Вариант "Синий" (СИ) - Гор Александр Страница 21

Что-то ещё рассказывать о будущем он отказался наотрез.

— Меня и так за то, что я тебе разболтал, по головке не погладят. Поэтому и ты про всё, что слышал, молчи, как партизан на допросе. А ещё лучше — забудь до тех пор, пока про это не разрешат говорить.

Да как же тут забудешь? Как вспомнишь те ужасающие цифры погибших в этой войне, так волосы на голове начинают шевелиться. Хотя, конечно, Лёша говорил, что теперь эти потери будут намного меньше.

— Жаль, не могу товарищу Сталину сказать, что самые большие гниды — это не немцы, а англичане и американцы, — сокрушался он там, в лесочке, где они ждали смерти. — Хотя, конечно, наверняка ему об этом уже рассказали те, кто с ним дела имеют.

Да, тогда Юдин очень удивлялся этим словам. Всё-таки и Британия и Северо-Американские Соединённые Штаты — союзники СССР. Вон, помогают поставками оружия, техники, стратегических материалов. Но теперь, после этой истории с Турцией, начал понимать, что, пожалуй, так и есть. По крайней мере, про англичан Челноков точно не врал. Они же, по сути, разрешили туркам напасть на Советский Союз!

Разрешили. И уже 29 сентября, когда старший лейтенант Юдин готовился отбыть на фронт, Турция всё-таки объявила войну, рано утром начав наступление на Батуми, Ленинакан и Ереван.

Как там обстоят дела на Закавказском фронте, сложно сказать. Совинформбюро сообщает, что советские войска успешно отражают натиск врага. Да только, говорят, в первые дни войны, в двадцатых числах июня прошлого года, по радио и в газетах сообщали то же самое. Советские дивизии, которые один из комбатов на офицерском совещании накануне нападения фашистов назвал «смертниками», тоже довольно успешно отражали атаки фашистов. Погибали, но, как могли, отражали, нанося оккупантам огромный ущерб. Да только силы были неравны: на каждого красноармейца приходилось четыре-пять гитлеровцев.

А как сейчас там, за Кавказом? Товарищ Молотов говорил, что турки начали готовиться к нападению ещё в мае, и до конца лета стянули к советским границам почти восемьсот тысяч солдат. Да, почти в два раза меньше, чем было немцев, прущих на восток. Да, там горы, а не плоская равнина, как в Белоруссии, где встретил войну Юдин. Но, как посмотрел он на карте, сосредоточены турецкие дивизии на трёх узких участках, а не наступают широким фронтом. А что такое отражать волну за волной атаки превосходящего по численности противника, он помнит по боям в районе Высокого.

Простились с Магдой на Белорусском вокзале: опять она отпросилась с работы, чтобы проводить мужа на фронт. Только теперь уже не «теоретического», как это было весной, когда до его отъезда они спали как муж и жена только в бывшем крольчатнике на хуторе пана Зарембы, а самого настоящего, «полноценного», успевшего сполна познать женскую ласку. Опять просила его вернуться домой, сберечь себя для их пока единственного сына и будущих детей (от идеи родить ещё четверых она так и не отказалась). Так что первую пару часов, пока военный эшелон остукивал колёсами по стыкам, был Виктор грустен. А потом… А потом втянулся в поездной быт, в разговоры с соседями, также едущими к месту либо нового назначения, либо старой службы.

До Смоленска состав тянулся больше суток. И когда, наконец, добрался до полуразрушенной и спешно восстанавливаемой станции, все соседи дружно бросились искать свежие газеты с новостями с нового фронта.

К сожалению, свежих газет в продаже не оказалось, и пришлось расспрашивать служащих комендатуры, куда старший лейтенант явился, чтобы получить направление, где искать родную часть. Оказалось, штаб 2-й гвардейской мотострелковой дивизии находится в городке Красный, до которого больше пятидесяти вёрст фронтовыми дорогами. Так вот, значит, про какое «очень знаменитое историческое место» писал капитан Ларионов! Тот самый городок, где дважды сражениями с французами прославились наши предки. Так что, добравшись уже вечером до расположения батальона и обнявшись с Игорем, Виктор первым делом спросил его:

— Ну, как? Доказал наш батальон, что достоин славы предков?

20

Приветствовать воинов-добровольцев, прибывших из Германии для участия в войне братского турецкого народа против большевистских варваров, вышел сам командующей 3-й армией генерал Мехмет Казим Орбай. Он не просто воевал под началом самого Энвер-паши, но и женат на его сестре. Того самого Энвер-паши, вместе с которым уроженец деревни Кузяново Уфимской Губернии Ахмет-Зяки Валидов организовывал басмаческое движение в Туркестане в 1921−23 годах.

Их отношения с Энвером-пашой были далеки от безоблачных, поскольку бывший турецкий военачальник просто затмевал Валидова или, как он стал себя называть на арабский манер, Валиди. Но турок погиб и уже никогда об этом не расскажет, а сам Ахмет-Зяки поведает интересующимся лишь о том, каким тот был великим человеком. Промолчав, как так случилось, что отряд Энвера вдруг остался без патронов, из-за чего и был разгромлен чоновцами.

В общем-то Валидову-Валиди-Тогану (в третий раз ему пришлось сменить фамилию после выхода турецкого «закона о фамилиях», предписывающих всем подданным Турецкой Республики иметь фамилии, и эти фамилии должны иметь только турецкие окончания) есть о чём вспомнить. Научные работы по истории тюрков, членство во Временном центральном бюро российских мусульман, в Исполнительном комитете Всероссийского мусульманского совета, участие во Всероссийском съезде мусульман. Организация созыва I и II Всебашкирских съездов, провозглашение национально-территориальной автономии Башкортостан, избрание членом Башкирского правительства и Малого Курултая, назначение командующим Башкирским войском. После ареста большевиками восьмерых членов Башкирского Правительства и освобождения отрядами казаков и башкир — присоединение к восстанию Чехословацкого корпуса, председательство в Башкирском военном совете при Башкирском правительстве. Тогда же его провозгласили полковником Народной армии. Организация ряда башкирских восстаний, эмиграция в Баку, а оттуда — в Среднюю Азию, где он был признанным лидером басмачества и стал Председателем Центрального комитета Совета Национального Единства Туркестана.

Но красные пришли и туда, а Валидову пришлось уехать сначала в Иран, а потом в Берлин. Советник министерства образования Турции и профессор Стамбульского университета. Издание совместно с ярым приверженцем идей национал-социализма казахом Мустафой Шокаем газеты «Туркестан» и журнала «Жана Туркестан» («Новый Туркестан»), в которых они пропагандировали объединение всех мусульман вокруг Турции. Защита диссертации в Вене и преподавание в Боннском и Гётингенском университетах, а после вынужденного возвращения в Турцию — снова в Стамбульском университете.

Но было и то, о чём Ахмат-Зяки не просто предпочитал не рассказывать, но и желал, чтобы никто не вспоминал. Например, о его истинной национальности, поскольку башкиром он стал зваться только в 1917 году, когда понадобилось начать политическую карьеру именно в Башкирии: до этого он звался то татарином, то тептярём, то «потомком ногайцев». Или о том, что он категорически выступал против получения женщинами образованиями. О его участии в заговоре против атамана Дутова и бегстве после раскрытия заговора. О том, что именно он организовал переход башкирских войск на сторону Красной Армии, по сути, предав и приютивших его чехословаков, и сибирского правителя Колчака. О том, что в 1920 году ради того, чтобы стать Председателем Башкирского военно-революционного комитета, вступил в РКП(б).

Не положено кому-либо из его соратников знать, что с начала 1920-х и вплоть до начала Второй Мировой войны Валидов за башкирский патриотизм получал жалование от британской и польской разведок. А заодно поставлял информацию и… советской. А во время жизни в Германии (туда он тоже уехал не по собственной воле, а из-за скандала с критикой Кемаля Ататюрка) «сдружился» ещё и с Абвером. Правда, после захвата немцами Польши выплыли документы о его связях с польской разведкой, из-за чего ему и пришлось поспешно вернуться в Турцию: немцам очень не понравилось, что в Варшаву от агента «Зев», как «Тоган» значился в экспозитуре № 2, информацию о германских делах направлялась именно завербованным ими «борцом с большевизмом».