже через навоз конюшни прошел, благодаря этому и воеводой поставлен тут. Помоги вьюношам себя обрести.

– Двоих то, пожалуй, я возьму. Они камешки еще не огранённые, но оборотня то я чему научить смогу, мне в пору самому у него уроки брать.

– Он с братом вместе. Не может он его по какой-то тайной причине оставить. Не нравиться мне это все, но сделать ничего не могу. За них Чащун просил.

– Эно оно как. – Старик почесал задумчиво затылок. – Сам дух за них просил значит. Ох чует моя деревянная нога, что все это выльется в хорошую драку. Жаль староват, а то поучаствовал бы. Ладно. Научу их хвосты лошадям крутить. – Он повернулся к Федору, и застывшему около него, в нерешительности, Беру.

– Чего рты раззявили. Руки друг другу подали, помирились и бегом в конюшню. Там навозу полно. Пора его учиться убирать. – Рявкнул он.

– А чего там учиться-то. – Расплылся в довольной улыбке Берн. – Я сызмальства такому учен. Вмиг чистоту наведу.

– Поговори мне еще орясина. Друга своего нового поднимай и бегом работать. Вместе. Увижу, что сам все делаешь. Накажу. – И добавил, рявкнув так, что все вздрогнули. – Бегом! – Но увидев что один уже практически сорвался, выполнять приказ, а второй еще сидит. Добавил, тем же рыком. – Я сказал вместе!

Бер протянул руку Федору, и подняв того с земли рывком, да таким, что тот подлетел на полметра над поверхностью, и рванул, подталкивая нашего героя в ворота конюшни.

На улице остались только Митрох, Яробуд и Вул.

– Я не знаю, какую тайну вы скрываете. – Заговорил воевода, обратившись к оборотню. – Но Дух Жизни, никогда не делает того, что противоречит совести и чести, и раз он просил меня, сделать из твоего брата воина, то я выполню просьбу, даже если чего-то не понимаю. Яробуд будет его учителем, и ты также будешь в этом участвовать, а заодно и еще одного мне воина воспитаете, для дружины, это будет, что-то вроде платы.

Оборотень молча кивнул головой в знак согласия.

– Ты это, Митроха. – Дед, улыбаясь посмотрел в глаза воеводе. – Медку бы нам бочонок подарил, что ли. Мы бы посидели со старым знакомым, прошлое повспоминали, да планы обучения отроков твоих обдумали. Оно конечно оборотню мед без надобности, не пьет он такого, но мне бы не помешало взбодриться, а то совсем голова не работает.

– Вот ведь старый прохиндей. – Засмеялся тот. – Будет тебе мед, только не бочка, а кувшин. Знаю я тебя, с бочки ты прошлый раз, с навестившим тебя боевым товарищем, харчевню разнес, да бросившихся успокаивать вас дружинников поколотил. Им потом знахарь синяки замучился выводить.

– Ну чего старое-то вспоминать, – Буркнул совершенно не раскаявшийся дед. – Один раз всего и пошумел-то. Да и повод был. Чего нам тот жирный боров, еще один кувшин меда не дал? Мало нам с другом было. Душа еще хмельного просила. А он уперся: «Нет, да нет». Ну вот и не удержался я.

– Мало? – Засмеялся воевода. – Это пять литров мало? Все, иди с глаз. Сказал кувшин, значит кувшин.

Дед горько вздохнул, махнув рукой, словно говоря: «Что с тебя взять», развернулся, и поманив за собой оборотня, скрылся в конюшне.

Первые шаги.

Что ты сидишь как на табуретке, со сломанной ножкой. – Кнут резанул слух хлопком, над крупом лошади, пуская ту