Кавказ подо мною (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 22

— Вона чё? — Брехт задумался. У майора восемь десятков гусар, должны справиться с двадцатью персами, если те высунут нос из крепости. Или послать кого на подмогу? Не дай бог этот «ага» удерёт с данью. Серебро самому нужно.

— Алексей Петрович, что думаешь? — объяснил он ситуацию Ермолову.

— Да кого пошлёшь, горцев неуправляемых? Или егерей? Так нам нужнее. Нет, пусть уж сами лучше. Не высунут персы носа из города, узнав о полном истреблении войска и пленении хана Селима. Будут ждать помощь из Карабаха, — резонно заметил подполковник.

— Быстрее бы уж.

Событие двадцать седьмое

Исход сражения в целом состоит из суммы результатов всех частных боев.

Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц

Время было, а потому Брехт решил чуть увеличить шанс на бескровную победу, а главное, на то чтобы от дружеского огня егеря не пострадали. Вызвал Пётр Христианович командира егерей майора Гаврилова и вдумчиво, с анимацией на бумажке, разъяснил новую диспозицию.

— Еремей Иванович, смотрите, пока не поздно, пусть все егеря себе небольшой окопчик или даже просто бруствер организуют. На деревяшки не надейтесь пуля Суворова трухлявую корягу, что вы подберёте, легко пробьёт. Нужен бруствер из земли и камней, — Брехт свёл брови на майора.

— Будет сделано, Ваше Превосходительство.

— Хорошо. Идём дальше. Как появятся басурмане, все егеря и офицеры должны лечь в эти окопчики и в землю вжаться. Первыми выстрелят пушки, угол к дороге у них небольшой, но часть картечи может до егерей долететь, потому лежите и не рыпайтесь. Ермолов сначала произведёт залп шестью правыми орудиями, потом через половинку минуты левыми, за это время правые снова зарядят и они бабахнут, потом второй залп левыми. Всё, пушки пока умолкают. Дальше ваша работа. Те егеря, что слева от дороги продолжают лежать. Встают те две сотни, что справа, и делают залп по неприятелю.

— Ясно.

— Пасмурно. Не всё ещё. Правые выстрелили и сразу снова в свой окопчик. Тут с задержкой в четверть минуты, чтобы самые замешкавшиеся угнездились, встают левые двести бойцов и тоже залп делают. И не падают. А производят перезарядку ружей. Правые тоже вскакивают и тоже перезаряжаются. И не стреляют ни те, ни другие, если неприятель побежал. Если же не побежал, то левые опять ложатся, а правые стреляют, ну и дальше всё то же самое. Вот теперь ясно?

— Так точно, Ваше Превосходительство.

— Еремей Иванович, если хоть один боец будет ранен, с тебя спрошу. Объясни хлопцам, что геройствовать не надо, два выстрела вместо одного, как бы быстро он не заряжал, делать не надо. Мордочку из-за бруствера высовывать, шобы узреть викторию, не надо. Жизнь одна. И отдавать её за Родину сегодня не надо. Представится ещё случай. Это всё шалости пока. Вот шах сорокатысячное войско приведёт и будет на одного егеря сто абреков. Вот тогда все успеют погеройствовать. Не подведи майор.

Командир отряда егерей убежал объяснять новую вводную, а Брехт задумался, что ещё можно сделать. А ведь можно.

— Алексей Петрович, давай чуть изменим план, — Брехт нашёл у орудия Ермолова.

— Слушаю, Пётр Христианович, -мокрый весь. Тут вымокнешь. Жара и духота в лесу, ни ветерка.

— Пропустите сначала мимо себя человек пятьдесят.

— Хорошо. А зачем?

— Ну, те двенадцать егерей, что в странную форму одеты и что я уже полгода тренирую, перегородят дорогу метрах в ста позади вас, вы пять десятков всадников пропустите и потом отсечёте их. Пусть мужики покажут, чему научились, а то на тренировке за минуту три выстрела успевают сделать. Посмотрим, насколько хороши они в бою, а если что, то их черкесов десяток подстрахует.

— Понял. Не беспокойтесь, Пётр Христианович, всё будет в лучше виде исполнено.

Брехт тех егерей, что выкупил из тюрьмы пересыльной, и Емельяна, и правда, уже долгонько тренирует и на меткость, и на скорость заряжания — самое время им экзамен или зачёт устроить.

Последнее изменение к плану было таким.

— Марат, — Брехт подошёл к, лежащему под деревом и покусывающему травинку, пщышхуэ черкесов.

— Говори, князь.

— Бери с собой всех бойцов своих, и, кроме того, я вайнахов с князем Мударом тебе в помощь дам. Вы зайдите в лес на пару километров. Тьфу, на половину этого фарсанга, и затаитесь там, а как выстрелы прекратятся, то выходите на дорогу, вам навстречу будут драпать карабахцы, встречаете их ружейным огнём. Если начнут сдаваться, то всё, берите их в плен, ну, а нет, тогда рубите, лошадей старайтесь не угробить, вам же достанутся.

— Хороший план, Петер-хан. Мы поехали. Не опоздайте к дележу добычи.

Ну, вот. Сразу на душе полегчало, теперь можно и чашечку кофею выпить, с ликёрчиком из миндаля. Не Амаретто, чуть недоработали, миндаля возможно мало, но тоже не плохо.

Событие двадцать восьмое

Мы честно сражались. Он мог победить, но победил, конечно же, я.

Цитата из сериала «Кольцо»

Войсковой старшина Говоров Андрей Андреевич, прибывший в Дербент во главе полусотни астраханских казаков, со своими людьми ещё и не участвовал в деле. Войсковой атаман Попов говорил, что генерал Витгенштейн лихой рубака и дело при нём казакам всегда найдётся. И где это дело? По жаре и духоте этой неделю уже по лесам скитаются, и даже бой один прошёл, только неправильный какой-то. Просто как баранов на бойне перестреляли из пушек и ружей. Ни штыкового удара, ни рубки на саблях. И второй бой такой же будет, судя по всему. Как тут можно удаль показать, как отличиться в деле?

Сейчас его полусотня прикрывала плутонг егерей. Поначалу в охрану черкесов поставил генерал, а тут резко поменял всё и угнал абреков в лес, а их полусотню и поставил. Странные егеря. Да, чего уж, тот батальон не странных егерей тоже был странный. Укороченная с 1801 года коса у этих была полностью обрезана и вообще солдаты были коротко, даже очень коротко подстрижены. Непривычно, но, наверное, правильно в такую жару ещё и с копной волос на голове и косой бегай. С формы все украшения сняты, а на голову, вместо привычного кожаного кивера обтянутого чёрным сукном с султаном, надета небольшая кепка похожая на ту, что извозчики носят. Опять же, должны быть, введённые недавно, красные погоды обшитые галуном, а тут небольшой погончик из того же зелёного сукна, что весь мундир.

Андрей Андреевич не побоялся начальственного гнева, спросил у князя Витгенштейна, почему так.

— Так воевать удобней, и в лесу красные погоны — это дурость. Заметят. Они же егеря, — объяснил генерал-лейтенант.

Яснее не стало.

— А у того плутонга некрасивая же, совсем, форма, — попытался докопаться до сути казак.

— Думаешь, майор, ах, да, войсковой старшина, что умирать в красивом мундире лучше? Форма должна быть удобной и маскировать бойца в лесу или на снегу, или в степи выжженной. Разного цвета должна быть форма, и она должна делать бойца максимально незаметным на местности. Солдат, казак, артиллерист должны быть одеты так, чтобы их не видел противник, чтобы ему прицелиться было трудно.

— Так у нас артиллеристы в красных мундирах, — ткнул Говоров пальцем в разворачивающих пушку солдат в алых мундирах.

— Полно у нас ещё Юдашкиных, — махнул огорчённо рукой князь и ушёл скорым шагом, словно сбежал от казака. Ещё непонятнее старшине стало. Кто этот Юдашкин? Жид? Причём тут он?

Как ни ожидали, как ни готовились к этой битве, а из-за небольшого изгиба лесной дороги горцы, в своих пёстрых нарядах, появились неожиданно.

— Целься! — а вот для странно мешковато одетых егерей появление врага неожиданностью не стало, они были скрыты наваленными поперёк дороги большими каменьями. Всадники даже скорость не убавили.

— Триста тридцать три! — услышал Говоров непонятную считалку.