Ку-дар (СИ) - Ивар Рави Страница 22

— Это галернское вино, из личных запасов госпожи, — непонятно, звучит в голосе Паиса восхищение проходимцем ку-даром или осуждение госпожи, тратящей такое вино на меня. Я протянул кувшинчик Паису:

— Выпей Паис, я все равно не очень люблю вино.

Слуга даже оробел от моего предложения, оглянувшись, быстренько хлебнул, закатывая глаза:

— Ваш-та! — вырвалось у него, слово «ваш-та» в Сирдахе могло означать что угодно, но всегда обозначало превосходную степень. «Ваш-та» говорили при виде великолепного сига или красивой женщины, при пробе вина или увидев цветущий «кархал».

— Пей еще, — я снова протянул кувшинчик, но Паис вежливо отказался:

— Госпожа отправила его тебе, это неуважение к ней, если я выпью еще. Я приду за мусором через четверть сирда, оставив посуду, мужчина вышел. Впервые со времени попадания в Сирдах я отобедал, не торопясь и смакуя. Вино на самом деле оказалось прекрасным: пилось легко, по шарам давало мягко, но настойчиво. Наевшись, прошел на половину с кварками, давая себя обнюхать. В хлеву появился новый хозяин, животные должны привыкнуть к моему запаху.

За время, пока жил в хлеву постоялого двора, я неназойливо наводил справки про школы, где обучали мастерству «ихи-ри». Таких школ в Гардо-Ач аж целых две, вечно конкурирующие между собой. «Школа мастерства ихи-ри» достопочтенного Керал-Мака и «школа ихи-ри Бабрана». Первая школа располагалась недалеко от дома Камиссы, нужно пройти всего несколько улочек. Школа Бабрана находилась в левой части Гардо-Ач, требовалось перейти мост через реку Ара-ча, делившую город на две неравные части.

Проблема в том, что ку-дару нельзя заявиться и стать учеников в таких школах. Обучение мастерству «ихи-ри» было платным, но более важной проблемой явилось то, что в школу набирали либо по рекомендациям «ихи-ри» успешно сдавших заключительные экзамены, либо по рекомендации уважаемых горожан, являющихся меценатами. Если уточнить, рекомендации Камиссы и оплаты за учебу было недостаточно. Вот если кто-то вносил крупную сумму на деятельность школы, тогда прием в школу гарантирован. Кроме этого, есть и базовые требования, без их выполнения не стоило даже думать о поступлении в школу. Все это я выяснил за неделю, крутясь рядом с этими объектами: здесь тоже жили свои ку-дары, занимающиеся грязной работой за еду и ночлег.

Прямо сказать Камиссе, что мне нужна ее протекция, равносильно признанию, что я сблизился с ней, чтобы использовать. В принципе так и есть, если не считать, что у меня проснулась симпатия к этой красивой и деловой женщине. Прошло две недели моей беззаботной жизни, а я все не мог завести разговор на эту тему, совесть начинала протестовать, видя, как счастлива молодая женщина. Тему завела сама Камисса, когда мы лежали, пытаясь отдышаться после бешеного очередного захода.

— Желток, меня так не устраивает: приходить к тебе крадучись, словно падшая женщина. Ты лучший из мужчин, ничего не просишь, честен со мной. Может, мы будем встречаться в доме? Мои слуги умеют держать язык за зубами, нас никто не увидит.

— Увидит, лучик моего сирда, да и слуги обязательно проболтаются, — я погладил ее по волосам, — меня отправят на «хел», а твоя репутация будет испорчена.

— Многие женщины встречаются с ку-дарами, какая разница, где это делать, в хлеву или в доме? Что за несправедливость? — искренне возмутилась Камисса, приподнимаясь на локте.

— Встречаться — это одно, нарушать неприкосновенность жилища — совсем другое. В Сирдахе такое не прощают. Просто мне не повезло родиться ку-даром, ведь многие недостойные рождаются «дех-ни и имеют куда больше прав.

— Должен быть выход, мы могли бы пожениться, и Сирд стал бы свидетелем нашей любви. Придумай что-нибудь, Желток, — Камисса впилась в мои губы.

— Есть один вариант, — я осторожно освободился, — но он требует затрат. Да и не вариант, что все получится.

— Какой вариант? — Камисса присела: она всегда забывала про мое ночное зрение, а я всегда наслаждался ее роскошным телом, когда женщина беззастенчиво себя показывала, думая, что в темноте ничего не видно.

— Даже ку-дар может попытаться стать «ихи-ри», в городе есть две школы.

— Ихи-ри, наемником? — Камисса презрительно скривила губы. Об «ихи-ри» ходили разные легенды: их недолюбливали, зачастую презирали за их ремесло, но стояли они выше большинства «дех-ни».

— «Ихи-ри» может бросить вызов и стать «дером», дер Желток и его жена Камисса, — я попытался разрядить остановку. У меня получилось, женщина залилась смехом, повторяя «дер Желток». Первый шаг сделан, переведя разговор на другую тему, снова уделил внимание молодой женщине. Семя брошено, теперь нужно ждать, пока покажутся ростки. Неприязнь Камиссы к «ихи-ри» мне понятна: ее муж стал жертвой небольшого отряда «ихи-ри», скорей всего, нанятого конкурентом. Прошло еще несколько дней, когда разговор про обучение в школе «ихи-ри» поднялся вновь. Инициатором стала Камисса: я недооценил свою женщину, за эти пару дней она навела все справки, касаемо обучения.

Я попивал вино, принесенное Паисом, когда появилась Камисса.

— Я думала над твоими словами, — она присела рядом со мной, взяла кубок из моих рук и сделала глоток. — Ты прав, единственный вариант вырваться со дна, куда тебя загнал Сирд твоим рождением — это стать «ихи-ри».

Мне стоило усилий, чтобы не издать победный клич.

— Я встретилась с Керал-Маком и Бабраном, они оба вначале возмутились желанием ку-дара стать «ихи-ри», но оба согласились, что такое раньше бывало, хоть и не при их жизни.

— Сколько они попросили? — перебил я Камиссу.

— Это неважно, я могу себе это позволить, — женщина отмахнулась и продолжила, — но у обоих есть одно условие: все время учебы ты будешь жить в казарме при школе, питаться тем, чем питаются все остальные. Никакого особого отношения, никаких отлучек, иначе договор расторгается.

Камисса расстроилась: я слышал, что программы обучения в школе «ихи-ри» бывают разные. Но даже самая короткая никак не меньше шести месяцев. Шесть месяцев разлуки — вот что угнетало женщина напротив меня.

— Я буду приходить по ночам, Камисса, — нежно тронул ее за подбородок.

— Тебя будут наказывать, если ты покинешь школу, — глаза девушки засветились надеждой.

— Ну и пусть, для меня важнее, чтобы тебе было хорошо! — в этот момент я не кривил душой. Она пошла на все, на пересуды, большие финансовые затраты, возможно, даже ненависть со стороны горожан. Почему я не смогу